Духовный мир - Григорий Дьяченко

На другой день П-та, имевший дотоле спиритические сеансы в собственном кабинете, решился бросить заниматься спиритизмом, пригласил в свой дом священника; отслужен был молебен с водосвятием комнаты, в том числе и кабинет, окроплены были святою водою. Несколько часов спустя, П-та, войдя в свой кабинет, увидел круглый стол, за которым обыкновенно происходили у него спиритические сеансы, весь смятым, скомканным, исковерканным (можно предположить, что на стол тоже упало несколько капель святой воды). Рассказ этот слышал я (в 1886 г.) из уст самого действующего лица, и тогда же записал буквально. Подобный же опыт имела и супруга покойного П-ты, как сама мне передавала. Одно время, живя в Париже, она в течение трех месяцев обычным способом корреспондировала каждый вечер с духом, который выдавал себя за одного из умерших знакомых. Почувствовав, что от этого нервы ее все более и более расстраиваются, она обратилась за советом к тогдашнему настоятелю русской церкви в Париже, о. Васильеву. Он посоветовал ей спросить своего таинственного собеседника именем Христа, кто он такой. Два-три вечера кряду она не решалась этого сделать, тем более, что дух изливался в жалобах, что их беседа, вероятно, скоро прекратится. Наконец, она решилась и спросила так, как советовал ей о. Васильев. Дух написал в ответ, что он злой дух, и назвал себя по имени.

Приведенных фактов достаточно, чтобы познакомиться с сущностью спиритизма; для иного материалиста, правда, он мог бы быть ступенью к христианству, раскрыв пред ним мир духов; но разумный христианин станет им заниматься, так как вызывание умерших положительно запрещается свящ. Писанием [385].

Вызывание теней умерших практиковалось и в старину, но далеко не в таких размерах, как ныне. Тертуллиан, напр., свидетельствует, что римские волхвы его времени (II века по P. X.) вызывали тени умерших помощью стола, становясь вокруг которого, образовывали цепь. Такие «mensae divinatoriae» упоминаются и у других писателей римских [386]. Вышеупомянутое запрещение Моисеева закона вызывать умерших показывает, что этот обычай существовал у евреев, – он существует издавна у китайцев, причем ответы свои дух пишет палочкою по песку, рассыпанному на столе [387].

К области спиритизма нужно, по видимому, отнести те странные явления, о которых, с 1886 года, все чаще встречаем мы рассказы на столбцах наших газет. В том или другом жилом помещении – в Варшаве, Петербурге, Иркутске или м. Александрии (Волынской губ.), в д. Воронцове (Юрьевского уезда), а в 1897 г. и в Мюнхене по ночам, а иногда и среди белого дня раздаются необъяснимые стуки в стену, в двери, звонки, мебель сама собою двигается, по воздуху летят, срываясь с полок или с окон, посуда, горшки с цветами, являются привидения. Собирается толпа любопытных, полиция, приглашают священнослужителя отслужить молебен, – на время иногда притихнет, а потом кутерьма возобновляется [388].

Внутренняя ложь и вред спиритизма, как религиозной доктрины.

Здесь, кстати сказать, несколько слов о полной несостоятельности и вреде спиритизма, как религиозной доктрины. Это нужно сделать потому особенно, что в нашей книге «Из области таинственного», с которой настоящая книга находится в теской связи, служа как бы продолжением ее, приведены некоторые факты из спиритических сочинений, хотя мы придавали им другое объяснение, строго согласное с учением православной церкви и наукою о душе. Хотя ячменное зерно не перестает быть ячменным оттого, что оно найдено в куче мусора, подобно тому, как и научные факты, помещенные в спиритических сочинениях, и перестанут быть оттого научными, тем не менее, во избежание хотя бы малейшего соблазна, мы считаем целесообразным здесь же показать всю ложь и вред спиритизма, понимаемого в смысле религиозной системы, а не в смысле научных занятий явлениями из области спиритуализма и психизма. Мы будем пользоваться прекрасной статьей (помещенной в «Душ. чт.» за 1900 г.) об этом М. О. Бержболовича, с которых-: по данному пункту вполне согласны.

Как философская доктрина, спиритизм признает совечность духа и материи, бесконечность форм бытия в мире видимом и невидимом для нас, но реально существующем, – утверждает непрерывность развития органических форм в том и другом, а разно реальность непрестанного преуспеяния человека чрез бесконечный ряд форм бытия, солидарность духовных существ на всех ступенях их вечного прогресса, возможность объективного доказательства их общения и взаимодействия, непрерывность и вездесущность Божественного откровения, закон любви, как закон творчества и жизни.

Самую существенную сторону философской доктрины спиритизма составляет учение о природе духов, о бессмертии их, происхождении и назначении человека, об ответственности его за свои поступки и о возможности взаимообщения душ живых и умерших людей. Честнейшее развитие этого учения представляется в таком виде. Мир духовный, совечный материальному, не остается в своем первобытном состоянии. Закон прогресса, вечного развития и усовершенствования, неотразимо царит над тем и другим. Процесс развития в духовном мире происходит так: простые и не одаренные видением духи, по своей ли золе, или по назначению свыше, идут в материю и воплощаются во всех телах природы. В последней нет ничего мертвого: все царства ее одухотворены, причем духи являются необходимыми и ближайшими участниками образования и развития различных форм бытия на всех планетах. Этот процесс развития продолжается множество веков; один и тот же дух испытывает несколько перевоплощений, переходя из одного предмета в другой. Вместе с тем и каждая планета, населенная воплотившимися духами, проходит прогрессивный ряд преобразований. Воплощаясь в человеческом теле, дух становится душою, для чего, кроме тела, должен еще облечься в тонкую и невидимую оболочку, или перисприт, с которым остается и после разлучения с телом. Жизнью в теле, исполненною лишений и скорбей, а равно долгою борьбою с материей, духи достигают известных степеней умственного и нравственного совершенства. По разлучении с телом, совершенствование духов продолжается. – Спириты подробно описывают семь сфер духовного бытия. По учению американского духовидца и спирита Дэвиса, в этих сферах есть горы, равнины и реки, плоды и нивы, движимые имущества, промышленные предприятия, должности, пища и одежда, даже наши пути сообщения. Обитатели низших духовных сфер, безобразные и черные, странствуют по пустыне без зелени, проводят время в смутах и раздорах, бродят без определенной цели и ищут удовлетворения извращенным наклонностям, а затем, раскаявшись, избирают себе форму воплощения. Стоящие на дальнейших ступенях совершенства духи ведут постоянную борьбу с материей с целью совершенного освобождения от нее. Обитатели высших сфер проводят блаженную жизнь при наилучших естественных условиях роскошной природы; здесь уже существуют общественные собрания и дружеские сходки, на которых происходит взаимное обучение духов. Сохраняя свои «перисприты» и принимая человекообразную форму, духи различных сфер могут вступать в общение о людьми, которое может быть переводимо в область явлений методических, почти механическим способом. Этим путем спиритизм надеется опровергнуть материализм и дать наглядные доказательства бессмертия души.

Не трудно видеть, что философская доктрина спиритизма представляет собою довольно странную смесь гностицизма и буддизма, пантеизма и дарвинизма – с его эволюцией, переносимою на мир загробный. В ней также замечаются остатки деизма и рационализма, новейшего мистицизма и месмеризма. Из этой смеси образуется род атеистическо-материалистического скепсиса, в основании которого лежат древние и новые суеверия со всеми, давно осужденными наукою, представлениями.

Если рассматривать философскую доктрину спиритизма с обычной научной точки зрения, как произведение естественного ума, то и в этом отношении нельзя дать ей сколько-нибудь серьезного значения и поставить ее рядом с другими научными и философскими системами. В ней нет ни философской глубины, ни оригинальности, ни строгой последовательности, ни научной доказательности. Вся она представляет сбор разных мнений и гаданий, большею частью весьма не глубоких и произвольных, не обоснованных на прочном принципе и связанных между собою лишь внешнею связью. В большей своей части ока есть произведение мечтательной фантазии, исполненное самых крайних противоречий. Основные положения ее: о природе духов, предсуществовакии и перевоплощении душ, о прогрессе и ступенях развития и т. п., большею частью высказываются догматически, причем научные доказательства заменяются простыми ссылками на высшее происхождение спиритических истин, возвещаемых будто бы духами известных мыслителей и ученых, или знаменитых исторических деятелей. Самые истины не только не подтверждаются научными данными, но скорее представляют искажение понятий, выработанных наукою. Так, в спиритских системах совершенно произвольно изменено понятие о духе усвоением ему материальной оболочки со всеми телесными свойствами, – нередко до потребности в пище включительно; искажено и понятие о свободе духа, которая поставляется в зависимость от чисто механических условий, выполняемых на спиритических сеансах; разнообразные же сведения, сообщаемые спиритами о жизни и занятиях духов в загробном мире, суть порождения дикой фантазии. Далее, спиритская система вовсе не достигает тех целей, какие имеет в виду: она не только не решает путем опыта вопроса о бессмертии души, но, напротив того, сама его предполагает и основывается на кем. Все положения спиритов нисколько не могут служить доказательствами философского спиритуализма; наоборот, их может допустить только тот, кто сознательно, или по привычке, стоит уже на точке зрения этого спиритуализма. По поводу же значения спиритских доказательств истины бессмертия души можно сказать словами одного критика: «если очень незначительные сообщения духов являются существенными доказательствами непрерывности существования человеческой души, то они также должны быть доказательствами того, что духи чрез смерть становятся только тенями, очень глупыми душонками» [389]. Равным образом, имея целью опровергнуть материализм, спиритизм, сам впадает в грубый материализм, а именно: в материализации вызванных духов он старается уловить высшую, тончайшую, недоступную чувствам материю, в которой сохраняется невидимо для обыденного зрения не только существо, но и самосознание отшедших душ. При наличности такой материи и совечности ее духу, нет места Божеству. Сами по себе феномены спиритизма не только не говорят ничего против материализма, но даже с успехом могут быть объяснены материализмом. Кто не задумывается видеть в собственной мысли простые вибрации материальных молекул, тот не должен быть удивлен всякими другими произведениями материи, – по-видимому, обусловливающей такие явления, которые ничего общего с нею не имеют [390]. Вообще, если бы спиритизм и мог стать средством борьбы с материализмом, то, по меткому замечанию Зебера, «лекарство здесь было бы хуже самой болезни».