Наследство - Джудит Майкл

— Да. Но это удовольствие, а не работа. Работа начнется, когда вернусь домой и попытаюсь использовать то, чему научилась.

— Что ж, тогда в этот наш последний день нужно получше поразвлечься. Сегодня обедам в «Ледоене»; там довольно приятно: кругом вельвет и кружева, а блюда бесподобны. Затем концерт джаза в «Нью-Морнинге»; сейчас это одно из модных мест. После ленча центр Помпиду, раз уж мы неподалеку. Конечно, если тебе еще не надоели художественные выставки.

— Нет, программа замечательна. Джинни удовлетворенно кивнула:

— Приятно путешествовать с теми, кто разделяет мои планы. Бывает очень трудно, когда приходится идти на бесконечные компромиссы.

Лора рассмеялась и не сказала, что в следующий приезд в Париж у нее будет собственный распорядок дня и планы. Эта неделя принадлежала Джинни, и она напоминала огромное заказное блюдо, дававшее представление обо всем, что есть в этом славном городе, что она хотела бы попробовать по своему выбору и в свое время. Париж показался ей очень специфичным городом; в нем были смешанные районы, как и у любого другого города, была архитектура, вызывающая раздражение, были трущобы, грязь и нищета, но в отличие от многих других городов присутствовал и замысел: улицы были спланированы так, чтобы давать наилучший обзор ключевым строениям, кварталы и такие обширные ансамбли, как площадь Вогезов, порождали ощущение гармонии и масштаба, открытые пространства были украшены садами, а не обычной городской зеленью. И поскольку Лора слишком много времени провела, контролируя свои эмоции и стараясь привести в порядок свою жизнь, она начала чувствовать себя в Париже, как дома, лишь неделю спустя; она знала, что вернется сюда вновь, скорее всего, одна. Она обнаружила, путешествуя по гостиницам, что не против путешествовать в одиночку. Часто ей не хватало кого-нибудь рядом, кому можно было бы сказать: «О, посмотри, посмотри, как это прекрасно!» Но остальное время она была вполне удовлетворена, что находилась одна и могла изучать мир, как ей того хотелось.

Однако эта поездка в Париж принадлежала целиком Джинни, и после ленча Лора позволила ей повести себя через бесконечные залы центра Помпиду, где у некоторых экспонатов толпилось столько посетителей, что они толкали друг друга локтями, но сам дворец еще более был переполнен собственными коллекциями.

— Как селедки в бочке, — сказала Джинни. — Мне нравится, потому что здесь такой же хаос, как в жизни. Картины, скульптуры, фотографии, кино, телевидение и радио — все перемешано в одном…

— Лора! — прогремел знакомый баритон. — Разрази меня Бог, если это не моя дорогуша в центре Парижа!

Десятки людей обернулись посмотреть, как Бритт Фарлей заключил Лору в объятия, а затем, раскрыв руки, обнял и Джинни.

— Две прекрасные леди в Пари-и-же! Что вы здесь делаете? Как тесен мир, не правда ли? Ну и ну! Вот так удача, вы как раз вовремя! Поверите, внизу идет кинофестиваль документальных фильмов — «Кино реализма». — Он продолжал на ломаном французском: — Большая удача, мы выиграли первый приз! Каково! Ну, по правде говоря, выиграл Поль; я еще не видел этого фильма, но какая разница, он мне уже нравится, раз он победил. Вам тоже понравится; вы как раз вовремя, его будут показывать днем. Не правда ли, чертовски повезло? Вы можете сесть рядом со мной и держать меня за руки, если я разволнуюсь. Пойдемте, вы же не откажетесь, верно?

— Я вообще не могу и слова молвить, — смеясь, произнесла Лора, высвобождаясь из его объятий. Поль здесь. Конечно, он должен быть здесь, это его фильм. Он здесь.

— Не думаю, Бритт…

С того момента в бальном зале она не позволяла себе много думать о Поле. Теперь, когда Фарлей приглашал пойти с ним, ее грызли сомнения. Я не могу его видеть; глупо, что хорошего из этого получится?

— У Джинни другие планы, — сказала она, — извини, но мы действительно не можем.

— Ну что вы! Всего лишь один час — один маленький часик из вашего отдыха. Джинни, скажи ей, что ты идешь.

— Решать Лоре, — ответила Джинни.

— Черт возьми, Лора, сколько раз обо мне будут снимать фильмы? А этот про меня, и я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной. Пошли.

Он держал ее за руку. И Лора позволила ему повести себя. «Могу я позволить себе посмотреть фильм? — сказала она самой себе. — Интересно взглянуть, что у него получилось».

Глядя на нее, Джинни приняла решение. Лора рассказывала ей о Поле, не много, но вполне достаточно, чтобы Джинни поняла, какие чувства переживала Лора в этот момент. «Боится идти, — подумала Джинни, — и до смерти хочет».

— А почему бы и нет? — резко проговорила она. — Если мы уйдем отсюда часов в шесть, у нас есть планы насчет обеда.

— Нет, нет, вы обедаете с нами. Я позабочусь об этом. Пошли, пошли. Разрази меня Бог, если это не чертова удача…

Мы, Поль и… кто еще?

— Сумасшедший, — бормотала Джинни, следуя за Бриттом к дверям, ведущим к внешним лифтам, заключенным в стеклянные трубы, чтобы дать возможность находящимся в них пассажирам полюбоваться видом архитектурного ансамбля Маре. — Но похоже, более менее держит себя в руках.

Джинни посмотрела на Лору:

— А как ты? Не останемся, если тебе не захочется.

Я хочу остаться. Я хочу пойти. Черт подери, мир так велик; годами не встречала людей, которых знала в прошлом; почему Поль и я не можем исчезнуть из наших жизней?

«Поль и я». Ее сердце затрепетало от сладости этой фразы.

Еще один раз ничего не значит.

— Чудесно, — сказала она Джинни, когда лифт опустился вниз. — Должно быть, будет интересно.

— Интересно, — повторила Джинни, как эхо.

Они подошли ко входу в демонстрационный зал, и Бритт торжественно провел их мимо дежурного к зарезервированным для него местам.

— Поль, — загрохотал он над рядами сидящих людей, — посмотри, кого я встретил! Разве не фантастика?

Поль встал, его глаза с изумлением встретились с глазами Лоры. Затем инстинктивно посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним, и Лора заметила этот взгляд. Она была блондинкой и мила, с немного капризным видом и с замечательной кожей: женщина из породы тех, кого Лора десятки раз видела на обложках журналов и стендах в домах моделей. Эмилия глядела на Лору и терялась в догадках, кто бы это могла быть, та, из-за которой Бритт пришел в такое возбуждение.

Рядом с Эмилией сидели Томас и Барбара Дженсен, за ними Ленни, также смотревшая на нее с нескрываемым изумлением.

Позади Лоры в проходе толпились люди, искавшие свои места. Бежать было некуда. Она даже не была уверена, хотелось ли ей бежать. Ее колотила дрожь от брошенного вызова. Она не была прежней Лорой, теперь она была им равной. Если они не хотят, чтобы она находилась здесь, пусть сами скажут.