Вирус зла (СИ) - Илья Твиров

Когда аспод и девушки пришли в себя и смогли, наконец-таки, адекватно мыслить, в комнате обнаружились еще три человека.

Они мирно сидели, смотрели на них и не шевелились. Одному из них было на вид лет двадцать пять. Широкоплеч, статен, с красивыми голубыми глазами, блестевшими сейчас ледяной синевой. Двое других гораздо старше, хотя тоже крепкие на вид. Причем лицо одного из них асподу показалось смутно знакомым. Где-то определенно он видел этого человека, но вот где? Да и лицо второго чем-то напоминало лицо молодого человека. Родственники? Но как они здесь оказались? И где, в конце концов, это чудо-юдо, едва не сгубившее его и девчонок.

— Твое чудо-юдо, — неожиданно произнес самый молодой из этой тройки, и самый сильный из них, — не пожелало вести конструктивный диалог, и было уничтожено.

Аспод опешил. Он готов был поклясться, что парень прочел его мысли. А раз так, то он был очень сильным паранормом.

— Бери выше, — произнес молодой человек.

— Максим, — сказал второй, лицо которого асподу было смутно знакомым, — нам необходима информация, которой ты владеешь для принятия… эм… грамотных решений.

Они назвали его имя, значит им было известно о нем многое? Кто они такие?

— Да успокойся ты, — вновь сказал парень. — Сейчас достать информацию о любом человеке в пределах Федерации не такая уж и сложная задача, даже если этот человек — сотрудник спецслужб. Если дело только в именах, то, пожалуйста, я и мои соратники представятся. Меня зовут Виктор Гагарин, я тоже аспод, только не Службы Безопасности, как ты, а ГУСТС. Знаком термин?

Термин был Максиму знаком, поэтому он судорожно кивнул в знак согласия.

— Отлично, — продолжил молодой человек. — Человека со смутно знакомым тебе лицом ты и впрямь мог где-то видеть, и ни единожды. Это руководитель всего спецназа человеческой цивилизации полковник Нефедов Александр Игоревич. Ну, а этот человек, — Гагарин кивнул в сторону последнего, мило улыбавшегося, — мой отец, отсюда и наша схожесть лицами.

— Федор Матвеевич Гагарин сотрудник контрразведки, — представился Гагарин-старший.

— Вы тоже спрут? — спросил Максим, поднимаясь с пола и присаживаясь в кресло.

— Нет, — ответил Федор Матвеевич. — Я принадлежу другой, глубоко секретной организации. Настоящей контрразведке Земли.

— То есть? — не понял Максим.

— Отдел контрразведки СБ — всего лишь ширма. Настоящая контрразведка подчинена только Совету Старейшин и о ней не знает никто.

Максим удивленно вылупился сначала на Федора Матвеевича, потом на его сына.

— А как же Владимир?

— Какой Владимир? — удивился Гагарин-старший.

Максиму вновь показалось, что незнакомцы разыгрывают его, но, взглянув на Виктора, он понял, что это было не так.

— Ползучий террор, — произнес он, обращаясь сразу ко всем. — Да… не подозревал я, что мои слова окажутся пророческими. По всей системе двадцать взрывов, одни небольшие, без жертв, другие…

— Это мы в курсе, — перебил его Нефедов. — Орбитальный лифт, завод производства ФВ-генераторов, но кто такой Владимир?

— Некто Бубенин, — сказал Виктор, — спрут отдела контрразведки СБ. Занимался терактами…

Гагарин-младший неожиданно споткнулся на слове, замолчал. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он как будто ведет сам с собой внутренний диалог. Впрочем, это было не так и далеко от истины. Виктора вызывали, и об этом ему поспешила напомнить Влада.

— Минуту, — бросил он окружающим и вышел из комнаты.

Едва он включил обратную связь, как на том конце услышал жалобные придыхания и всхлипы. Сердце его оборвалось, потому что звонила Катя, и у нее явно были тревожные вести.

— Маринка в больнице, — всхлипнула девушка, держась изо всех сил, чтобы не зареветь.

— Как это случилось? — спросил Виктор, подбирая в уме успокаивающие, ласковые слова.

— Говорила же ей, разобьешься когда-нибудь, — начала объяснять Катя. — Не послушала меня, летала вокруг орбитального лифта, аэроакробатикой занималась… А здесь взрыв…

Вкратце Екатерина рассказала Виктору все, что знала сама об увлечении Марины и о теракте. Гагарин-младший некоторое время размышлял над услышанным успокаивая девушку и раздумывая, говорить или нет Кате о смерти отца Марины. Наконец, он решил, что если о трагедии девушке сообщит лучшая подруга, то это будет правильно.

— Господи, — вздохнула Катя, — ужас какой… Катастрофа на катастрофе…

— Это не катастрофы. Это теракты.

Катя уставилась на Виктора непонимающими глазами.

— С чего ты взял? — спросила она, наконец.

— Поверь, милая, я только этим и занимаюсь, что добываю особо важную информацию и пытаюсь спасти хоть кого-то. Слышала про взрыв на Меркурии?

— Да… столько людей погибло.

— Много… но не все. Кое-кому посчастливилось спастись и если бы не мы, то их бы уже ликвидировали.

Глаза девушки вспыхнули. В них блеснули оттенки страха.

— С тобой все в порядке?

— Я сейчас расплачусь, — вставила свое веское слово Влада.

— Все хорошо, — успокоил девушку Виктор.

— Кто же пытался их ликвидировать? — спросила она, причем последнее слово Катя произнесла с таким видом, как будто в руках держала ядовитую змею.

— Те, кто пытался убить нас в музее космонавтики. Мы их называем микронианцами, потому что они выходцы из микромира.

Решив, что с Екатерины уже хватит на сегодня информации, Виктор поспешным жестом прервал готовый сорваться с ее губ очередной вопрос, назидательно посоветовал оставаться дома и не пользоваться техникой. Последнее предупреждение Катя явно не поняла, как следует, но заверила Гагарина, что сделает все, как он требует.

— Ну, зачем тебе еще одна морока на твои плечи? — вновь встряла Влада. — Других проблем нет? Удивительно, как это…

— Будешь дальше продолжать, — холодно сказал Виктор, — выключу.

Это возымело действие. Советник прикусила острый язык и замолчала.

Возвратившись обратно в комнату, Виктор увидел, что Нефедов вместе с его отцом попеременно задают весьма любопытные вопросы девушкам, которые до сих пор сидели тише воды ниже травы, явно не понимая, что вокруг происходит. Завеса страха и недоумения постепенно испарялась с их лиц, сменяясь смертельной усталостью.

Прислушавшись к разговору, Виктор смог до конца понять, что же произошло на Меркурии. Микронианский след прослеживался и здесь, но у Гагарина присутствовало такое чувство, что в серии терактов в системе повинны так же и некоторые представители Человечества.