Невидимые знаки - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это было заслуженно. Первым ее словом было его имя.
Мы вернулись на наш остров всего несколько часов назад. Мы разгрузили лодку, попрощались с командой и договорились о встрече через несколько дней, чтобы вернуться в Нади и купить скоростной катер для личных нужд.
На закате первого дня мы с удовольствием поужинали рыбой и кокосовыми орехами и вернулись к своим делам так легко, словно были рождены для этого. Мы не притронулись к консервам и упакованным продуктам. Мы не пили соки и свежую воду. Мы не включали генератор, чтобы избавиться от лунной тьмы.
Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы привыкнуть к современным удобствам.
И всего несколько часов, чтобы погрузиться в первобытность.
Коко пронзила мое сердце любовью, крепко прижавшись ко мне перед сном. Она дрожала от волнения, вызванного возвращением туда, где она выросла, к морю, где она родилась, туда, где ее место.
Сейчас на острове было тихо.
И мы с Гэллоуэм, наконец, набрались смелости открыть резную деревянную шкатулку и поприветствовать мои браслеты, паспорт и сотовый телефон, не подлежащий ремонту. Среди оставшихся вещей были мистер Усатый Деревяшка (резной кот Пиппы) и поздравительное сердечко от Гэллоуэя для меня.
Мне было противно, что мы оставили все здесь.
Но теперь мы вернулись, и я больше никогда не буду воспринимать подобные вещи как должное.
Мы вставили карту памяти, на которой было столько ценных воспоминаний, в новое водонепроницаемое устройство, которое взяли с собой.
Первый видеоролик нас просто уничтожил.
Второй добил нас.
Но, принимая призраков в свое сердце, мы избавились от грусти, поблагодарив их за столь ценные воспоминания.
День, когда Коко произнесла свое первое слово.
День, когда Коннор заслужил ее безграничную привязанность и хвастался этим несколько недель. Мы были очень худыми и обгоревшими. Мы были гораздо более дикими и находились на грани выживания. И все же наш смех и улыбки были искренними и восторженными.
— Я скучаю по нему, — произнесла я, лежа на нашей набитой листьями кровати.
Наше пребывание в этом старом доме было недолгим. Гэллоуэй уже заключил контракт с местной строительной фирмой, которая разобьет лагерь на нашем острове и поможет возвести новый дом. Вскоре стены из пальмового дерева и бамбуковый пол станут излишними и ненужными.
На данный момент я чувствовала себя очень довольной.
— Не думаю, что это когда-нибудь изменится, Эстель. — Гэл крепче обнял меня. — Но, по крайней мере, он знает, как сильно его любили. Он счастлив, где бы ни был.
Луна взошла над горизонтом, время шло, а мы смотрели видеоролик за видеороликом, рассматривали фотографию за фотографией.
И когда мы, наконец, погрузились в сон, мои мысли переключились на вырванную страницу блокнота, который я выбросила в море в хрупкой пластиковой бутылке.
— Нашел ли кто-нибудь её? Читал ли кто-нибудь о трудностях той, кто не знал, что ей дано?
Это уже не имело значения.
В бутылке или без нее.
Знаки или их отсутствие.
Наконец-то я прислушалась.
Я была дома.
ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ
— Они здесь, Гэл.
Я посмотрел на Эстель, когда она вошла в комнату Коко.
Я только что уложил свою дочь в постель, поцеловал ее смуглую щечку, восхищаясь тем, как прекрасно она выглядит среди мебели из коряг и кровати в форме морской звезды.
Она заснула еще до того, как я закончил читать ее любимую книгу о горбатых китах.
Мы переехали в новый дом два месяца назад после успешного сотрудничества с четырьмя местными мастерами. У нас было все, о чем мы только могли мечтать, и мы воссоздали кусочек города, из которого бежали. Стекло и сталь составляли переднюю часть дома, возвышаясь над навесом и открывая идеальный вид на потрясающе красивый пейзаж за окном.
Дом был неброским, но прочным, построен на сваях, если вдруг случится цунами. А ночью стекло светилось и напоминало маяк для заблудших душ.
Мы даже построили небольшую башенку для наблюдения за прибывающими гостями, и когда солнце садилось за лес, оно освещало место крушения, отражаясь от разбитого фюзеляжа вертолета, который познакомил нас.
Мы не избавились от него.
Лес был его местом отдыха, как и пляж — нашим.
Прокравшись на цыпочках к выходу, я улыбнулся своей жене. Ее живот вздымался над плавками бикини, симпатичный бугорок проступал сквозь саронг цвета черного дерева.
На четвертом месяце беременности.
Однако, в отличие от ужаса предыдущей беременности, мы были спокойны и собраны: план родов разработан, медицинская бригада наготове, а самый быстрый катер, который мы смогли купить, привязан к нашему недавно построенному причалу.
Ее глаза сияли, я наклонился, чтобы поцеловать ее.
Мне не нужно было спрашивать, за кем она наблюдает.
Черепахи.
Наступил конец декабря, и с идеальной точностью вернулись наши обтянутые кожей друзья.
— Не хочешь поиграть в няньку при очередной кладке яиц?
Она улыбнулась, переплела свои пальцы с моими и повела меня вниз по ступенькам под открытым небом.
Наш дом сочетает в себе современность и деревенский стиль, черпая вдохновение в бесценной архитектуре, которую я изучал, и в природной красоте ФиГэл. Его можно назвать домом на дереве с разрозненными зонами и открытыми коридорами.
Тень обеспечивалась жалюзи и автоматическими ставнями, которые по ночам каскадом расходились в стороны, открывая вид на звезды и галактики. Если шел дождь, мы промокали насквозь, перебегая из кухни открытой планировки и гостиной в нашу спальню.
Но нас это не волновало.
Мы жили свободно, не беспокоясь об испорченной одежде или прическах. Эти мелочи не имели значения.
— Хочешь выпить и устроить ночную проверку? — спросил я, когда мы меняли полированные доски пола на песок.
— Конечно.
Коко спала всю ночь напролет, давая нам время делать все, что мы хотели.
Я знал, чего хотел.
Свою жену.
Вместе мы направились к нашему домику из пальм и бамбука, который превратился в удобное хранилище для еды, игрушек и потрясающих тусовок для Коко.
Скоро у нее будет брат или сестра, с которыми она сможет играть.
Я не мог дождаться.
Большой холодильник, в котором хранились свежие морепродукты и местное пиво, работал от солнечных батарей, которые я установил в первый месяц нашего приезда.
Мы внедрили все необходимые нам модификации, и многое другое.
Но мы не часто их использовали.
Мы слишком ко многому приспособились, чтобы теперь позволять механизмам
