Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Получив от ордынского хана ярлык на великое княжение, Михаил Александрович в конце июля 1375 г. объявил Московскому княжеству войну («ко князю к великому Дмитрию Ивановичю целование крестьное сложил») и приказал своим наместникам занять Торжок и Углич. Дмитрий Иванович во главе большой военной силы двинулся (через Волоколамск) к Твери. В Рогожском летописце о составе войска, выставленного московским великим князем против Тверского княжества, говорится следующее: Дмитрий Иванович «пошел ратию к Тфери», «собрав всю силу русских городов и с всеми князми русскими совокупяся». Несколько ниже читаем: под верховным предводительством великого князя Дмитрия Ивановича в поход на Тверь выступили «…вси князи русстии, киждо со своими ратьми и служаще князю великому…». Следовательно, военные силы, отправленные московским правительством под Тверь, состояли из двух частей: 1) из городских ополчений; 2) из отрядов военных слуг, приведенных отдельными русскими князьями, действовавшими в союзе с великим князем московским. В войне 1375 г. приняли участие на стороне московского правительства вооруженные силы под непосредственным начальством князей серпуховско-боровского, суздальских, ярославских, ростовских, стародубского, белозерского, можайского, тарусского, новосильского, оболенского, брянского, смоленского. Участником московско-тверской войны 1375 г., действовавшим с 1373 г. в союзе с великим князем московским, был князь Василий Михайлович кашинский. Выступление против Тверского княжества далеко, таким образом, выходило за рамки мероприятия, осуществляемого московской великокняжеской властью, и приобретало характер общерусского дела. Такой вывод представляется особенно правомерным, если считать (а для этого, как указывалось, имеются основания), что в состав военных сил, пришедших из ряда русских (выше перечисленных) княжеств, входили не только отряды княжеских слуг, но и полки горожан. Мы сталкиваемся опять с тем же самым явлением, которое наблюдали уже не раз, рассматривая московско-тверские взаимоотношения: торгово-ремесленное население городов Северо-Восточной Руси поддерживало московскую великокняжескую власть.
Состав вооруженных сил, двинутых великим московским князем, говорит о двух обстоятельствах. Во-первых, ясно, что ряд княжеств, формально сохранявших независимость, фактически подчинялся московскому правительству. Значит, процесс политического объединения русских земель уже достиг известных результатов. Но важно и другое — заинтересованность в объединении самого русского населения (и прежде всего городского), ярко проявившаяся в событиях 1375 г.
1 августа московские войска взяли Микулин. 5 августа они подошли к Твери, сожгли Тверской посад, церкви, окрестные села. Рано утром 8 августа Тверь выдержала первый приступ окруживших ее войск, прибывших из многих русских земель. Подошедшие к ней воины «туры прикатили и примет приметали около всего города», затем подожгли мост и стрельницу у Тмацких ворот. Наступление союзной рати было отбито тверичами, которые, выехав из города, «туры посекли… а иные туры пожьгли». Ряд тверских воинов обстреливали противника с Даниловского городка. У Тмацких ворот был убит один из московских военачальников — князь С. И. Добрынский. После длительного боя московские войска к вечеру(«в вечернюю годину») вынуждены были отступить. Но они решили заставить жителей сдаться в результате осады. Вокруг Твери был возведен острог. Город оказался сжатым кольцом расставленных вокруг него полков («…стали въкруг всего города»), которые перекинулись и за Волгу. На Волге были починены мосты, благодаря чему стало возможным сообщение между отдельными частями русских войск, расположенных на обоих берегах реки.
Нуждаясь в подкреплении, князь Дмитрий Иванович послал за военной помощью в Новгород. Новгородские власти, выполняя великокняжеское предписание («…князя великаго честь изводяще»), которое отвечало и их собственным намерениям, ибо они не могли забыть недавнего разгрома тверскими войсками Торжка («паче же свою отъмыцающе обиду, бывшую оу Торжку», «зубы скрегчюще про свою обиду»), отправили рать под Тверь. Через 4–5 дней она туда явилась[1839]. Судя по Тверскому сборнику, под Тверь подошла еще рать из Смоленска. Осада Твери, организованная великим князем Дмитрием Ивановичем, продолжалась в течение месяца. В указанное время соединенные силы русских княжеств, собравшиеся под Тверью, захватили ряд тверских городов (Зубцов, Белгород), опустошили Тверскую «область», перебили и забрали в плен много местных жителей. Летописи говорят обо всем этом в трафаретных выражениях: «людий в полон разведоша, а имения их пограбиша, а скоты их посекоша, а жита их потравиша, мнози тферичи язвени быша от нахождения ратных, мнози оружием падоша, мнози от острия меча умроша». Новгородская четвертая, Воскресенская и другие летописи свидетельствуют, что в то же время на Тверскую землю нападало население «порубежных» с ней «мест» — кашинцы и новоторжцы («яко и пешии ополчишася на грабежь»).
Больше месяца осады тверские жители не выдержали. Великий тверской князь Михаил Александрович послал к великому князю Дмитрию Ивановичу тверского епископа Евфимия и «нарочитых бояр» просить о заключении мира на условиях подчинения московскому правительству («и посылаше послы своя с покорением и с поклонением»). Что заставило тверское правительство сдаться? В Рогожском летописце и в Симеоиовской летописи приводятся две причины: 1) соединенные силы русских княжеств, осаждавшие Тверь, все время пополнялись («князь же великии Михаило виде многую силу отъвсюду грядущу нань»); 2) тверские военные силы таяли (князь Михаил в конце концов почувствовал свое «изнеможение»). Вторая причина звучит достаточно убедительно: осажденному городу, отрезанному от сообщения с внешним миром, не получавшему продовольствия, сопротивляться далее противнику, численно превосходящему тверские военные силы, было невозможно. Непонятна первая причина сдачи города, отмеченная в вышеназванных летописных сводах: рост вооруженных сил, находившихся под Тверью. Конкретных данных в этом отношении летописи не приводят (кроме указания на приход новгородских и смоленских ратников). Да можно вообще усомниться, увеличивались ли войска, приведенные под Тверь князем Дмитрием Ивановичем, помимо пополнения (неизвестно, сколь большого), прибывшего из Новгорода (о рати, пришедшей из Смоленска, говорит лишь Тверской сборник и его повторяет Никоновская летопись).
Для того чтобы всесторонне осветить обстановку, в которой тверское правительство капитулировало, надо обратить внимание еще на некоторые моменты. Михаил Александрович ждал помощи, обещанной ему в Литве и Орде («а надеялися помочи от Литвы и от татар»), но эта помощь не пришла (по Воскресенской, Львовской, Ермолинской и другим летописям, Ольгерд послал войско к Твери, но оно отступило, испугавшись полков, приведенных Дмитрием Ивановичем московским). В Твери же на почве тяжестей осады, голода и смертности населения, назревало народное восстание. Об этом говорит Новгородская четвертая летопись: «князь Михайло, видев изнеможение граду своему, видев озлобление людем своим, видев труд и погибель человеком и скотом, от глада бывающий, въсприя смирение и выела изнутри града послы свои…». Стало быть, существенным фактором капитуляции Твери явилось возбужденное настроение горожан («озлобление людем»), которое вот-вот могло вылиться в открытое вооруженное выступление против тверского правительства. Горожане заставили тверского князя просить мира у князя московского.
Характерна позиция, занятая великим князем Дмитрием Ивановичем. Рогожский летописец, Симеоновская, Новгородская четвертая, Воскресенская, Никоновская и другие летописи определяют ее так: московский князь не хотел «разорениа граду», не желал «кровопролитна христианьскаго» и поэтому заключил мирный договор с тверским князем Михаилом Александровичем. Опять-таки налицо характерная для московской великокняжеской власти политика поддержки торгово-ремесленного городского населения. В условиях войны с Тверским княжеством, не останавливаясь перед опустошением тверских волостей и тем принудив тверское правительство к сдаче, московский князь Дмитрий Иванович в дальнейшем здраво ставит вопрос о том, что Тверь надо сохранить, ибо уничтожить город — значит подорвать собственную опору. Насколько же подобная политика отличалась от политики тверского правительства, недавно дотла спалившего Торжок!
3 сентября 1375 г. был оформлен московско-тверской мирный договор. Условия мира диктовало московское правительство. Политическая самостоятельность Тверского княжества была сильно урезана[1840]. Московские войска оставили Тверскую землю.
Характерно, что оценивая московско-тверскую войну 1375 г., даже тверское летописание, вообще говоря сочувственно относящееся к Михаилу Александровичу, видит причину похода на Тверь совокупных сил ряда земель в антинациональной политике этого князя, в том, что он действовал в союзе с татаро-монгольскими ханами и литовскими феодалами. Поражение Тверского княжества, по Рогожскому летописцу, — это божье наказание, «суд господень», произведенный в интересах «истинны». В религиозном обрамлении перед нами выступают прогрессивные идеи, отвечающие настроениям передовой части феодалов и горожан, осуждавших князей, которые в своих усобицах использовали помощь иноземных захватчиков. Защита «истинны» в данном случае — это защита национальных интересов Руси[1841].