Проклятые судьбы - Сюзанна Валенти

Он довел свою точку зрения до конца, заставив меня выбрать одного из слуг наугад, и я выбрал фейри по имени Осмонд, который был в четыре раза больше меня и всю мою жизнь ухаживал за садами в нашем поместье. Он был человеком, которого я любил, который время от времени играл в мяч со мной и Ксавье, если наш отец уезжал на работу. Он был добрым, и у него было много друзей, а я был молод и глуп и не понимал, что того, кого я выберу, ждет что-то плохое.

Отец позвал его в дом и привел в музыкальную комнату, где открытое пространство было построено с учетом идеальной акустики.

В восемь лет я был крупным ребенком, кровь Дракона проявлялась уже тогда, и я был размером с большинство тринадцатилетних мальчиков.

Отец опустил на нас заглушающий пузырь и объяснил, насколько моя жизнь важнее, чем жизнь практически любого другого живого фейри. Он сказал мне, что это значит, якобы я могу взять любого из них и сделать все, что захочу и доказать свою важность, ведь они потом будут благодарить меня за мои усилия, целуя ноги.

Тогда я все еще благоговел перед своим отцом, был достаточно наивен, веря ему на слово и охотно выполняя приказы, пытаясь заслужить одобрение, но тогда я впервые засомневался в том, что нужно выполнять его желания.

Он ударил меня так сильно, что у меня заложило левое ухо, и кровь залила язык, когда я отлетел к стене.

Ты же не питаешь иллюзий, что я сейчас самый важный человек в этой комнате, не так ли, Дариус? Так что иди и покажи этому Фейри, насколько ты важен.

Я вздернул подбородок и прошествовал в музыкальную комнату, где меня ждал Осмонд. Он одарил меня этой странной, грустной улыбкой, которую я тогда не мог понять, но теперь понимал, это было нечто среднее между принятием и жалостью.

Самым холодным голосом я приказал ему встать передо мной на колени, потому что он был слишком высок, чтобы я мог эффективнее его атаковать, стоя на ногах.

Первый удар моего кулака по его челюсти отозвался болью в руке и вспышкой страха в груди. Я оглянулся на отца, который стоял и лениво наблюдал за происходящим из дверного проема, и он поднял одну бровь, как бы спрашивая, это все, что у меня есть.

Следующий удар, который я нанес, был сильнее, а затем еще сильнее. Я продолжал бить Осмонда до тех пор, пока тот не упал передо мной на пол, мои костяшки пальцев были разбиты и кровоточили, тогда я стал пинать его. Мои мышцы горели от силы и невероятного ощущения власти, когда он принимал каждый удар, который я ему наносил, просто потому, что я был тем, кем был.

Когда я запыхался и стоял весь в крови, наконец, успокоившись посмотрел на него сверху вниз с триумфом, хотя меня охватило и чувство вины. Отец медленно приблизился, его начищенные ботинки эхом отдавались по деревянному полу, когда он подходил ко мне и моей жертве.

— Ты хочешь заплатить этому человеку за то, что он помог тебе усвоить этот урок, Дариус? — спросил он, вытаскивая из кармана толстую пачку аур. Я видел достаточно сотенных купюр, чтобы понять, что там было больше десяти тысяч. Но взгляд отца говорил о том, что это тоже еще одно испытание.

Я осторожно протянул руку и взял одну ауру из его руки, пренебрежительно бросив ее на Осмонда, и улыбка, которой отец одарил меня в ответ, была просто чудовищной. Он был в восторге.

Он исцелил мое ухо, но оставил мои костяшки разбитыми и окровавленными для вечеринки, показывая мне, что я могу делать все, что захочу, и никто никогда не посмеет задать мне вопросы. Потому что я был важнее их.

Никто, кроме других Наследников, не спросил, почему у меня были разбиты кулаки, и отец купил мне больше подарков, чем может понадобиться любому ребенку, включая мой первый мотоцикл и Фаерарри. И слишком долго я гордился этим поступком.

Осмонд и по сей день не поднимал головы в моем присутствии, и теперь, вспоминая тот урок, я понимал, что самое худшее во всем этом было то, как я оценил его жизнь. Одна аура. Это намного хуже, чем если бы я ничего ему не предложил.

Этот урок я хотел бы усвоить каким-либо другим способом, но все же это ценный урок. С того дня отец усилил мой комплекс превосходства, научив меня принижать и игнорировать других фейри так же легко, как дышать. Возможно, это был не самый приятный урок, но в нем была своя правда. Почти в каждой ситуации, в которую попадал, я был самым важным человеком в комнате. И мне не составляло труда напомнить об этом другим фейри.

Я шагал по серому коридору в здании Фейского Бюро Расследований в центре Туканы, а мистер Киплинг шел в трех шагах позади меня, где мне не нужно было смотреть на его мрачное лицо. Он был лучшим адвокатом, которого я знал, более чем способным справиться с любой маленькой проблемой, которая возникала на моем пути. От постоянных преследователей, которых я хотел отстранить от своего дела, до сокрытия любых случайных убийств, с которыми мне, возможно, придется иметь дело. К счастью, последнее пока не было для меня проблемой, но если это когда-нибудь случится, я знаю, кому позвонить. Он был Грифоном, умным, как хлыст, и одним из трех братьев, которые управляли юридической империей, основанной на делах всего и вся, что может понадобиться фейри. И самое главное, они не были связаны с моим отцом. Данте Оскура указал мне на них много лет назад, и если они были достаточно хороши, спасая половину печально известной банды клана Оскура от тюрьмы, то я был более чем уверен, что они смогут помочь и Лэнсу.

Мы прошли через зал ожидания, где сидели другие фейри в надежде попасть на прием, но я полностью игнорировал их.

Несколько офицеров в форме в шоке уставились на меня, когда я прошел прямо через охраняемые двери, и трое из них действительно попытались встать у меня на