Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

– В Лыцк кое-кого переправить…

– Обождут… – обронил Якорь. – Стемнеет – тогда…

– Не! Не обождут… – сказал водяной. – Велено: прямо сейчас…

Якорь потянулся.

– Слышь, Хлюпало… – поинтересовался он через зевок. – А хочешь, гребень на дембель подарю? Бороду расчёсывать…

В следующий миг лодка резко накренилась, и контрабандист едва не вошёл торчмя головой в пологий скат реки.

– Ты чего?! – заорал он. – Шуток не понимаешь?..

Лягушачий рот распялился ширше прежнего.

– Не-а!.. – хрипловато и глумливо отозвался Хлюпало. – И те, что тебя ждут, – тоже…

– А кто ждёт?.. – малость ошалев, спросил Якорь.

– «Херувимы» ждут… Погранцы ждут… Президент…

– Какой ещё, в жерлицу, Президент?..

– Какой-какой… Портнягин!

– Да поплыл ты… куда подальше!.. – пробормотал Якорь, но мотор всё-таки запустил…

Чёрт его знает, Президент не Президент, но народ на берегу скрытого от посторонних глаз затончика собрался и впрямь крутой. Заплатили столько, что Якорь поначалу глазам не поверил. Правда, предупредили: лучше сам утони, а клиента – доставь. Сказали, где высадить, сказали – встретят… А когда Якорь заикнулся, что хорошо бы до сумерек подождать, – успокоили: мол, никто ничего не увидит и не услышит. Стало быть, колдуны.

Клиент оказался грузным, лысым и бородатым. Одет в рясу. Не иначе – шпион.

– Слышь, – сказал ему Якорь, присмотревшись. – А ведь я тебя уже однажды в Лыцк переправлял… Понравилось, что ли?..

* * *

Правый берег был ещё позолочен закатом, а по левому уже воровато крались сумерки лиловых денатуратных тонов, когда баклужинцы внезапно и без каких-либо видимых причин подняли заставу в ружьё. С недоумением и тревогой наблюдали пограничники Лыцка за странными действиями противника. Такое впечатление, что их баклужинские коллеги с минуты на минуту ожидали нападения со стороны Чумахлы – из глубины своей же собственной территории.

Дальше началась и вовсе какая-то загадочная чертовщина. На шоссе загремели взрывы. Вне всякого сомнения, кто-то с боем прорывался к мосту. Неистово полосовали прожектора, слышались надсадные команды. Затем суматоха перекинулась на левый берег. Неизвестно откуда взявшиеся толпы молодых и не слишком молодых граждан Лыцка хлынули на шоссе, заполнили терминал, проникли к шлагбауму. От них-то и стало известно, что комсобогомолка Ника в одиночку средь бела дня грабанула краеведческий музей в Баклужино, похитила чудотворный образ Лыцкой Божьей Матери и теперь направляется, осенённая благодатью, прямиком к блок-посту.

Начальник лыцкой заставы попробовал связаться со штабом, но, пока связывался, на шоссе в скрещении прожекторных лучей показалась одинокая стройная фигурка в чёрной, прекрасно сидящей рясе. Видно было, как не в силах противиться чудотворной силе иконы пятятся и, роняя оружие, повзводно простираются ничком поганые пособники колдунов. Шлагбаумы поднялись сами собой…

Единственный человек на баклужинской стороне, не павший ниц и не пустившийся наутёк, сидел на обочине, выставив перед собой босую ступню, и оцепенело смотрел, как шествует мимо большеглазое существо в чёрной рясе и с иконой в руках.

Поравнявшись с убогим, Ника вдруг остановилась и, видимо, по наитию навела на него чудотворный образ. Лишь тогда бедняга сообразил, что давно уже пора удирать. Вскочил – и стремглав кинулся прочь, припадая на правую ногу и стараясь касаться покрытия лишь кончиками пальцев… Однако не удержался и с маху ступил на асфальт всем весом. Повалился, обмер в ожидании боли… Потом, отказываясь верить в случившееся, сел, ощупал пятку. Пятка была как пятка – без каких-либо излишеств.

Ошалело перевёл глаза на удаляющуюся по мосту Нику… Это уходило счастье: безбедные сытые дни, шорох зелёных кредиток в кепке и – чем чёрт не шутит! – благосклонность какой-нибудь состоятельной натуралки, уставшей от натурализма…

– Да чтоб тебе пусто было!.. – плачуще выкрикнул он, грозя кулаком вослед чудотворице. – Ведь только-только жить начинал!..

* * *

Коньяк «Старый чародей» чумахлинские виноделы гнали в основном на экспорт.

– Вмажем!.. – решительно сказал Выверзнев, разливая по трём стопкам благородную влагу. – За удачу!.. Без неё нам сегодня – аминь…

Дело происходило в бывшем кабинете Толь Толича.

– Кому удача, а кому…

Полковник Лютый не договорил, скривился и безнадёжно махнул рукой. Сильно переживал.

– Толь Толич… – укоризненно молвил Николай. – Ну ты что, Кондратьича не знаешь? Разжалует сгоряча, потом снова пожалует… при случае… – Он взглянул на часы. – Однако они уже там к мосту подходят… Матвеич!.. С чудесами точно проколов не будет?..

Матвеич принял стопку без закуски, пожал мятыми плечами и возвёл скучающие глаза к потолку – то ли прикидывая, то ли дивясь наивности начальства. Когда же это у Матвеича проколы были? Тем более с чудесами…

Лежащая на краю стола трубка сотового телефона верещала ежеминутно. Стопку до рта не давала донести.

– Слушаю… Входят на мост? Как там Ника держится?.. А чёрт! Ну не может без отсебятины!.. Ага… Наши пали ниц… А лыцкие?.. Тоже?.. Кто стрелял?!

Лютый и Матвеич пристально взглянули на Выверзнева. Тот дослушал и с загадочным видом отложил трубку на край стола.

– Лыцкий погранец пальнул с перепугу… – в недоумении, словно бы не зная, как относиться к такой новости, сообщил он. – Тут же и затоптали… Слава богу, промазал…

Поднял непригубленную стопку, но до рта опять донести не сумел.

– Да чтоб тебя! Слушаю! Так… То есть вы уже в столице? Ах, даже на площади?.. Быстро… А, на джипе добрались? Ну, с Богом, ребята, с Богом!..

Вновь сменил трубку на стопку, но на этот раз поступил мудрее – сначала выпил, а потом уже поделился новостью:

– Африкан – в Лыцке. Стал в очередь к мавзолею…

– Зримый?.. – ворчливо спросил Лютый.

– Пока – да…

– Не узнают его?..

– Н-ну, в крайнем случае подумают, что похож. Прикрытие у него вроде надёжное – всех тамошних агентов подняли… Давайте-ка ещё по одной… для успокоения нервов…

* * *

Проводив Лютого и Матвеича до дверей кабинета, временно исполняющий обязанности шефа контрразведки Баклужино Николай Выверзнев хотел вернуться к столу, когда из стены вышел вдруг дымчатой масти домовой с конвертиком в правой лапке.

– Вовремя… – сварливо заметил полковник. – Ну так что с тобой делать будем, а? Клювом щёлкаешь, Лютому стучишь… Африкана из-за тебя чуть не замочили…

– Батяня! – испуганно пискнул домовой. – Это же не он! Это я!..

Николай всмотрелся. Перед ним, взъерошив шёрстку, стоял и опасливо протягивал конвертик вовсе не Кормильчик, а любимец Африкана Анчутка.

– Та-ак… – озадаченно протянул Выверзнев, принимая из замшевых пальчиков неправедную мзду. – А я-то, признаться, думал, ты с Африканом в Лыцк отправишься… Хотя да!.. Ты же сам оттуда бежал… А что с Кормильчиком?..

– Завили Кормильчика! – ликующе известил домовёнок. – Всей диаспорой завивали! И бантик привязали… голубенький!

– Давно пора… – проворчал Выверзнев, бросая конверт в