Река голубого пламени - Тэд Уильямс

Мальчик взглянул на него со смесью страха и расчета, глаза метались по сторонам, отыскивая нечто такое, что помогло бы ему сбежать.

— Не знаю, о ком вы говорите. Отпустите меня, сеньор… пожалуйста. Моя мать больна.

— Гэлли, неужели ты меня не узнаешь? — Пол вспомнил о своей маске. Пока он ее стягивал, мальчик воспользовался тем, что одна из его рук освободилась, и снова попытался сбежать. Пол бросил маску на землю, ухватил мальчугана за подол рубашки и подтянул обратно, как пойманную рыбу. — Стой спокойно, черт бы тебя побрал! Это же я, Пол! Гэлли, ты что, не помнишь меня?

На мгновение, пока пленник уставился на Пола с ужасом и яростью, его сердце отяжелело. Он ошибся. Или хуже — как с той крылатой женщиной, — это всего лишь фантом, морок, только усугубляющий тайну. Но тут в выражении лица мальчика что-то изменилось.

— Кто вы? — медленно проговорил воришка. — Я вас знаю? Голос у него стал сонный, как у лунатика, описывающего то, что способен видеть лишь он сам.

— Пол. Я Пол Джонас. — До него дошло, что он почти кричит, и Пол, устыдившись, бросил по сторонам встревоженный взгляд, но бурлящая толпа, похоже, не замечала маленькую драму, разыгрывающуюся у начала Соломенного моста. — Я нашел тебя в Восемь-в-квадрате. Там был ты и другие дети из Устричного домика. Неужели не помнишь?

— Кажется… я вас видел. Где-то. — Гэлли прищурился. — Но не помню то, о чем вы говорите… ну, может, самую малость. И зовут меня совсем не так, как вы сказали. — Он попытался освободиться, но Пол держал его крепко. — Меня тут прозвали Цыганенок, потому что я с Корфу. — За этим признанием последовала новая пауза. — Вы сказали «Устричный домик»?..

— Да, — подтвердил Пол, тронутый встревоженным и задумчивым выражением на лице ребенка. — Ты мне еще сказал, что ты и другие дети переплыли Черный Океан. И ты работал в гостинице… как же она называлась?.. «Мечта короля»? — Пол неожиданно ощутил себя уязвимым: слишком много имен и названий, которые могли кое-что значить и для других, были произнесены в гуще толпы. — Слушай, отведи меня в то место, о котором говорил. Мне все равно, пусть даже это бордель. Куда-нибудь, где мы сможем поговорить. Я не собираюсь причинить тебе зла, Гэлли.

— Меня зовут Цыганенок. — Но мальчик не убежал, даже когда Пол отпустил его руку. — Тогда пошли.

Он развернулся и быстрыми шагами направился прочь от моста, рассекая толпу на Далматинской набережной, как кролик траву, Пол заторопился следом.

Они несколько минут шли, удаляясь от пристани и следуя вдоль одной из многих рек, пересекающих Венецию, углубляясь в район Кастелло и пробираясь по узким улицам и еще более узким переулкам, некоторые из которых были едва шире плеч Пола, и проходя по каменным мостикам, когда их путь упирался в один из берегов реки. Шум и огни Далматинской набережной быстро стихли позади, и вскоре мальчик превратился в еле различимую тень — кроме тех моментов, когда пересекал лужицы света, льющегося из окон или распахнутых дверей, и ненадолго вновь обретал цвет и три видимых измерения.

— Значит, сейчас в городе карнавал? — спросил на полпути немного запыхавшийся Пол. Гэлли (или Цыганенок) сидел на перилах изящного моста, дожидаясь, пока Пол подойдет. Между его лодыжек выглядывала морда каменного льва.

— Конечно! — Мальчик склонил голову набок, — Откуда вы приехали, если этого не знаете?

— Не из окрестностей. Но и ты тоже не местный… если только вспомнишь про это.

Мальчик покачал головой, но медленно, словно встревоженный. Через секунду он просиял:

— Сегодня тут сумасшедший дом, Но жаль, что вас тут не было, когда пришли новости о победе над турками. Вот когда народ погулял от души! Тут такое творилось!

— О победе над турками? — Пола сейчас больше интересовала одышка.

— Полгода назад. Неужели вы даже об этом не слышали? Была страшно огромная битва на море, неподалеку от… такое смешное название… Лепанто, кажется. Такой большой битвы еще никогда не было! И мы в ней победили. Ну, испанцы и кое-кто еще нам немного помог. Капитан-генерал Веньер и другие командиры разнесли турецкий флот в клочки. Говорят, в море плавало так много дохлых турок, что можно было перейти с корабля на корабль, не замочив ног. — Глаза мальчика блестели от восторга. — Турецкому паше отрубили голову и насадили ее на пику, потом флот вернулся в Лагуну, волоча за собой мусульманский флаг и все их тюрбаны, и корабли так палили из пушек, что все уже решили, что от грохота город сейчас рухнет в воду! — Мальчик лягнул пятками каменную грудь льва, пофыркивая от удовольствия. — А потом начался такой фестиваль, какого вы и представить не сможете, все пели и танцевали. Даже карманники всю ночь не резали кошельки — но только в ту самую ночь. А фестиваль продолжался несколько недель!

Пол, которого позабавило, как кровожадно мальчик перечислял все эти подробности, внезапно стал серьезным:

— Полгода назад? Но ты не мог прожить здесь дольше нескольких дней, Гэлли. Пусть даже я утратил счет времени, но все равно не могло пройти больше двух-трех недель. Ведь я был с тобой в Зазеркалье — помнишь рыцарей, королев и епископа Хамфри? А потом мы оказались на Марсе, с Браммондом и другими. И было это совсем недавно.

Его гид спрыгнул с каменного льва.

— Не знаю, о чем вы говорите, сеньор. И имен этих я тоже не знаю… может быть.

Он зашагал дальше, но уже медленнее. Пол пошел следом.

— Но ведь мы были друзьями, парень. Ты и этого не помнишь?

Призрачная фигурка припустила трусцой, как будто слова Пола подхлестнули ее. Потом мальчик замедлил шаги и остановился.

— Вам лучше уйти, сеньор, — заявил он, когда Пол подошел, — Возвращайтесь.

— О чем это ты? Куда?

— Да потому что там нет никаких женщин. — Он отвел взгляд, — Я вел вас к знакомым парням, под мост Риалто. К грабителям. Но больше не хочу этого делать. Поэтому вам надо вернуться.

Удивленный Пол покачал головой.

— Но ведь ты сказал, что вроде бы вспомнил. О том, как мы были вместе.

— Не хочу об этом знать! Просто уйдите.

Пол присел и снова взял ребенка за руку, но теперь уже нежно.

— Я ничего не выдумал. Мы были друзьями… и надеюсь, до сих пор ими остались. А на всяких там грабителей мне наплевать.

Наконец мальчик посмотрел ему в глаза:

— Мне не нравится то, о чем вы говорите. Это… как сон. Мне страшно. — Последние слова он пробормотал. — Как вы можете быть моим другом, если я вас не знаю?

Пол встал, все еще держа его за руку.

— Я сам этого понять не могу. Но это правда, и когда я тебя потерял, то ужасно страдал. Как… Мне следовало лучше о тебе заботиться. Поэтому я не допущу, чтобы такое повторилось.