Темная Башня - Стивен Кинг

— Ты отсчитывал минуту? — спросила Сюзанна. — Миссисипи-один, Миссисипи-два, что-то такое?

Он покачал головой.

— Я просто знаю. Когда проходит минута… или час.

— Все ясно! — фыркнула Сюзанна. — Ты угадал!

— Если бы я угадывал, заговорил бы я тот самый момент, когда стрелка описала полный круг?

— Тебе могло повезти, — ответила Детта, и посмотрела на него, прищурив один глаз, такую гримаску Роланд терпеть не мог (но никогда об этом не говорил; знал, что Детта будет корчить такую вот рожу всякий раз, когда у нее появлялась возможность показать себя).

— Хочешь повторить? — спросил он.

— Нет, — Сюзанна вздохнула. — Я верю тебе на слово, что твои часы показывают идеально точное время. А это означает, что мы не приблизились к Темной Башне. Пока не приблизились.

— Возможно, мы не так близко, чтобы она воздействовала на часы, но ближе, чем теперь, я к ней еще не подходил, — голос Роланда звучал ровно и спокойно. — Образно говоря, мы почти что в ее тени. Поверь мне, Сюзанна… я знаю.

— Но…

Над их головами раздалось карканье, грубое и одновременно приглушенное: «Кру, кру!» вместо «Кау, кау».

Сюзанна вскинула голову и увидела одну из огромных черных птиц, Роланд назвал их дворцовыми воронами, пролетающую над ними достаточно низко, чтобы она услышала шум мерно поднимающихся и опускающихся крыльев. Из ее длинного клюва свисало что-то желто-зеленое. Сюзанна подумала, что это высохшая водоросль. Пожалуй, не совсем высохшая.

Она повернулась к Роланду, вопросительно посмотрела на него.

Он кивнул.

— Бес-трава. Возможно, нужна ворону, чтобы вить гнездо. Определенно не для того, чтобы кормить птенцов. Этим не кормят. Но бес-трава всегда остается последней, когда входишь в Затерянные Земли, где ничего не растет, и всегда встречается первой, когда выходишь из них, как выходим мы. Как наконец-то выходим мы. А теперь слушай меня, Сюзанна. Я хочу, чтобы слушала ты, и я хочу, чтобы ты загнала эту надоедливую суку Детту как можно глубже. И я хочу, чтобы ты не теряла времени, убеждая меня, что ее нет и в помине, потому что я вижу, как она танцует каммалу в твоих глазах.

На лице Сюзанны отразилось сначала удивление, потом обида, казалось, она начнет протестовать. Но она отвернулась, не сказав ни слова. Когда же вновь посмотрела на Роланда, более не чувствовала присутствия той, кого стрелок назвал «этой надоедливой сукой». И Роланд, похоже, не обнаружил присутствия Детты, потому что продолжил.

— Я думаю, скоро все будет выглядеть так, будто мы выходим из Плохих Земель, но ты должна постараться не доверять тому, что увидят твои глаза. Несколько домов, может, мощеные участки дороги не означают возвращения к цивилизации. И достаточно скоро мы подойдем к его замку, «Ле кас руа рюс». Алый король практически наверняка покинул его, но, возможно, оставил нам ловушку. Я хочу, чтобы ты смотрела и слушала. А если придется говорить, я хочу, чтобы ты предоставила это право мне.

— Что ты такого знаешь, чего не известно мне? — спросила она. — Что ты от меня скрываешь?

— Ничего, — ответил он, с редким для него горячностью. — Это всего лишь предчувствие, Сюзанна. Теперь мы близки к нашей цели, чтобы ни говорили нам эти часы. Но мой учитель, Ванни, бывало, говорил, что есть только одно правило без исключений: перед победой идет искушение. И чем величественнее победа, которую предстоит одержать, тем сильнее искушение, перед которым надо устоять.

Сюзанна задрожала всем телом, обхватила себя руками.

— Я хочу лишь одного — согреться. Если никто не предложит мне большую связку дров и теплый шерстяной комбинезон, попросив взамен забыть про Башню, полагаю, еще какое-то время нам тревожиться не о чем.

Роланд вспомнил один из главных принципов Корта: «Никогда не говори о худшем вслух!» — но промолчал, во всяком случае, не стал высказываться на сей предмет. Осторожно убрал часы, поднялся, готовый продолжить путь.

Но Сюзанна задержала его еще на несколько мгновений.

— Мне снился другой, — о ком речь, она могла не пояснять. — Три ночи подряд, идущий по нашему следу. Ты думаешь, он действительно здесь?

— О, да, — кивнул Роланд. — И я думаю, что у него пустой живот.

— Голоден, Мордред голоден, — эти слова она тоже слышала во сне.

И по телу Сюзанны вновь пробежала дрожь.

Тропа, по которой они шли, расширилась, и во второй половине дня на ней стали появляться мощеные участки. Она становилась все шире. А перед наступлением темноты они вышли к месту, где их тропа сливалась с другой, которая в стародавние времена определенно была дорогой. Тут же стоял ржавый столб, на котором, по всей видимости, когда-то крепился щит-указатель. На следующий день они увидели первый дом на этой стороне Федика. Разрушенный, конечно, с другим щитом-указателем, который лежал на остатках крыльца. За домом виднелись и развалины сарая. С помощью Роланда Сюзанна перевернула щит, и на лицевой стороне они прочитали: «ПЛАТНАЯ КОНЮШНЯ». Под надписью краснел знакомый глаз.

— Я думаю, тропа, по которой мы шли, служила дорогой для дилижансов между замком Дискордия и «Ле кас руа рюс», — заметил Роланд. — Это логично.

Они проходили все новые дома, все новые пересечения с другими дорогами. Шли по окраине городка или деревни, может, даже большого города, который когда-то построили вокруг замка Алого Короля. Но, в отличие от Луда, от этого города мало что осталось. Островки бес-травы росли вокруг развалин домов, но никакая другая растительность им не встретилась. И, похоже, стало еще холоднее. На четвертую ночь после того, как они увидели воронов, путники решили разбить лагерь в доме, стены которого еще не рухнули, но оба услышали голоса, шепчущиеся в тенях. Роланд идентифицировал их (и, к удивлению Сюзанны, не нашел в них ничего странного), как голоса призраков, которых он назвал «домовыми», а потом предложил вернуться на улицу.

— Я не думаю, что они способны нагадить нам, но могут причинить вред нашему маленькому другу, — и Роланд погладил Ыша, который забрался к нему на колени со столь несвойственной ему робостью.

Сюзанна встретила предложение Роланда с облегчением. В доме, где они решили провести ночь, холод пробирал до костей, и причиной его была не только температура окружающего воздуха. Призраки, чей шепот они слышали, возможно, были не только очень старыми, но, по ее мнению, еще и голодными. Поэтому они втроем вновь легли, прижавшись друг к дружке, посреди Бэдлендс-авеню, за роскошным такси Толстяка Хо, и ждали, пока наступивший день поднимет температуру на несколько градусов. Они попытались разжечь костер из досок одного из рухнувших домов, но только зря потратили две пригоршни «Стерно». Желе выгорело на щепках стула, которые они использовали, как растопку, но дерево отказывалось гореть.