Коллекция - Мария Барышева

Кира одним прыжком оказалась возле него и влепила брату такую крепкую пощечину, что ладонь у нее тотчас же болезненно заныла, а Стаса отнесло к стене, и он с трудом удержался на ногах.

— Прости, — прошептал он, прижимая пальцы к расцветающему на скуле ярко-алому пятну. — Я… я не то хотел сказать, я… не знаю…

— Зато я знаю! Я не такая, какой ты меня представил с самого начала, поэтому ты начал спешно подгонять меня под свой образ?! Ты только и занимаешься, что устраиваешь мою личную жизнь! Это моя жизнь, Стас! Что ты возомнил о себе! Тебя не было двадцать лет, ты появился спустя двадцать лет и думаешь, что сразу же стал мне родным?! Это чистая случайность, что мы здесь вместе! Даже несмотря на то, что ты мой брат, почему ты думаешь, что сразу же стал настолько мне родным?! Почему ты думаешь, что я сразу же настолько тебя полюбила?! Ты был прав — я не знаю, кто ты! А теперь и еще больше! Эта чертова квартира… оставайся в ней, если тебе на все наплевать! Я отсюда уезжаю!

— Кира! — Стас схватил ее за руку, но она вырвала руку и отступила к двери, глядя на него суженными глазами.

— Не трогай меня! Никогда не смей меня трогать! Понял?!

— Что ты говоришь?! — потрясенно прошептал он, и его лицо задергалось — то ли от боли, то ли от чего-то еще, и Кира поняла, что этими словами почему-то нанесла ему сокрушительный удар. Стас подломился в коленях и словно стал ниже ростом, и в его темных глазах забилось что-то агонизирующее и отчаянное.

— Я тебя ненавижу! — выкрикнула она в эти агонизирующие глаза, распахнула дверь и вылетела на площадку.

— Кира! — закричал Стас, кидаясь следом. — Кира, стой!

Дверная створка с силой ударилась о косяк, едва не сломав ему пальцы. Ухватившись за жалобно застонавшие перила, Кира перемахнула разом через шесть ступенек и выскочила в так недавно покинутый дождь. Наискосок пробежала через двор к дороге и, уже перепрыгнув через бордюр, услышала позади громкий крик брата:

— Кира, вернись сейчас же! Кира, остановись!

Секунду она бестолково дергалась туда-сюда на дороге, пытаясь сообразить, в какую сторону бежать — куда бежать?! — но в этот момент в темноте за ней заработал двигатель „вектры“, и тонкую занавесь дождя рассекли яркие лучи фар. Кира отшатнулась, заслоняясь рукой, потом повернулась и помчалась через дворы, и, пробегая через первый, услышала, как колеса „вектры“ перевалили через бордюр.

Ее ноги громко стучали по асфальту, разбрызгивая воду, и тело снова, как тогда на дороге к морю, превратилось в тугие паруса, но теперь его наполнял не попутный ветер, а буйный шквал, грозящий разорвать паруса в клочья. Дождь и холодный воздух бились об ее зубы и вышибали злые слезы из глаз, мозг застилала полубезумная алая пелена, и все самое важное в этом мире превратилось в сумасшедший, бессмысленный бег. Все предали, все! — сначала Вика со своим оскорбленным и безумным Амуром, потом любовник, оказавшийся жертвой-мстителем и лгущий напропалую, теперь еще и Стас, свихнувшийся на почве братской любви. Тетка смотрит на нее боязливо, отец стал далек и равнодушен, и нет теперь даже Влады… Что осталось с ней, что теперь есть у нее? Только тени на стенах комнат… уж тени точно не могут предать, но… она сбежала от них, и может, это и к лучшему.

Машина нагнала ее быстро, несмотря на то, что Кира петляла по дворам, как заяц, — выскочила вдруг из-за угла дома, который она только что миновала, и яркий свет фар ударил ей в спину и расплескался по асфальту. Вздрогнув от испуга, Кира обернулась, споткнулась и едва не упала, совершив редкий по сложности пируэт. Еще больше ее напугало, что „вектра“ даже не притормозила, словно Стас решил остановить сестру самым надежным способом — раз и навсегда. Кира перемахнула через бордюр и помчалась наискосок через двор, машина прыгнула следом, пролетела через большую лужу, взметнув веер грязной воды, перескочила через бордюр, ее занесло, и она, вспахав колесами размокшую землю, едва не въехала в бельевой столб. Кира обернулась еще раз, после чего метнулась за следующий дом, слыша, как „вектра“ разворачивается позади, с треском ломая кусты, и сквозь весь этот шум — приглушенный, злой голос Стаса:

— Стой, я сказал!

Этот окрик только придал ей прыти, и через двор Кира пробежала на спринтерской скорости, взлетела вверх по мокрому склону, поскользнувшись и измазав в земле ладони, и проскочила через дорогу перед самым бампером разъяренно загудевшего микроавтобуса. Нырнула в очередной двор, пробежала следующий, ссыпалась вниз по стертым каменным ступеням и оказалась на пустынной базарной площади. Прижалась спиной к одному из мокрых ларьков с закрытыми ставнями, пытаясь отдышаться, и только сейчас осознала, насколько глубок уже этот ночной час. Железные ворота рынка были заперты, все ларьки закрыты, и только метрах в ста от нее приветливо светились огни круглосуточного павильона, да чуть дальше грохотала музыка в каком-то баре. У клумбы на ящиках сидели три торговки сигаретами, на стоянке неподалеку стояло несколько такси, и прохожие лишь изредка пробегали через площадь. Возле пустынной трассы монотонно мигал оранжевый глаз светофора, а дальше, за ней, во дворах теснилась мокрая тьма.

Еще несколько минут Кира стояла, смаргивая с ресниц теплый дождь и озираясь — не покажется ли где красная „вектра“, но машина так и не появилась. Хрипло выдохнув, она дернула рукой, что-то громко звякнуло, и Кира, опустив глаза, тупо посмотрела на ключи, все еще болтающиеся на ее пальцах. Кроме ключей при ней не было ничего — ни телефона, ни денег — ни единой монетки. Куда же ей идти? Не домой — это уж точно! И не к Вадиму. Куда же? Вики нет. Влады нет. К дяде с тетей? Не хотелось бы, да и живут они далеко отсюда… а вот Егор — всего лишь через остановку. И она даже знает его точный адрес. Конечно, они с Михеевым не настолько близкие друзья, но… он поймет. И наверняка поможет.

Оглядевшись, она пересекла площадь, перебежала через пустынную дорогу и быстро пошла вперед, постоянно оглядываясь и на ходу оттирая испачканные ладони сорванными листьями сирени. Миновала остановку, проскочила дорогу, ответвлявшуюся от трассы и убегавшую в темные дворы, и слева потянулись толстые липы, а справа — лавандовые клумбы и сосны. За ними была пустота — там каменистая почва уходила вниз выгнутым склоном, и в длинной кривой долине, словно в селедочнице, лежали частные дома и домишки, темные и расплывающиеся среди дождя.

Через какое-то время позади осталась и другая остановка. Ей осталось пройти совсем немного вдоль поднимавшейся в гору трассы, пробежать по недлинному мостику через широкий овраг, заполненный мусором и сухими ветками, — и туда, где теснятся облупившиеся девятиэтажки. Кира прибавила шагу и еще не дойдя до того места, где трасса тянулась над оврагом, с неудовольствием заметила, что асфальт впереди разворочен, и перейти мост по тротуару с этой стороны никак не возможно. Все же она прошла треть моста и свернула к бордюру, оглядываясь на ходу. Внизу машин не было, сверху же, с горы, уже летели горящие фары, метрах в тридцати от нее, и Кира решила, что успеет проскочить. Ждать не хотелось — за первой машиной грохотала длинная фура, дальше, в нескольких метрах от нее, тоже плыли чьи-то фары, и Кира, не задумываясь, рванула вперед.