Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

публике. Что поделать, у меня развилась новая фобия, и я категорически не желаю, чтобы посторонние видели мой искалеченный палец.

— Мой видеофон, пожалуйста, — сказал я, протянув руку за своим девайсом, всем видом показывая, что ухожу.

Охранница взглянула на Прислужницу.

— Пропустите ее, — внезапно из интеркома раздался голос дамы Кристины

Один из охранников, не говоря ни слова, открыл дверь, и я, вслед за Милой, прошел внутрь, оказавшись в «VIP аквариуме». Три стены этого помещения представляли собой тонированные стекла, открывающие вид на ресторан; тот самый зал, где я играл в карты; а также, на еще один зал, где я еще пока не был. А оглядев убранство самого помещения, стало очевидно, что это персональный зал для членов царской Семьи. Столы и прочее необходимое для игры оборудование тут присутствовало в полном объеме.

На диванчике, сбросив туфли и положив ноги на пуфик, сидела курившая сигарету дама Кристина, бывшая, судя по раскрасневшемуся лицу, уже изрядно подшофе. На низеньком столике рядом, стояла початая бутылка с чем-то и два высоких бокала.

Ее длинные шикарные волосы, видимо уложенные, на момент ее прихода в это заведение, в некую сложную прическу, сейчас были распущены, вызвав у меня зрительную ассоциацию с пшеничным полем…

— Я привела ее, — сказала Прислужница

— Вижу, — ответил дама Кристина, выпуская струйку дыма, затушив затем сигарету в пепельнице

— Здравствуйте Ваше императорское Величество, — поздоровался я

— Кажется, я тебе уже говорила, что я всего лишь «дама», — меланхолично ответила та, глядя на зал для игры в карты, а затем, обернулась ко мне и погрозила пальчиком, — а вообще, мы здесь все подруги: я, ты и Мила, а потому, зови меня просто Кристиной или можешь даже как-нибудь уменьшительно-ласкательно, я не против. Присаживайся, куда хочешь.

— Подруги? — поинтересовался я, подняв бровь

— Безусловно! — ответила та, — Если ты, конечно, не против моей дружбы…

Она выразительно посмотрела на меня.

— Как я могу быть против вашей дружбы, учитывая сообщения присланные мне «неизвестным доброжелателем»…

— Ну и отлично тогда! И давай, заканчивай уже мне «выкать». Когда мы беседуем приватно, обращайся ко мне по имени и на «ты». Мила — налей, пожалуйста, нам вина!

И Мила разлила содержимое бутылки по бокалам, которых уже оказалось три.

Честно сказать, обращаться на «ты» к царской любовнице мне было не комфортно. Во-первых, я уже привык к биологическому возрасту своей новой тушки, а к людям, бывшим значительно старше меня, а даме Кристине было тридцать один и относительно четырнадцати лет Кайи — разница значительна, я всегда обращался на «вы». Во-вторых, я всегда обращался на «вы» к людям, с которыми желал сохранить некую дистанцию.

— Чем освобождение твоего папы из-под стражи и снятие с него обвинений не повод всем нам немножко выпить?! — сказала она, приняв из рук Прислужницы бокал.

Затем из рук Милы получил свой бокал я.

— Ну, девчонки! За победу Семьи Филатовых в Суде! — громко произнесла тост Кристина.

«Чокнувшись», мы выпили. Ну как «мы»… Обе взрослые женщины выпили до дна, а я так, слегка пригубил, но даже от этой малости в моей голове зашумело. Это было игристое вино. Отличное, что, конечно, не удивительно. Разве любовнице Государя подали бы тут что-то вроде «Советского шампанского»? Нет, не подали…

— Не понравилось? — поинтересовалась Кристина, заметив, что я лишь пригубил напиток

— Понравилось, — честно ответил я, ибо хоть и едва-едва, но мне удалось-таки попробовать местный алкоголь, — но, во-первых, мой доктор предупредила меня о том, чтобы я избегала употребления алкоголя, из-за некоторых, скажем так, особенностей моего организма…, а во-вторых, я не желаю предстать перед ва…тобой в непотребном состоянии

— Ой, да ладно! — махнула рукой Кристина, — От одного бокальчика ничего же не случится! Да и мужчин среди нас нет, чтобы воспользоваться твоим «непотребным состоянием»… или…постой! Уж не считаешь ли ты, что мы с Милой можем?..

Она засмеялась.

— Да, я, кажется, слышала, что некоторые девчонки из твоего Пансиона были еще теми шалуньями! — хохотнула Кристина, — Но не бойся, с девочками мы только дружим! Правда, Мил?

Кристина была уже явно «хорошая». Мила в ответ лишь изобразила «фейспалм», заявив:

— Да откуда же я знаю, что тебе взбредет в голову?!

— Эй! — делано возмутилась царская любовница и запустила в Прислужницу небольшую подушку. Сильно промахнувшись.

— Думаю, что ты прекрасно поняла, что я имею в виду. То, что можно тебе, Кристина, того нельзя мне…, — сказал я

— Вот! Вот почему я искренне желаю, чтобы ты была моей подругой! — неожиданно трезвым голосом перебила меня она, — Помнится, когда мне едва-едва исполнилось шестнадцать, меня сюда, как я сейчас тебя, пригласила Государыня, вдовствующая теперь уже, и, как и я сейчас тебе, предложила мне свою дружбу. И выпить с ней… И знаешь, что я сделала?

— Думаю, что выпила, — ответил я

— Я была вне себя от радости, что мне, совсем еще девчонке, предложила дружбу ОНА! — сказала Кристина, поставив локоть на подлокотник, опершись щекой о свою ладонь, и задумчиво уставившись куда в один из залов, — Я, как и ты, до того момента ни разу не пробовала спиртного и на радостях «наклюкалась» так, что следующим утром совершенно не помнила то, как оказалась у себя в постели…ну и досталось же мне тогда от родителей! Больно вспоминать…

— Наверное их стоит сейчас пригласить сюда, — засмеявшись, сказала Прислужница

— Не вздумай! — заявила Кристина и стала шарить рукой в поисках другой подушки, а затем, обернувшись ко мне, продолжила, — ну а ты, девчонка на два года младше, чем была тогда я…такая разумная и такая спокойная!..

— Или это оттого, — Кристина внезапно, с прищуром, уставилась на меня, — что ты не считаешь меня значимой, потому, что я лишь его любовница?

— Вовсе нет, — с безмятежностью на лице и в голосе, ответил я, разглядывая ее многочисленные украшения, — с моей «колокольни» и ты и Государыня стоите столь высоко, что я не могу разглядеть, кто из вас выше.

— Неплохо сказано! Тебе лишь четырнадцать, а ты уже так хорошо умеешь льстить, — сказала Кристина, собственноручно наливая себе и Миле новую порцию алкоголя

— Говорить правду — легко и приятно, — пожав плечами, ответил я

— Иногда, — добавила Мила

— Ну, и, в-третьих, — продолжил я, — моя Семья ничего не выиграла. Да, папу, конечно, отпустили и это, безусловно, самое важное для меня! Но… у моей Семьи сегодня отобрали двадцать процентов акций основного актива. И один Бог знает, какие потери будут в итоге, когда другие Семьи получат от нас причитающуюся компенсацию…за произошедший инцидент. И кто бы ни стоял за всем этим, они придумали и провернули практически беспроигрышную комбинацию. Хоть эти люди и питают явную