Сборник научно-фантастических произведений - Франсис Карсак

Они еще долго говорили, стоя на берегу. Васки выгружались теперь сотнями и за теми, кто прибыл первыми, или бриннами направлялись к длинным временным хижинам, где их ожидал сытный ужин и отдых. Вечерняя заря становилась все краснее, и солнце медленно пряталось за холмы.

В конце ужина гонец от Техеля-Ио-Эхана предупредил Анну и Акки, что вождь их ждет. Отправляясь к нему, они увидели, что на склоне у озера был приготовлен большой костер. Трава перед ним была скошена. Вождь сидел перед своей хижиной, его окружали советники в праздничных одеждах из разноцветных шкур, украшенных птичьими перьями.

— Сегодня вечером, когда взойдет Лоона, будут танцы. Отсо будет танцевать вместе с нами как наш союзник. Я бы хотел, чтобы и вы приняли участие, ты — как наш друг с той стороны небес, а ты, женщина,- как истинная герцогиня берандийцев. Это нужно, чтобы засвидетельствовать перед моим народом, что ты не лжешь, что твой народ, наконец, понял правду и весь ужас своего отношения к нам. Вы согласны?

— Да,- сказал координатор.

— А ты?

Анна минуту подумала:

— Значит, мы будем сражаться с моим народом?

— Разве среди твоего народа нет никого, кого бы ты ненавидела?

— Есть, конечно!

— Тогда танцуй так, чтобы твой танец был только против них. И только они будут сражены твоим танцем.

— Пусть будет так, я согласна!

— У нас женщина редко бывает вождем, но это случается. Эе поможет тебе переодеться. Пойдем же, небесный союзник.

Огни уже горели, когда Акки вышел их хижины, одетый в костюм воина бринна. Его кожа, подкрашенная в зеленый цвет соком одной из трав, была покрыта белыми штрихами, подчеркивавшими мощь его мускулов, а короткие штаны из кожи гиаинов, как и подобало великому вождю, были украшены зубами животных. «Были здесь,- подумал он,- и зубы человека». В его волосы были воткнуты три зеленых пера, в руке он держал длинный дротик с треугольным обсидиановым наконечником. Это переодевание не смущало его: он давно привык к самым разным обычаям многих планет.

— Вы великолепны! Настоящий лесной человек. Ну, а я как выгляжу?

Акки обернулся. Анна стояла перед ним, смеясь от души. Кожа ее тоже была подкрашена зеленым тоном, обнаженное тело было настолько густо покрыто линиями и знаками, что она казалась одетой. Ее короткие рыжие волосы были покрыты лаком и причесаны в виде каски, а воткнутое сверху зеленое перо развевалось на ветру.

— Странно… однако соблазнительно,- произнес он наконец.

Вождь бриннов подошел к ним.

— Идемте, танец сейчас начнется. Наш друг васк уже там.

— Что мы должны делать, Акки?

— Повторять все за ними, находясь от них в трех шагах. Мы их союзники, их опора, но они играют первую роль. Главное,- добавил он, понизив голос,- что бы ни случилось, не смейтесь! Помните, все то, что мы вскоре увидим,- выше этикета двора Берандии!

Ночь наступила, и площадь была освещена только пламенем больших костров и сотнями факелов, которые держали женщины и дети бриннов. Акки вдруг вспомнил о Хассиле.

— Вождь, нельзя ли принести сюда моего раненого друга? Он не сможет мне простить, если не увидит этой церемонии,- добавил он для Анны.

Техель отдал приказ, и четыре крепких женщины сразу вышли и быстро вернулись, неся исса на носилках. С ним шли Бушеран и Роан.

— Что подумает крестный?- шепнула Анна.

— Ничего не говорите. Он вас, возможно, не узнает. Я себя все время спрашиваю, где же мужчины?

Надвигаясь со стороны берега, раскаты тамтамов ответили ему. Гуськом в свете костров появились воины, длинная их колонна терялась в темноте. Ни слова не говоря, они построились в шесть концентрических кругов вокруг четырех вождей.

Техель-Ио-Эхан поднял обе руки. Все умолкли. Вождь закричал, и его крик, меняя тональность, зловеще отозвался над озером и долго еще звучал эхом среди скал. Наступила тишина. Снова раздался его крик. Затем воины внезапно подхватили его громогласным хором. Там, на востоке, горизонт засветился, и диск Лооны появился над холмами.

В это время вступили тамтамы, сначала приглушенно, затем все громче, с прерывистыми раскатами, которые то нарастали, то удалялись, и вновь нарастали… Воздух дрожал, сама земля дрожала. Сначала медленно, затем все быстрее воины молча пошли вокруг четырех вождей. Почти полная луна усиливала красный свет факелов и костров. Техель коротко вскрикнул. Танцоры резко остановились. Через проход в их круг ввели четырех человек, четырех берандийцев.

— Зачем они их привели? Я не знала, что есть пленные,- шепнула Анна.

— Я тоже не знал, но мне страшно… Их четверо, нас тоже четверо… Если бы я знал… Но узнать заранее было очень трудно.

Он с силой схватил Анну за руку.

— В любом случае сейчас уже слишком поздно! Если мы отступим, нас убьют. Так нужно, Анна, так нужно! Вы слышите меня?

— Да, но… Нет, я не смогу!

— Сделайте жест! Размах рукой! Если ваш берандиец сообразителен, он притворится мертвым и попробует попытать счастья!

Воины снова повернулись лицом в круг под приглушенный бой барабанов. Затем, сначала почти неслышно в первых рядах, потом постепенно усиливаясь, раздалось дикое, монотонное пение. Под гипнотический барабанный бой оно оглушало, мутило сознание. Техель тоже пел, поворачиваясь вокруг себя.

— Подражайте ему, Анна!

Второй ряд в свою очередь начал петь, но более быстро, чем первый, затем третий, четвертый и пятый, последний. В стороне, в полумраке, толпа колыхалась, образуя цепь, взяв друг друга под руки. Оцепенение переходило в экзальтацию.

«Боже,- подумал Акки,- эффект Пьессина!»

Он был так назван по имени исского психолога, который его изучал. У рас с сильными телепатическими возможностями, таких как сами иссы, а также похожих на них других человеческих сообществ, подобный вид коллективного, общего опьянения вызывался пением и ритмическими движениями, и это опьянение могло быть одухотворено, как в исских церемониях, но также могло пробудить жажду убийства, наподобие амока у земных малайцев.

Акки попытался бороться. Не принадлежа к хлорогемоглобиновым расам, он был менее восприимчив, но было уже слишком поздно. Бриннов было слишком много. Вопреки воле его рука сжала дротик, и волна ненависти поднялась в нем против этих четырех связанных пленников, которые тупо смотрели на происходящее, сами охваченные бессильной злобой. Затем мысли покинули его. На какое-то мгновение он вновь увидел Анну, которую он не предупредил: она была мгновенно околдована, губы ее раздвинулись в хищном оскале. Позади нее огромный васк разразился свирепым смехом: наконец-то его ненависть к берандийцам будет удовлетворена! Один из бриннов зарычал, смысл его прерывистых слов до Акки не доходил, но он и не старался их понять. Теперь все кричали, он тоже вместе с другими, из толпы женщин поднимался долгий, меняющийся по тональности жалобный вопль. Позже он не мог восстановить, как все произошло. Он помнил, как Анна выдергивала свой дротик из тела пленника, на которое наступила обнаженной ногой, смутно помнил, как сам наносил удар за ударом.