Время перемен. Предмет и позиция исследователя (сборник) - Юрий Левада

Таблица 3

Как идут дела в стране?

(в % по строке, 2006 г., сентябрь, N = 1600 человек)

Наблюдается понятная, даже банальная корреляция между оценками собственной жизни и направления движения страны: 49 % среди тех, кого устраивает своя жизнь (против 22 %), усматривают правильный путь страны, а из тех, кого своя жизнь не устраивает, такую позицию разделяют 27 % (против 38 %) (2006 г., сентябрь, N = 2100 человек). Уверенно судить о направленности причинно-следственных связей трудно, можно лишь допустить, что состояние ущемленности, тревожности находит свое выражение в оценках ситуации различного социального уровня.

В свое время официальная догматика приучала к представлению о том, что носителем возмущения и протеста, а потому и главной «преобразующей силой» в обществе должен быть «передовой» класс, то есть общественная группа, связанная с перспективными формами производства, организации, идеологии. Оставим в стороне проблему исторической обоснованности такого тезиса, возможно, соответствовавшего определенным реалиям и надеждам, например, в период подготовки двух российских переломов, происходивших в начале и в конце минувшего ХХ в., когда усилия наиболее продвинутых и просвещенных групп подготовили крушение отживших государственных систем. Однако сегодня ничего подобного в российской ситуации не наблюдается: общественное недовольство и протесты сосредоточены преимущественно в наиболее консервативных слоях и имеют скорее традиционалистский, чем авангардистский характер.

Таким образом, единственная позиция, где безусловно и неизменно преобладает неудовлетворенность, – материальное положение семьи (табл. 4).

Таблица 4

Главная сфера недовольства – материальное положение[503]

(в % от числа опрошенных в каждом замере)

Примечание 1[504]

Дополнительным подтверждением может служить распределение мнений в ответах на регулярно задаваемый вопрос о том, чего не хватает человеку в нашей стране (табл. 5).

Таблица 5

Чего в первую очередь не хватает сегодня человеку в России?

(в % от числа опрошенных в каждом замере)

Неудовлетворенность уровнем собственного благосостояния преобладает во всех без исключения группах по возрасту, образованию, доходу, политическим симпатиям (табл. 6).

Преобладание «материалистических», в терминологии Р. Инглхардта, интересов иногда объясняют существующим уровнем жизни населения, не достигающим не только уровня современных развитых стран, но и показателей советского строя конца 1980-х гг. Такие объяснения утешительны, поскольку неявно содержат предположение, что при достижении некой ступени благосостояния как бы автоматически изменятся интересы и ценности большинства граждан. Но подобные связи в ходе общественного развития, не только отечественного, не бывают ни простыми, ни автоматическими. Уже приведенные данные, как и многие экономические индикаторы последних лет, показывают, что уровень благосостояния сам по себе не определяет ценностные ориентации и предпочтения людей; это относится и к общественным группам, народам. В современном многообразном мире распределение уровней экономического развития и благосостояния далеко не соответствует распределению установок и ценностей. (Кроме того, сейчас стало очевидным, что количественные показатели роста недостаточны для определения его «качества» или социально-исторического типа: решающее значение имеет не размер национального или семейного богатства, а способ его использования, характер запросов, им стимулируемых, и т. д.) Ценности современной цивилизации, в том числе свободы и права человека, «выращиваются» в русле культурных традиций и закрепляются, поскольку служат необходимыми условиями экономического роста и социального развития.

Таблица 6

Чего не хватает сегодня человеку в России? (группы по возрасту, образованию, доходу, намерениям голосовать)

(в % от числа опрошенных в каждой группе, 2006 г., февраль, N = 1600 человек; приводятся только два варианта ответов)

Доминирующее на отечественном социально-политическом поле предпочтение компонентов «материального достатка» является не только показателем общей экономической бедности страны (включая ее наиболее состоятельные группы, по уровню доходов – и запросов – далеко отстоящие от мировых стандартов), но и признак бедности, даже убожества ценностных горизонтов общества.

Такая ситуация, разумеется, создает определенную базу для спекуляций «левого» и популистского типов, что отнюдь не тождественно успехам соответствующей политики. В российском политическом калейдоскопе практически нет места левизне в ее европейском понимании (организованная борьба наиболее активных групп за политические и экономические интересы труда, меньшинств, социально слабых и т. д.), а под маской «левых» выступают люди и группы, ориентированные на консервативно-советские порядки, при которых никакой «борьбы за права» просто не существовало. Нынешние же призывы к повышению окладов и пособий, носящие скорее характер пожеланий и просьб в адрес властей, чем каких-либо требований, как и вполне естественное стремление людей к более обеспеченной жизни, к «левым» идеологиям и практикам отношения не имеют. Вопрос в том, кто и как эти обычные для современности стремления может реализовать. Ни «левопопулистская» демагогия, ни демонстративные «государевы» подачки на это не способны. Как показывает мировой опыт, единственно надежный, хотя и нелегкий путь к нормальному благосостоянию большинства может обеспечить только развитая либеральная экономика и соответствующая разумная социальная политика. Приходится констатировать, что эта далеко не новая истина не пользуется пока большой поддержкой в обществе, в том числе и на его демократическом фланге.

От недовольства до протестов: дистанция и преграды. Согласно данным опроса типа «Мониторинг» за сентябрь 2006 г. (N = 2100 человек), 35 % полагают, что страна движется в неправильном направлении, 29 % – что их не устраивает собственная жизнь, 60 % не верят, что правительство может в ближайшее время изменить к лучшему положение в России. Могли бы, по собственным утверждениям, принять участие в выступлениях с протестами экономического характера – против падения уровня жизни и пр. – 25 % опрошенных в целом. Если бы такое намерение превратилось в реальные действия, это создало бы на российском социально-политическом поле гигантскую (четверть опрошенных соответствует примерно 25 млн взрослого населения страны) протестную силу (табл. 7 и 8).

Следует иметь в виду, что приведенные данные характеризуют не возможное участие в акциях протеста, а лишь распространение деклараций о протестных намерениях. Вспомним ситуацию весны 2005 г., в разгар массовых выступлений против скандальной монетизации социальных льгот. Тогда одобряли эту реформу 39 %, не одобряли 49 % (2005 г., март, N = 1600 человек), а направление движения страны считали правильным всего 20 % против 42 % при 38 % затруднившихся ответить (2005 г., март, N = 2100 человек). Тогда к акциям протеста относились с одобрением или с пониманием 76 % опрошенных (неодобрительно – 16 %). Готовность принимать участие в акциях протеста выражали 27 % против 57 %. Но реально участвовало в них по всей стране в 100 раз меньшее число людей – около 200 тысяч, то есть примерно 0,2 % взрослого населения, или 0,3 % сочувствовавших протестным выступлениям. К тому же в подавляющем большинстве случаев такие выступления имели характер призывов и просьб, обращенных к правительству и отнюдь не направленных против политики и власти в целом. Использовавшиеся кое-где «крайние» средства типа блокирования возмущенными пенсионерами улиц (современный аналог баррикад прошлого) не нарушали общей картины. Впрочем, и этого оказалось достаточно для того, чтобы власть пошла на уступки, в частности отложила напугавшую многих реформу ЖКХ.

Таблица 7

Если массовые выступления протеста против падения уровня жизни… состоятся в вашем городе/районе, примете ли вы в них участие?

(в % от числа опрошенных в каждой группе, 2006 г., сентябрь, N = 2100 человек)

Таблица 8

Если массовые выступления протеста против падения уровня жизни… состоятся в вашем городе/районе, примете ли вы в них участие?

(в % от числа опрошенных в каждой группе, 2006 г., сентябрь, N = 2100 человек)

Определенный социально-экономический («потребительский») успех был достигнут: наиболее острые углы монетизации сглажены, накал протестов ослабел, власть стала более осторожно относиться к массовым настроениям (пока это позволяют денежные ресурсы). Но о переменах на социально-политическом поле говорить не приходится. Не появилось даже зародышей «протестной» самоорганизации населения. Остались практически незамеченными робкие попытки соединить массовые социальные требования с общедемократическими. Не оправдались распространенные в общественных настроениях первой половины 2005 г. предположения о предстоящих новых волнах массового протеста. В общем «ситуация недовольства», фигурально выражаясь, вернулась к своему классическому отечественному образцу, поэтически описанному в позапрошлом веке: «И пошли они, солнцем палимы, повторяя: “Суди его Бог!”, разводя безнадежно руками…». Стоит отметить некоторые особенности современного существования этого образца.