Водоворот - Ларри Бонд

За ночь население Геньезы почти удвоилось. Маскировочная сеть, натянутая между деревьями, скрывала ряды грузовиков, джипов и бронетранспортеров, численностью до сорока единиц. Возле каждой дороги, ведущей в город, стояли вооруженные часовые в полевой форме армии ЮАР. Другие расположились возле центрального здания с плоской крышей, выстроенного из кирпича, которое одновременно являлось почтой, телефонным узлом и полицейским участком.

Теперь этот крохотный городок с чернокожим населением контролировал Генрик Крюгер и его 20-й Капский стрелковый батальон.

Прислонившись спиной к колесу, Иэн Шерфилд сидел по-турецки в тени огромной пятитонки. Время от времени он поднимал глаза от лежащего у него на коленях блокнота и невидящим взглядом смотрел в небо, подбирая слова. Когда ему нужно было пошевелиться, он старался делать это как можно осторожнее, чтобы не разбудить Эмили ван дер Хейден, спавшую возле него, свернувшись калачиком на старом армейском одеяле.

Мэтью Сибена и их шофер, сержант-африканер, лежа спина к спине под грузовиком, мирно похрапывали в контрапункт. Всюду, куда бы ни упал взгляд, Иэн видел спящих или укладывающихся людей, готовых использовать любую возможность, чтобы отдохнуть. Батальон расположился лагерем.

В тени, созданной маскировочной сетью, раздавалось жужжание мух.

Он усилием воли заставил себя открыть глаза и широко зевнул, стараясь не уснуть по меньшей мере до тех пор, пока хотя бы вкратце не напишет о переходе, совершенном минувшей ночью. Это была идея Эмили — описывать каждый день их долгого путешествия из Претории в Капскую провинцию. Чертовски хорошая идея, кисло подумал он.

Если они проживут достаточно долго, чтобы было кому об этом рассказать, то подробности восстания Крюгера против своего правительства смогут вылиться в потрясающую эпопею, этакий современный анабасис, где 20-й Капский стрелковый батальон со своим командиром выступал бы в роли Ксенофонта и его десяти тысяч воинов, войска Форстера стали бы преследующими их, мстительными персами, а всякие там бурские отряды самообороны, воюющие сами по себе, заняли бы место диких анатолийских племен.

Иэн был уверен, что эта историческая аналогия позабавит Крюгера. Видит Бог, им явно не хватает повода хорошенько посмеяться.

В последние несколько дней этот африканер совсем не щадил людей, изо всех сил подгоняя их, словно хотел как можно дальше отойти от Претории. В основном они двигались по ночам, выбирая окольные пути и избегая городов, где могли укрываться информаторы или сторонники АДС. Сломанные машины раздирали до нитки, снимая с них все, что могло пригодиться в качестве запасных частей, и перекладывая запасы на другие машины. Потом их безжалостно бросали. Если квартермейстеры не могли купить или выпросить бензина или дизельного топлива, они попросту воровали его. У них была лишь одна задача, один постоянный и неизменный принцип — движение и только движение. Не останавливаться. Не давать форстеровским ищейкам возможности стрелять по неподвижной мишени. И не напрашиваться на ненужный бой.

Последний переход был самым трудным из всех. Разведчики донесли, что перекресток дорог близ Фрибурга патрулируется усиленными подразделениями правительственных войск, и они были вынуждены повернуть на северо-восток, чтобы перевалить через остроконечную гряду холмов, отделяющую Капское плато от равнины Калахари. В результате путь, который по хорошей дороге можно было бы преодолеть за считанные минуты, занял многие часы, пока они тряслись по узким проселкам.

Однако в конечном итоге темпы продвижения и использование обходных путей сделали свое дело. Им удалось пройти более четырехсот километров, ни разу не напоровшись на патруль и не попав в перестрелку. Совсем неплохо, подумал Иэн. Потом он припомнил, что видел на картах. Они все еще находились как минимум в семистах километрах от ближайших постов американцев или войск Капской провинции. Да за такое время может что угодно случиться.

Неожиданно Эмили что-то пробормотала во сне и перевернулась на живот. Он отложил ручку и погладил ее по волосам. Она издала вздох, придвигаясь к нему.

И вдруг он почувствовал, как в голове сама собой возникла молитва. С удивительной страстностью он молил Бога: «Можешь сделать со мной что угодно, но только защити ее!» Это было для него полной неожиданностью, потому что он никогда не был религиозен. Из-за его честолюбия погиб Сэм Ноулз. Он не хотел, чтобы теперь и Эмили поплатилась жизнью или свободой.

Иэн услышал вежливое покашливание и понял, что рядом кто-то есть. Оторвавшись от Эмили, он поднял глаза и увидел на фоне восходящего солнца подполковника Генрика Крюгера — его светло-серые глаза и обветренное лицо скрывала густая тень.

— Надеюсь, я вам не помешал? — Крюгер старался говорить тихо, словно тоже боялся потревожить покой Эмили. Но Иэн отчетливо слышал плохо скрываемую грусть в его словах.

Господи, да он все еще безнадежно в нее влюблен, вдруг понял Иэн. Внезапно смутившись, он убрал руку с волос девушки. Зачем сыпать ему соль на раны, особенно после того, как он потратил столько сил, чтобы спасти их. Иэн покачал головой и указал рукой на землю.

— Садитесь, Kommandant.

— Благодарю. — Крюгер присел на корточки, по-прежнему оставаясь спиной к солнцу. Он прочистил горло и заговорил странно вопросительным тоном.

— Ваши спутники отдыхают?

— Да. — Вдруг почувствовав неожиданную потребность найти повод для ссоры с этим человеком из прошлого Эмили, Иэн кивнул в сторону прижавшихся друг к другу Мэтью Сибены и сержанта-африканера. — К сожалению, ваши люди никогда не были так близки к гражданскому миру, как сейчас.

Крюгер грустно улыбнулся.

— Да. — Он пожал плечами. — Впрочем, кто знает, meneer. Может быть, эта проклятая война сделает то, чего никому прежде не удавалось, и все, кто еще ненавидит друг друга, в конце концов устанут от крови и бессмысленным жертв. — Он снова пожал плечами. — А может, я просто наивный мечтатель. — Он принял деловой вид. — В любом случае, сейчас подобные вещи вне нашей компетенции. Пока мы должны сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых. Верно?

Иэн удрученно кивнул, подтверждая эту мысль.

— Отлично. Именно об этом я и пришел с вами поговорить. Я просто хочу, чтобы мой летописец был в курсе всего, что нас ждет.

Иэн невольно усмехнулся. Крюгер мог, и глазом не моргнув, парировать словесный удар. К тому же он умеет не принимать себя слишком всерьез. Трудно относиться без симпатии к такому человеку, как бы ни были сложны их отношения из-за Эмили.

Но новость, которую сообщил Крюгер, сразу стерла улыбку с его лица. У них почти кончилось горючее. Длинный, незапланированный объезд вокруг Фрибурга в буквальном смысле слова иссушил баки танков, и пришлось использовать все горючее из канистр. А единственная автозаправочная станция Геньезы не располагала достаточным количеством топлива, чтобы пополнить запас. 20-й Капский стрелковый батальон застрял, повиснув между небом и землей.

— Господи! Что же мы будем делать?

Крюгер нахмурился.

— Единственное, что возможно в подобной ситуации. Я разослал небольшие группы в близлежащие деревни и городки. Если повезет, им удастся раздобыть достаточно топлива, чтобы мы вновь могли тронуться в путь. — Он развел руками. — А пока мы можем только окапываться здесь, ждать… и молиться.

Иэн похолодел. До сих пор батальон спасало лишь то, что он все время находился в пути. И вот теперь они потеряли свое единственное преимущество перед своими преследователями. Он вновь погладил Эмили по голове.

Генрик Крюгер молча смотрел на них.

В двухстах пятидесяти километрах к югу от Геньезы над расположенными в открытом карьере музеями, фабриками и домами, вместе составляющими населенный пункт, известный в ЮАР как «алмазный город», кружили вертолеты. Другие вертолеты, которые отрабатывали высадку десанта в условиях противодействия противника, зависли над футбольным полем, ныне служившим штабом для майора Рольфа Беккера и его парашютно-десантной части. Большинство «пум» и «супер-фрелонов» стояли на земле в окружении небольших групп полностью экипированных солдат, находящихся в состоянии пятиминутной готовности.

Стены штабной палатки Беккера были сплошь увешаны картами. На каждой был изображен отдельный участок северо-восточной части Капской провинции, размером пятьдесят на пятьдесят километров. Жирные карандашные отметки обозначали верные правительству ЮАР гарнизоны, удерживающие важные населенные пункты и дорожные узлы. Они блокировали все дороги, ведущие на запад и юг. Все, кроме одной. Из мощного передатчика, стоящего в углу, донеслись голоса.