Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ - Алан Фостер

Облака и туман по-прежнему клубились вокруг путников. Спуск давал им возможность увеличить скорость без дополнительного напряжения сил и расслабить натруженные ноги. Падающий снег не прекращал свой чудесный вальс, а неуверенная музыка Эхомбы порождала в воздухе все новые узоры и композиции. С той лишь разницей, что кружащиеся снежинки начали оставлять все больше пространства чистому небу и солнцу.

К вечеру они покинули альпийские леса и оказались на склонах, густо покрытых кизилом, дубами и вязами. Снега поубавилось, и цветы снова украшали землю среди деревьев и кустарников. Когда Эхомба наконец оторвал флейту от губ, сверху упала дюжина последних снежинок. Исполнив миниатюрный искристо-белый балет, они закружились перед лицом пастуха, помедлив в мягких объятиях пролетавшего ветерка и отвесив ему важный поклон. Затем одна за одной упали на теплую, плодородную землю и растаяли без следа, оставив лишь крохотные призраки снежинок, которые через миг превратились в испаряющиеся капельки влаги.

Заботливый Симна тут же забежал вперед, чтобы заглянуть в лицо другу.

— Ну как ты, братец? Как себя чувствуешь?

— Ум… мо… — Пошарив за спиной, пастух сделал длинный, медленный глоток из фляги. Облизнув губы, он несколько раз сжал и разжал их, прежде чем снова попытаться ответить. — У меня во рту пересохло. А так все в порядке, Симна. Спасибо, что поинтересовался. И мне очень хочется есть.

— Нам всем хочется есть. — Северянин поискал глазами черного кота. Алита чесался об услужливое дерево и урчал, как старое водяное колесо. — Эй, киска! Как насчет того, чтобы нам с вами сходить на охоту?

Прежде чем Алита успел ответить, Хункапа Аюб уже стоял перед Симной и возбужденно размахивал руками:

— Нет убивать! Нет охотиться!

— Ради Гомепоза, почему? Может, ты и не голоден, меховая мордочка, а вот мы с друзьями просто умираем с голоду. После всей этой ходьбы по морозу у нас в животах пусто, словно в трех лоханях грога в первую брачную ночь сорокалетнего.

— Нет надо. — Схватив сопротивляющегося северянина за руку, проводник потащил его вперед. Несмотря на то что мускулистый, сильный Симна изо всех сил пытался упираться, это было столь же бесполезно, как пытаться затормозить убегающую гору.

Хункапа замер на краю незаметного обрыва. Симна прекратил борьбу, как только увидел роскошную панораму, развернувшуюся перед ним. Тут же подошли Эхомба и Алита.

Внизу за последними предгорьями северных Хругар расстилались плодородные поля, среди которых текли небольшие речки и лежали многочисленные селения. Открывшаяся местность напоминала речную дельту посреди равнины. Сотни каналов соединяли естественные протоки, в которых заходящее солнце переливалось розовым, золотым и багряным. Несколько более крупных поселений можно было даже назвать маленькими городками.

Вдалеке виднелась величественная главная река, едва различимая и казавшаяся искрящейся серебряной нитью, куда впадали все речушки, потоки и каналы между Хругарами и горизонтом. Хункапа Аюб указал рукой и бурно зажестикулировал:

— Смотреть! Смотреть! Великий река Эйнхарроук. — Его древоподобная рука сдвинулась чуть к западу. — Нельзя смотреть отсюда, но там, в тот сторона, великий река, Хамакассар.

— Наконец-то. — Совершенно обессилев, Симна плюхнулся на землю, поскольку ноги его уже не держали.

— Мы туда еще не дошли. — Как ни устал Эхомба, он предпочел стоять, может, для того, чтобы лучше насладиться видом, который был столь же многообещающим, сколь и прекрасным. — И не забывай, что Хамакассар — лишь промежуточный пункт, место, где нам предстоит отыскать корабль с капитаном и командой достаточно храбрыми, чтобы отважиться на плавание через Семордрию.

Симна ибн Синд поднял на спутника чумазое умоляющее лицо.

— Пожалуйста, Этиоль… Неужели после такой недели, что мы пережили, нельзя позволить себе насладиться хотя бы мгновением отдыха? Неужели ты никогда не позволишь себе расслабиться, даже на один миг?

— Когда я вернусь домой к семье, друг Симна, тогда и расслаблюсь. — Он улыбнулся. — До тех пор ты уполномочен расслабляться вместо меня.

Понимающе кивнув, северянин широко раскинул руки и повалился навзничь.

— С удовольствием принимаю на себя эти обязанности.

Все еще улыбаясь, Эхомба передвинулся и встал рядом с тихо ликующим Хункапой Аюбом.

— Ты не хотел, чтобы мы пошли на охоту, потому что думаешь, что нам легче достать пищу в селениях внизу?

Их громадный проводник отчаянно закивал:

— Много места, много еда. Не видеть сам, но часто приходить сюда и подсматривать за люди равнины. Слышать, как они говорить, узнавать о равнина. — Он вопросительно посмотрел на высокого южанина. — Мы сейчас идти вниз?

Эхомба кинул взгляд на небо. До темноты они еще могли бы добраться до деревни, чтобы уйти от холода и снега. За себя он не беспокоился, но Симне явно не повредило бы провести ночь в цивилизованных условиях.

— Да, Хункапа. Сейчас идем вниз. — Пастух положил ладонь на массивную косматую руку. — Хункапа… Спасибо тебе. Если бы ты нас не провел, мы никогда не перешли бы через эти горы.

Нельзя было сказать, покраснел ли зверь под своими мохнатыми волосами, но Хункапа Аюб отвернулся, и Эхомба не увидел его лица.

— Ты меня спасать, я тебе помогать. Спасибо не надо.

Эхомба обратился к Симне:

— Пошли, мой друг. Мы спустимся к цивилизации и найдем тебе кровать.

Северянин жалобно простонал:

— Значит, мне снова надо идти? Вот на этих несчастных ногах?

Их проводник тут же подошел к нему:

— Хункапа нести.

— Нет-нет, дружище, не стоит. — Стремительность, с какой Симна вскочил на свои якобы никудышные ноги, была просто поразительной.

Путешественники вчетвером начали спускаться с предгорий негостеприимных Хругар. По пути Эхомбе пришло в голову поинтересоваться у Хункапы о названии страны, в которую они вступают.

— Хункапа слушать, как люди равнины говорить. — Проводник сделал широкий жест внушительной ручищей. — Это все место называться Лифонго. Нет, — быстро поправился он, сведя брови. — Не так. — Его лицо прояснилось. — Лаконда. Так. Лаконда.

Теперь нахмурился Симна:

— Странно. Сдается мне, я уже слышал, как это название упоминали где-то раньше, да вот не могу… — Он умолк, уставившись на Эхомбу. Пастух замер на полушаге и, слегка раскрыв рот, глядел прямо перед собой. — Эй, братец, что с тобой? Ты здесь кому-нибудь должен деньги?

— Нет, друг Симна. Ты прав. Ты слышал это имя раньше. — Повернув голову, Этиоль встретился с вопросительным взглядом своего спутника. — Ты слышал его от меня. Лаконда — родина Тарина Бекуита, благородного воина, который умер у меня на руках рядом с моей деревней. — Пастух снова поглядел на величественную панораму, развернувшуюся перед ним. — Он уже никогда не вернется домой… но теперь, если судьба будет благосклонна, я смогу вернуть его народу добрую память о нем.