Чтец эмоций. Трилогия (СИ) - Степанов Николай Викторович

Парень присел на корточки рядом со съестным и начал жевать. Он слегка утолил голод, и в голову сразу полезли тревожные мысли. Магическое истощение, когда пальцами чувствуешь мороз, вещь смертельно опасная. Согласно учебникам, пережить его невозможно, а значит, с восприятием недавней действительности могло что‑то пойти не так.

«С этим Тагаром все неладно. Подкинул мне светляков, заставил рисовать узоры. Потом сам начал забавляться, вытянув из меня силы».

Нил хорошо помнил свои фокусы с огненными шариками: каждую фигуру, внутренние ощущения при создании, удар в грудь вспыхнувшего солнца…

«Плохо, когда ничего понять невозможно. Почему я выжил? Тагар постарался? Тогда почему он меня внутри держит? Неужели ему так понравилась живая игрушка, что теперь не отпустит? Надо будет книжку почитать внимательнее, а то пробежался по вершкам, выискивая нужные слова».

Увлекшись размышлениями, парень не заметил, как покончил с остатками припасов. Пошарив в очередной раз рукой, он наткнулся на пустоту.

«Обжора! – обозвал себя волшебник. Он повесил сумку на плечо, поднялся, посмотрел на потолок и погасил светляка. – Теперь в любом случае отсюда выбираться нужно. Придется искать нужный камешек».

Волшебник вошел в режим чтения эмоций. Как ни странно, ни одно из световых пятен не имело агрессивных цветов. Желтые, зеленые, синие и фиолетовые сияния густо покрывали стены и потолок.

«На полу нет ни одного, – отметил про себя чтец эмоций. – А вот прямо над выступами разноцветный крест. Направлен фиолетовым лучом вниз. Помнится, один такой крестик помог мне подслушать важный разговор, правда там он был выложен из камушков с желтым настроением. Ну вот, я уже начал булыжникам эмоции людей прикреплять. Хотя, с этим Тагаром…»

Нил внимательнее присмотрелся к изображению над одним из выступов. Ему казалось, что лучи креста меняют яркость, то увеличивая, то уменьшая ее. Пытаясь уловить изменения, волшебник застыл, затаив дыхание. От столь пристального взгляда глаза молодого человека начали слезиться. Он невольно перескочил на другой уровень концентрации, и картинка ожила: над головой Нила закружился рисунок из разноцветных огоньков.

«Падший меня задери! – мысленно воскликнул парень. – А ведь это тот самый рисунок, создавая который я здесь чуть не помер! Только мой был из желтых линий, а тут линии разных цветов. И единственное, что не шелохнется – фигурки над выступами. Сожри меня шеегрыз, если в этих застывших знаках не сокрыта нужная мне тайна».

Волшебник совершил полный оборот, убедившись, что все четыре креста стоят на месте. И только они, остальные светящиеся пятна были задействованы в хороводе. Нил приблизился к одному из выступов на расстояние вытянутой руки.

«Если другие двигаются, почему эти застыли? Может им помочь? – размышлял узник. – Вот это я выдал! Тут бы самому кто помог. Или хотя бы подсказал, как выпутаться. Что я умею? Видеть настроение камней? Иногда даже удавалось его поменять с помощью крови. Попробовать? Почему‑то мне кажется, что не стоит. А ведь у меня получалось вращать рисунок эмоций!» – припомнил маг.

Парень включил «Карусель эмоций». Дед рассказывал ему о мощности этого заклинания, являвшегося чуть ли не единственным боевым в арсенале магии чтения эмоций. Оно становилось подвластно после достижения четвертого ранга, но не каждый маг седьмого мог ему противостоять.

Фигурка поначалу не желала подчиняться потугам человека. Выражая недовольство, она замерцала еще сильнее.

«Нельзя быть такой лентяйкой, – безмолвно уговаривал неподдающуюся Нил. – Посмотри, как веселятся другие. – Он добавил энергии в заклинание. – Давай‑давай, милая!»

Крестообразная фигурка начала понемногу проворачиваться вокруг центра. Желтый луч вскоре опустился вниз и теперь точно указывал на отполированную плоскость. Практически сразу та озарилась бледным светом.

Волшебник прекратил питать заклятие энергией.

«Будем считать, что один глаз открыт. Вот только что это мне дает? – Нил вытер пот со лба и сделал шаг к выступу. Он дотронулся рукой до светящейся поверхности. Камень был теплым, но самое удивительное – он принялся затягивать в себя ладонь. – Ой! Опять я в ту же ловушку угодил! – заволновался молодой человек, пытаясь вырваться. Однако дергался он недолго. – А что я теряю? Оставаться в каменном мешке и ждать голодной смерти или..?» – Волшебник закрыл глаза и прижался к выступу всем телом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Светящаяся гладь вскоре полностью поглотила человека. Как только он исчез, в пещере раздался громкий скрежет: плита, перекрывавшая выход, медленно поползла вверх, пропуская внутрь лучи восходящего солнца.

Через полминуты, стараясь не создавать шума, в пещеру вошел желтоглазый воин с саблей в руках. Он осмотрел стены и потолок, постоял, прислушиваясь к собственным ощущениям, после чего так же тихо вышел.

Снаружи ждал второй оберг.

– Тагар отпустил гостя, – негромко доложил вышедший.

– Вождь должен знать об этом, – сказал второй.

Первый спрятал саблю в ножны и поспешил в деревню. На полпути к селению он наткнулся на того, к кому направлялся.

– Тагар открыт? – спросил воина коренастый мужчина с окладистой бородой.

– Да, мастер.

– Что внутри?

– Пусто.

– Значит, Тагар признал его за своего, – задумчиво произнес вождь.

– Это плохо?

– Смотря, с какой стороны посмотреть, – тяжело вздохнул бородач. – Для племени было бы очень полезно иметь этого человека хорошим другом. Но теперь рассчитывать на это нам не приходится.

Глава 3. Старое послание.

Дина уже двое суток находилась в роскошных апартаментах. Ей приносили завтрак, обед и ужин, позволяли любоваться великолепным видом на внутренний дворцовый сад с балкона, вечером предоставляли теплую воду для купания и белоснежные полотенца. Пирожных за это время она съела столько, что теперь не могла на них смотреть без отвращения. А все потому, что ожидала неизбежной трагической развязки: сейчас в комнату войдут злодеи и с ней поступят по‑злодейски. Так зачем напоследок отказывать себе в маленьких радостях, пусть даже они в тебя уже не вмещаются?

Однако до сих пор с девушкой никто не обмолвился ни единым словом. Служанка молча приносила еду, затем забирала посуду. И ни тебе «здравствуйте», ни «до свидания».

В первый день Дина пару раз пыталась заговорить с женщиной, даже накричала на нее, но та хранила гробовое молчание, словно обращались не к ней.

«Чего я распинаюсь? – попыталась успокоить себя пленница. – Она – человек подневольный, что приказали, то и будет делать. Найти бы того, кто приказал, вот с ним…»

Она понимала, что с тем, кто здесь командует, ей наверняка не справиться, но в мыслях могла злодея хоть на куски разорвать.

«Зачем было хватать, тащить во дворец? Вряд ли для того, чтобы я наслаждалась роскошью этих комнат», – размышляла пленница.

Три просторные комнаты были обставлены резной мебелью, обитой дорогими тканями. Подсвечники, кованые спинки кровати и витиеватые рожки люстр ослепляли золотым блеском. Дина опасалась даже касаться многочисленных предметов интерьера, облюбовав небольшой диванчик, смотревшийся не столь вычурно по сравнению с остальной мебелью. На нем она отдыхала, спала и проводила почти все время, пытаясь хоть как‑то разобраться в случившемся. Чаще всего это приводило к самобичеванию:

«И зачем я тогда зашла в обеденный зал! Надо было снять комнату с видом на школьные ворота и оттуда наблюдать. Пожалела денег, а теперь оказалась тут», – Дина в который раз корила себя за неосторожность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В гостиницу «Приют мага» она зашла два дня назад, чтобы увидеть кого‑нибудь из знакомых учеников или учителей. Оттуда действительно открывался хороший вид на школьные ворота, и можно было проследить, кто выходит или заходит на территорию школы. Однако планам не суждено было сбыться: первой заметили ее. Сначала Серз со второго курса, затем три волшебника. Они‑то и «пригласили» девушку пройти с ними. Весьма настоятельно.