На службе Отечеству - Александр Алтунин

Некоторое время мы стоим затаив дыхание. Но кроме шума дождя да всплеска играющей рыбы, ничего не слышно. Западный берег реки словно замер, затаился в непроглядной темноте. Нервы напряжены до предела. И вдруг мгновенный шум у самого берега. Я вздрогнул.

— Щука зазевавшуюся рыбешку сцапала, — глухо обронил Кулябин. Аппетит у нее в любое время суток волчий.

Наконец в темноте еле угадывавшегося противоположного берега трижды возник и тут же погас огонек.

— Сигнал от Блохина, — доложил наблюдатель. — Противник в первой траншее не обнаружен.

Через пару минут сигнал повторился.

— Ну что ж, Александр Терентьевич, начнем, — произнес Кулябин и чуть тише добавил: — Не знаю, кто в других, но в нашей Брянской Краснознаменной вы первыми приступаете к форсированию. Помните, от вашего успеха зависит многое. По проторенной вами дороге завтра пойдут не только полки дивизии, но и соседи.

Я подал команду лейтенанту Елагину:

— Отчаливай!

— Тронулись! — распорядился Иван Иванович.

В наступившей тишине слышно было, как в воду врезались лопасти весел. Первая лодка отошла от берега. Вслед за ней так же тихо отчалила и вторая во главе с лейтенантом Александром Чикишевым. Третьей лодкой командовал секретарь партийной организации батальона лейтенант Василий Малыгин. Затем четвертая, пятая…

Некоторое время мы молча смотрели вслед исчезавшим в ночи силуэтам. Первым нарушил затянувшуюся паузу майор Кулябин:

— Лиха беда начало, Александр Терентьевич.

— Вроде так, — в раздумье произнес я. — Начало, на мой взгляд, неплохое.

— Раз комбат говорит, что начало неплохое, значит, так и есть. Думаю, не будем терять времени. Кто у тебя во второй группе идет?

— Рота старшего лейтенанта Чугунова и пулеметчики вместе со штабом батальона. Забираю с собой командира минометной роты лейтенанта Пономарева с ячейкой управления.

— Добро, но уместитесь ли на лодках?

— У нас же на всякий случай подготовлены плоты. Иначе не успеем начнет светать.

Мы прошли к пулеметчикам.

— Барсюк? — узнал я офицера.

— Так точно, товарищ капитан, я.

Лейтенант приложил руку к головному убору, хотел доложить, но майор Кулябин остановил его:

— Не надо, лейтенант. Как настроение у людей?

— Боевое, товарищ майор! На такое дело идем! Каким же ему еще быть! Быстрее бы только!

— Ждать немного осталось, Василий Федотович. Минут через сорок пятьдесят, если все благополучно будет в первой группе, тронемся и мы.

— Да вроде у них пока порядок, — кивнул лейтенант в сторону противоположного берега Вислы. — Молчат.

Пока трудно сказать, что там у них. Виден был лишь костер. Если там боевое охранение, то взять бы его тихонько.

Мы пошли дальше.

— Товарищ капитан, — спустя минут сорок вырос передо мной посыльный, лодки возвратились. Погрузка произведена.

Обернулся к подходящему майору Кулябину:

— Мне пора, товарищ майор.

— Что, вернулись лодки?

— Да. Второй эшелон закончил погрузку.

— Все идет по плану, — медленно произнес Кулябин. — Желаю успеха, Александр Терентьевич. Я следом за тобой.

— Спасибо. Жду.

Минуты через три я сидел в лодке. Капитан Бухарин оттолкнул от берега посудину. Боец взмахнул веслами, и мы двинулись к середине реки.

Под дождевыми каплями пузырилась за бортом вода, слышно было, как рассекают ее соседние лодки, а с медленно наплывающего противоположного берега время от времени мигал зеленоватый огонек карманного фонарика. Там нас ждали.

Наконец причалили. Спрыгнул на песок. Боец-сигнальщик меня узнал, подбежал и доложил:

— Товарищ капитан, группа во главе с лейтенантом Елагиным ушла в сторону костра.

— Давно убыли?

— Сразу же, как высадились. По времени должны подходить к немцам.

Последние слова солдата заглушил треск автоматных очередей.

Грохот выстрелов пронесся над нами, эхом отозвался в пойме Вислы. И вновь тишина сомкнулась над нами. Все так же по листьям кустарника стучит дождь, ноги вязнут в мокром прибрежном песке. Вытираю ладонью мгновенно вспотевший лоб.

— Никак, на боевое охранение напоролись, — роняет капитан Пресняков.

Дождливую темень вновь вспарывают автоматные очереди, вслед за ними раздаются взрывы гранат. Жаль, но ничего не поделаешь — обнаружили себя. Теперь расчет да быстроту. Навязать противнику свою волю — в этом сейчас залог успеха. Оборачиваюсь к адъютанту старшему батальона:

— Игорь Тарасович, бери людей — и на помощь к Елагину. Ни одному немцу не дайте уйти через старицу. Форсируйте ее. Пока фрицы будут разбираться, что к чему, нужно захватить плацдарм.

Капитан Пресняков побежал выполнять приказание. Стрельба в стороне боевого охранения врага разрасталась. Из Лесных Халуп в нашу сторону потянулись зигзаги ракет. Противник пытался уяснить, что происходит на острове. Однако за пеленой дождя мало что можно было разобрать. Тем временем лодки продолжали причаливать. С одной из них выскочил на песок старший лейтенант Николай Чугунов.

— Быстрее, ребята, быстрее, — послышался хрипловатый басок офицера.

Окликнул его. Николай Павлович подбежал.

— Группу повел Пресняков, — показал я рукой в сторону боя. — Догоняйте его. Я тут сам распоряжусь. Сколько людей осталось на том берегу?

— Третий взвод. — Чугунов, видимо, понял неконкретность своего ответа, добавил: — Восемнадцать человек.

— Как прибудут, сразу же их направлю к вам. Задачу на месте уточнит Пресняков.

Бойцы 6-й роты вместе с командиром исчезли в ночной темноте. Почти тут же к берегу подошел плот.

— Ко мне, товарищи!

— Вы, товарищ капитан? — узнал меня по голосу старший лейтенант Серпухин. С брюк и гимнастерки офицера ручьями стекала вода.

— Перевернулись, что ли?

— Нет. Не рассчитали нагрузки, — пояснил Петр Федорович. — Пришлось искупаться. Но добрались все, товарищ капитан.

Пока ставил командиру взвода задачу, в песок ткнулись носами другие лодки. От кромки воды донесся говорок командира взвода противотанковых ружей лейтенанта Петра Аушева:

— Патроны, патроны не утопите! Вскоре появились и пулеметчики.

Здесь подразделения не задерживались. Разгружались и уходили в намеченном ранее направлении.

Оставив на берегу капитана Бухарина, я поспешил к Преснякову. Стрельба, переместившись несколько правее, затихала. Перед нами внезапно возникли три человеческие фигуры. Впереди автоматчик, следом со связанными сзади руками пленный, за ним шагах в четырех еще наш боец. Поравнявшись со мной, автоматчик замедлил шаг: