Пиппи Длинныйчулок - Астрид Линдгрен

— Имеем честь поздравить тебя с днем рождения!

Пиппи поблагодарила и нетерпеливо разорвала пакет. Там лежала музыкальная шкатулка. Пиппи пришла в дикий восторг. Она гладила Томми, и она гладила Аннику, и она гладила музыкальную шкатулку и оберточную бумагу. Потом она начала крутить ручку, и из шкатулки, со множеством всяческих «плинг» и «плонг», полилась мелодия, которая, видимо, должна была изображать «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин…».

Пиппи без конца крутила ручку шкатулки и, казалось, позабыла обо всем на свете. Но внезапно она что-то вспомнила.

— Милые вы мои, вы-то не получили ваши подарки ко дню рождения!

— Да, но ведь это не наш день рождения, — в один голос сказали Томми и Анника.

Пиппи удивленно посмотрела на них.

— Да, но у меня-то сегодня день рождения, и в таком случае я, наверно, могу тоже подарить вам подарки? А может, в ваших учебниках написано, что этого делать нельзя? Может, это долбица помножения виновата, что так не делают?

— Нет, конечно, так иногда делают! — произнес Томми. — Хотя это и не принято. Но я-то, конечно, очень хочу получить подарок.

— Я тоже, — поддержала брата Анника.

И тогда Пиппи побежала в гостиную и принесла два пакета, лежавшие на бюро.

Когда Томми развернул свой пакет, он увидел что-то похожее на маленькую флейту из слоновой кости. А в пакете Анники лежала красивая брошка в виде бабочки. Крылья бабочки были усыпаны алыми, голубыми и изумрудными камешками.

Когда все подарки были розданы, настало время идти к столу. Там было полно всяких пряников и булочек. Пряники были ужасно причудливой формы, но Пиппи уверяла, что именно такие пряники едят в Китае.

Пиппи разлила в чашки горячий шоколад со взбитыми сливками, и уже пора было садиться за стол. Но тут Томми сказал:

— Когда у мамы и папы бывает званый обед, то у всех кавалеров рядом с прибором лежит карточка, на которой написано, какую даму он поведет к столу. Я думаю, нам тоже надо так сделать.

— Поднимай паруса! — скомандовала Пиппи.

— Хотя для нас это хуже, поскольку я здесь только один кавалер, — нерешительно произнес Томми.

— Чушь! — заявила Пиппи. — Может, ты думаешь, что господин Нильссон — фрёкен?

— Нет, конечно нет, я ведь совсем забыл про господина Нильссона, — ответил Томми.

И, сев на дровяной ларь, написал на карточке:

«Господин Сёттергрен имеет удовольствие вести к столу фрёкен Пиппи Длинныйчулок».

— Господин Сёттергрен — это я, — удовлетворенно сказал он и показал Пиппи карточку.

А потом написал на новой карточке:

«Господин Нильссон имеет удовольствие вести к столу фрёкен Сёттергрен».

— Да, а ведь лошади тоже надо положить карточку, — решительно заявила Пиппи. — Хотя ей и нельзя сидеть за столом.

И тогда Томми под диктовку Пиппи написал на новой карточке:

«Лошадь имеет удовольствие стоять в углу и получит угощение — пряники и сахар».

Пиппи сунула карточку к морде лошади и сказала:

— Прочитай и скажи, что ты обо всем этом думаешь!

Поскольку никаких возражений у лошади не было, Томми подал руку Пиппи, и они пошли к столу. Господин же Нильссон не сделал ни малейшей попытки пригласить к столу Аннику, так что Анника поступила весьма решительно: подняла обезьянку и понесла ее к столу. Но господин Нильссон отказался сидеть на стуле и уселся прямо на стол. Не захотел он пить и горячий шоколад со взбитыми сливками, зато когда Пиппи налила ему в чашку воду, он схватил чашку обеими передними лапками и тут же выпил.

И Анника, и Томми, и Пиппи без конца жевали пряники, а Анника заявила, что если там, в Китае, такие пряники, то она, когда вырастет, переедет в Китай.

Выпив воду, господин Нильссон опрокинул свою чашку, а потом надел ее на голову. Увидев это, Пиппи сделала то же самое, но, поскольку она не выпила весь свой шоколад, тоненькая струйка спустилась ей на лоб и побежала по носу. Тогда Пиппи высунула язык и приостановила дальнейший бег струйки шоколада.

— Ничего не должно пропадать! — сказала она.

Томми и Анника сначала как следует вылизали свои чашки, а уж потом поставили их на голову.

Когда все были сыты и довольны, да и лошадь получила все, что ей хотелось, Пиппи быстрым движением схватила скатерть за все четыре конца и подняла ее в воздух, так что чашки и блюдо с пряниками загремели друг о друга, как в мешке, а весь узел с посудой она запихнула в дровяной ларь.

— Я люблю прибирать немного погодя, — заявила она.

А затем настал черед игр. Пиппи предложила поиграть в игру, которая называлась «Не касаться ногой пола». Игра была очень простая. Единственное, что нужно было делать, это передвигаться по всей кухне, ни разу не коснувшись ногой пола.

Пиппи прыгала кругом, по всей кухне, не касаясь пола. Да и у Томми с Анникой дела шли совсем неплохо. Начали они с мойки, а если широко расставить ноги, то можно приблизиться и к очагу, с очага перепрыгнуть на дровяной ларь, с ларя, через полку со шляпами, вниз на стол, а оттуда, через два стула, к угловому шкафчику. Между угловым шкафчиком и мойкой расстояние было несколько метров, но, к счастью, там стояла лошадь, и если вскочить на нее со стороны хвоста и съехать вниз с другого конца, с головы, а затем в нужный момент сделать резкий поворот, приземляешься прямо на мойку.

Когда они поиграли так некоторое время и платье Анники уже не было чуть похуже самого нарядного, а чуть похуже того, что было самым что ни есть ненарядным, а Томми стал черным, как трубочист, они решили придумать какую-нибудь новую игру.

— А что, если подняться на чердак и поздороваться с привидением? — предложила Пиппи.

Анника задохнулась от страха.

— У тебя во… во… водятся на чердаке привидения? — спросила она.

— Водятся ли там привидения? Целая куча! — заявила Пиппи. — Там, наверху, разные привидения и призраки так кишмя и кишат. Просто ходишь и натыкаешься на них на каждом шагу. Пойдем туда?

— О! — воскликнула Анника и с упреком посмотрела на Пиппи.

— Мама сказала, что никаких привидений и призраков на свете нет, — задорно произнес Томми.

— И я так думаю, — сказала Пиппи. — Их нет нигде, кроме как здесь, потому что все, какие только есть на свете, живут у меня на чердаке. И незачем просить их переселиться в другое место. Но они не опасны. Они только щиплют тебя за руки так, что остаются синяки, а еще — воют да играют в кегли своими головами.

— И… и… играют в кегли своими головами? — прошептала Анника.

— Именно это они и делают, — ответила Пиппи. — Пошли поднимемся наверх и поболтаем с ними. Я здорово играю в кегли.

Томми не хотел и виду подать, что боится, да и, по правде говоря, очень хотел бы увидеть призрака. Будет что порассказать мальчишкам в школе! И кроме того, он утешался тем, что призраки наверняка не посмеют напасть на Пиппи. Он твердо решил пойти вместе с ней. А бедная Анника ни за что не хотела подниматься на чердак, но потом подумала, что вдруг какой-нибудь маленький-премаленький призрак прокрадется к ней вниз, пока она сидит тут одна на кухне. И это решило дело! Лучше быть вместе с Пиппи и Томми среди тысячи призраков, чем здесь, на кухне, одной с самым маленьким-премаленьким призраком-детенышем.

Пиппи шла первой. Она отворила дверь на лестницу, ведущую на чердак. Томми крепко вцепился в Пиппи, а Анника еще крепче — в Томми. Так они стали подниматься по лестнице. От каждого их шага лестница скрипела и трещала. Томми уже начал было подумывать, не лучше ли отказаться от этой затеи, а Аннике и подумывать не надо было. Она с самого начала была в этом уверена.

Однако мало-помалу лестница кончилась, и они оказались на чердаке. Там было так темно, хоть глаз выколи, если не считать узенького луча света, падавшего наискосок на пол. А когда ветер дул в щели, во всех углах раздавались писк и вздохи.

— Привет вам всем, эй, вы, призраки! — заорала Пиппи.

Но если на чердаке и был какой ни на есть призрак, то он все равно не ответил.

— Так я и думала, — заявила Пиппи. — Они пошли на заседание правления Общества Призраков и Привидений.

У Анники вырвался вздох облегчения: она горячо желала, чтобы заседание продлилось как можно дольше. Но тут в одном из углов чердака раздался какой-то ужасающий звук.

— Клэуитт! — завыл кто-то во мраке, и мгновение спустя Томми увидел, как кто-то с шумом несется на него. Он почувствовал, как что-то пахнуло ему в лоб, и увидел, как что-то черное исчезает в маленьком слуховом оконце, которое было открыто. И он в страхе закричал:

— Призрак, призрак!

И Анника тоже закричала.

— Бедняга опаздывает на заседание! — сказала Пиппи. — Если только это призрак, а не сова. Вообще-то призраков на свете нет, — немного погодя добавила она. — Так что чем больше я об этом думаю, тем больше уверена, что это — сова. Тому, кто станет утверждать, что на свете водятся призраки, я сверну шею!