Фантастика 2003. Выпуск 1 - Николай Науменко

Вот таким фантаст 20-х изобразил человека будущего, человека космического — следующей эволюционной ступени. Эдакий прототип Людей-Х, ведь он еще и умеет кое-чего — например, управлять небесными телами. Этими своими суперспособностями он и воспользовался для предотвращения бойни — взял, да и замедлил вращение Марса вокруг своей оси, что вызвало на планете чудовищные катаклизмы с одной стороны, панику и гражданскую войну — с другой. Но зато марсиане поняли — с землянами лучше дружить, а не воевать. Следует отдать должное автору: он постоянно акцентирует на идее ответственности как ученых за свои открытия, так и людей, в чьих руках власть (не важно — над людьми или силами природы), за судьбы мира (точнее — миров). Не столь часто подобная установка встречается в НФ 1920-1940-х гг.

Конечно, не все так упрощенно, как я описал, и не сразу марсиане сдались, и еще много чего произошло прежде, чем в Солнечную систему вернулся мир.

Такова в самых общих чертах сюжетная линия первой отечественной «космической оперы». Роман пользовался хоть и недолгим, но феноменальным успехом. А потом, подобно многим книгам 20-х, был прочно забыт. Лишь в очерке В.Ревича «Перекресток утопий» (1985) он удостоился нескольких пренебрежительных строк — тогда, в середине 80-х, хвалить жанр «космооперы» не было принято.

Вместе с романом в конце 20-х неожиданно исчезают следы и его создателя — Николая Ивановича Муханова. Подобно многим другим фантастам тех лет — его биография и по сей день остается «белым пятном». Она будто вычеркнута из истории нашей литературы. Известно лишь, что жил он в Москве, в 1920-е довольно активно публиковался как журналист (иногда под псевдонимом Н.А.Гэм); есть даже предположение, что работал в издательстве «Молодая гвардия». Как автор этих строк ни старался, ему не удалось узнать что-либо путное о судьбе этого фантаста. И что с фантастом стало потом — тоже не известно: к 1930-му году следы Муханова-литератора растворились бесследно. Расстрелян? Уехал за границу?… Неведомо. Остались роман да пара-тройка рассказов.

ПРИМЕЧАНИЕ:

(*) С натяжкой к жанру «космооперы» все же можно отнести книги «Межпланетный путешественник» (1924) Виктора Гончарова и «Повести о Марсе» (1925) Грааля Арельского.

Большевики на Луне

История завоевания космического пространства, как и любая история, таит в себе немало нераскрытых загадок и легенд. Вероятно, самая расхожая и популярная из них связана с проектом нацистской Германии "Возмездие", то есть с разработкой в Третьем рейхе межконтинентальных ракет А-9/А-10 и А-4b, больше известных как "Фау". Над их созданием трудились пионеры космического ракетостроения Вернер фон Браун и Герман Оберт. И по сию пору жива легенда, что якобы еще в 1944 году им удалось одну из них отправить за пределы земной атмосферы с тремя пилотами на борту.

Но с "космической лихорадкой" пионерской эпохи связано немало и курьезных историй. Вот, к примеру, известно ли вам, что еще в 1926 году русские космонавты могли высадиться на Луне и водрузить красный флаг?

Во всяком случае, так считали в Англии.

В августе 1926 года московский корреспондент агентства "Central News" телеграфировал в Лондон: «"Комсомольская правда" передает, что 12 августа одиннадцать советских ученых в специальной ракете вылетят на Луну».

Это не фрагмент научно-фантастического романа, а реальное сообщение, не на шутку встревожившее Лондон. В 1920-е годы межпланетные полеты из предмета фантазий и теории превратились в объект работы инженеров и ученых, так что экспедиция на Луну многим представлялась вполне вероятной. Англия весьма болезненно переживала, что "прошляпила" американцам Северный полюс, и вот новая напасть — большевики вот-вот водрузят красное знамя на Луне! Неужели и здесь царице морей уготовано место в конце очереди? Но еще больше обывателей пугала идеологическая подоплека "русской экспедиции": а что если на нашем спутнике есть жизнь? Как оградить селенитов от большевистской пропаганды? Подобная постановка вопроса для научно просвещенного 26-го года (уже стартовала ракета Годдарда и изданы основные труды Циолковского, Оберта, Валье, Перельмана и др.) может показаться смешной. Да так оно и есть, тем более что эти вопросы на полном серьезе звучали со страниц центральных газет.

Но на сенсационное известие "клюнули" не только журналисты, но и некоторые ученые. Ровно за день до "часа Х" 11 августа в "Daily Chronicle" профессор Фурнье д'Альба выступил со статьей, в которой, прежде всего, попытался "успокоить" соотечественников относительно большевистской пропаганды: "На Луне некого пропагандировать, там нет населения. Нам угрожает совершенно другого рода опасность, — тут же добавляет он. — Если большевикам удастся достигнуть Луны, то не встретив там ни вооруженного сопротивления, ни надобности испрашивать концессии, они без затруднений овладеют всеми лунными богатствами. Заселенная коммунистическим элементом Луна сделается большевистской. Затрата на постройку ракеты и риск жизнями нескольких ученых — сущие пустяки в сравнении с теми колоссальными выгодами, которые можно ожидать от эксплуатации материка на Луне".

На следующий день англичане вздохнули с облегчением.

Не известно, существовал ли проект лунной экспедиции в реальности. Скорее всего, лондонский корреспондент, имя которого, к сожалению, история не сохранила, оказался большим шутником. Хотя доподлинно известно, что в том же 1926 году Герман Оберт начал сооружать трехступенчатую пятитонную ракету, в которой планировал достичь Луны за два дня.

Как бы там ни было, то был удивительный год! В марте Роберт Годдард осуществил запуск первой ракеты на жидком топливе, взлетевшей, правда, всего на двенадцать с половиной метров, а уже в конце года в Вене снаряд профессоров Оберта и Хоэфа преодолел несколько миль и благополучно совершил посадку на парашюте. А если ко всему этому добавить еще один старт — появление первого номера детища Гернсбека "Amazing Stories", то 1926 год уверенно можно назвать фантастическим.

К вопросу о терминологии

Принято считать, что термин и понятие "научная фантастика" ("Science Fiction") ввел в обиход в 1926 году отец американской НФ-журналистики Хьюго Гернсбек (его именем названа престижная жанровая премия). Этот миф прочно утвердился в сознании исследователей и читателей фантастики. Почему миф? — удивитесь вы. Да потому, что с легкой руки известного русского популяризатора науки, основоположника научно-занимательной литературы и страстного энтузиаста фантастики, немало сделавшего в 1920-1930-е годы для ее популяризации, Якова Исидоровича Перельмана (1882–1942) в России термин "научная фантастика" благополучно прижился за 12 лет до "эпохального открытия" американского инженера-фантаста. В 1914 году журнал "Природа и люди" поместил единственный художественный опыт Я.Перельмана — рассказ "Завтрак в невесомости". В подзаголовке значилось: "научно-фантастический рассказ".