Герой по принуждению. Трилогия (СИ) - Александр Абердин

Когда же я закончил творить свое магическое заклинание, он разлетелся во все стороны порывами свежего, бодрящего ветра, пахнущего жасмином потому, что перед моими глазами, все это время стояла кроткая и нежная русалочка Олеся. Мертвое озеро было полностью преображено и теперь стало источником молодости и здоровья. Парадиз Ланд обрел еще одну магическую купальню и на этот раз довольно большую.

После этого я попросил русалок войти в это озеро и возродиться в нем для вечной молодости. Некоторые старушки были так слабы и беспомощны, что нам с Уриэлем приходилось брать их на руки нести к воде. Новая магическая купальня действовала без всех этих вывертов со стрельбой паром и брызгами, но она действовала так мощно, так капитально, что уже буквально через несколько минут над озером разнесся серебряный русалочий смех и удивленные возгласы старичков‑леших, которые сами приковыляли к берегу озера, пугавшего их до этого своей черной, неотвратимой бездной.

Стройные, белые, как парное молоко, синеглазые и синеволосые русалки выбегали из воды и тут же принимались помогать нам выносить из покосившихся избушек своих немощных друзей и подруг. Вскоре прискакали вудмены и тоже бросились к избушкам и вот что удивительно, это озеро только намочило их одежду, но совершенно её не испортило. Косматые парни бросали на меня признательные взгляды и по их лицам, покрытым гладкой шерсткой, текли слезы, хотя в этот момент им следовало бы радоваться.

На этот раз у меня получилась какая‑то особенная магия, которая не надушивала шерсти псовинам и не сушила её, как под феном, да, и русалкам, кикиморам и лешим, выбегавшим из воды, приходилось самим отжимать свои волосы, а на их телах бриллиантами блестели капельки воды. К моему собственному удивлению мне такая магия очень понравилась и я гордился тем, что не превратил тихое Русалочье озеро в какой‑то дурацкий водный аттракцион.

Еще минут через десять прискакала Олеся, но её помощь уже не была нам нужна, я выносил из избушки последнюю русалку‑старушку, всю иссохшую, ослепшую, которая что‑то шептала мне своими запекшимися, гноящимися губами и все пыталась своей рукой, изуродованной артритом, коснуться моего лица. Войдя в озеро по грудь, я опустил её в целебные воды и спустя несколько минут на моих руках оказалась прелестная молодая русалка, которая засмеялась счастливым смехом юности и, нежно обняв меня за шею, подарила мне свой поцелуй, пахнущий жасмином и немножко мятой. Я разжал руки и русалка скользнула в воду и, изогнувшись всем телом, нырнула в глубину озера.

Когда я вышел на берег, Олеся повисла у меня на шее и засмеялась от счастья. Подняв девушку на руки, я вынес её на пригорок и, поцеловав в лоб, опустил на землю. Легонько щелкнув её по носу, я сказал ей:

‑ Ну вот, Лесичка, а ты боялась ехать к порченому озеру.

Выпустив голубой луч из Кольца Творения широким веером, я превратил покосившиеся, вросшие в землю избушки в красивые, срубленные из розоватого кедра коттеджи с резными крылечками. Русалки, кикиморы и лешие обступили меня со всех сторон и их нежные, добрые руки касались моих плеч, волос лица. Особенно меня поразили лешие. Были они тихи и застенчивы и даже слова благодарности произносили смущаясь, да, я и сам кивал им головой и благодарил их за то, что они дождались моего прилета.

Лаура подвела мне коня и я вскочил в седло. Крикнув русалкам, что еще вернусь, я пустил коня в галоп думая о том, что мне, скорее всего, никогда не удастся вернуться к Русалочьему озеру. От этого мне стало грустно и печально, так как я сознавал, что мне никогда не придется сжимать в своих объятьях нежную русалочку. Лаура скакала рядом со мной и смотрела меня насмешливо и как‑то странно. Долго сдерживаться она не могла и вскоре спросила меня с ехидцей:

‑ Милорд, что же ты не уединился с одной из русалок? Ведь каждая из них желала любить и ласкать тебя, даже не мечтая вновь увидеть хотя бы еще раз. Завтра они уже будут совсем другими и будут поджидать того единственного, которому станут самой большой отрадой в жизни и без которого они сами не смогут жить. В озерах и реках Парадиза не часто встретишь одинокую русалку, милорд.

Состроив сокрушенную физиономию, я шутя набросился на свою охотницу с упреками:

‑ Ну, вот, я опять остался с носом! И все из‑за тебя, моя дорогая, могла бы и предупредить. Что же мне теперь назад возвращаться? Так тогда вперед пути не будет. Вот возьму и превращу тебя саму в русалку, будешь тогда всю свою жизнь плавать у меня в аквариуме!

Лаура засмеялась счастливым смехом и посмотрела на меня своими огромными, карими глазами так страстно, что прямо на этом месте я был готов остановиться и построить посреди леса еще один отель с шикарным номером для новобрачных, но не стал этого делать только потому, что до Синего замка осталось всего ничего. Каких‑то шестьдесят километров.

Когда вчера мы пролетали над этой долиной, я даже не увидел Русалочьего озера, слишком быстро оно промелькнуло под нами. Зато я обратил внимание на то, что зеленая, местами поросшая кудрявым лесом долина, по которой мы скакали, вдавалась в пропасть, окружавшую остров мага Карпинуса, абсолютно правильным, равнобедренным треугольником. К вершине этого треугольника мы как раз и стремились.

Конрад летел ко мне в Микены другим, кружным путем, хотя именно от этого мыса до острова, было рукой подать, каких‑то десять‑двенадцать километров. Теперь, когда я снял порчу с Русалочьего озера, наши магические скакуны неслись по этой живописной долине быстрые, как ветер. Так что покрыть расстояние в каких‑то сорок с небольшим километров, было для нас делом всего лишь часа, не более.

Сначала горы, а затем и лес остались далеко позади. Мы скакали по пологому подъему и вскоре широкая долина, лежащая меж высоких гор и подпираемая сзади ядовитыми холмами, постепенно превратилась в треугольное плато, возвышавшееся над пропастью. Впереди уже виднелся в сизоватом мареве остров мага Карпинуса, его маленький, совершенно замкнутый и отрезанный от всего Парадиз Ланда мирок, имевший в поперечнике чуть больше семидесяти километров.

Рассматривая со спины дракона остров в бинокль, я увидел сотни две с лишним городков, небольшие озера и реки, леса и поля, которые раскинулись вокруг Синего замка, ‑ огромной постройки, венчающей вершину здоровенного холма. Замок был выстроен в форме двенадцатиконечной звезды и имел внушительную высоту стен, метров под восемьдесят, не меньше и к каждому лучу этой звезды вела от берегов острова дорога. Замок был выстроен в три яруса. От внешней крепостной стены до огромного внутреннего дворца, раскинулся большой парк, да и сама стена представляла из себя огромное, многоэтажное здание, шириной примерно в тридцать метров.