Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

В глазах Руоха заискрилась злоба, но он сдерживал ее, не сопротивлялся и не пытался вырваться из хватки своего капитана. Бронд и остальные вошли в камеру следом за ним, нацелив оружие ему в голову. Он сглотнул, загоняя обратно желчь и злость, нараставшую внутри.

— Ты стал обузой, — прошипел Дрегер. — Баруда хотел вызвать тебя за смерть Кхраста, но я ему отказал.

Желтые глаза Руоха уставились на Дрегера.

— Я бы насладился возможностью убить ханжеского пса. Он меня всегда ненавидел. Я бы вырвал его все еще бьющиеся сердца и съел их прежде, чем в его глазах угасла бы жизнь. Если он так увлечен своим любимым Медным Повелителем, пусть идет и присоединится к нему в преисподней.

Дрегер еще раз ударил Руоха спиной об стену, привлекая его внимание.

— Я отказал ему, но это было до того, как я узнал, что ты устроил в апотекарионе, — прорычал Дрегер. Продолжая прижимать разрушителя к стене, он потянулся назад и вытащил один из висевших на боку клинков — зазубренный мономолекулярный нож, который перерезал больше нитей, чем капитан удосуживался помнить. Он прижал клинок к горлу воина.

— Ты убьешь меня за жизнь одного человека? — ощерился Руох. — А сколько невинных убил ты, Дрегер? Твои руки так же запятнаны, как и у любого из нас.

— Я и не утверждаю иного, брат, — выплюнул Дрегер. — Она другая.

— Важнее чем тот, кто с тобой одной крови? — произнес Руох.

— Важнее тебя.

Руох заворчал. Он облизнул губы.

— Она жива? — спросил он грубым, но более спокойным голосом.

— Не будь она жива, ты был бы уже мертв, — сказал Дрегер. — Но она еще может умереть. У нас больше нет апотекария. Ты его убил. Помнишь?

У Руоха дернулся глаз.

— Это был честный бой, — прорычал он.

— Он был до первой крови, — заметил Дрегер.

— Я его ударил всего один раз, — отозвался Руох.

— Ты отрубил ему голову.

— Первой крови было много, — признал Руох. Выражение его лица перешло в гримасу: Дрегер сильнее нажал на нож, проведя им тонкую красную линию. — Апотекарий был слаб, — прохрипел Руох. — Этой слабостью могли воспользоваться на поле боя. Он должен был блокировать мой удар. Он этого не сделал.

— Не сделал, — согласился Дрегер, — и Девятая осталась без апотекария. Ты сделал слабее нас, Руох. Теперь у нас есть только Скорал. Она была помощницей Хургана и единственной на этом корабле, кто обучен медицине сверх полевого уровня. А ты оторвал ей руку.

— Мной владела кровавая ярость… — начал было Руох, однако капитан прервал его, вскинув руку.

— Хватит, — произнес Дрегер. — Ты не думаешь наперед, Руох. Никогда не думал, даже до Гвоздей.

— Ну, тогда давай, — прорычал Руох. Он навалился на клинок, вдавливая тот глубже. Кровь потекла обильнее. — Я уже покойник. В лучшем случае, пройдет несколько лет, прежде чем меня окончательно одолеет лучевая болезнь. Прикончи меня сейчас, раз уже приговорил.

С выражением отвращения на лице, Дрегер ослабил давление на нож.

— Нет, — произнес он и убрал клинок в ножны. — Это было бы слишком просто.

— Тогда дай мне сразиться с Барудой, — сказал Руох.

— Нет, — снова ответил Дрегер. Он сделал шаг назад, отходя от разрушителя.

В камеру вошли двое воинов, которые держали в руках усаженные шипами цепи.

— Что это? — ощерился Руох.

— Руох, мы все вырождаемся, но ты сдаешь быстрее, чем большинство из нас. Тебе больше нельзя доверять, — произнес Дрегер, с мрачным видом обращая взгляд на разрушителя. — Отныне твое место среди Кэдере.

В глубине корабля располагались камеры, где содержались самые неуправляемые из Пожирателей Миров, полностью поддавшиеся Гвоздям.

Хотя они были слишком опасны и непредсказуемы, чтобы позволять им свободно бродить по кораблю, в бою они представляли собой грозную ударную силу. Когда берсеркеров выпускали на врага, их было практически не остановить. Они были Кэдере. Красными Мясниками.

— Баруда не примет этого, — произнес Руох. — Я так его и слышу. «Кровь за кровь», — вот что он скажет. Он будет этого требовать. Дай мне сразиться с ним.

— Я не позволю Легиону проливать еще больше крови из-за тебя, — прорычал Дрегер, повторив собственное заявление.

— Я сражусь с ним, — раздался голос.

Через толпу Пожирателей Миров пробрался Эгил Галерий.

— Что? — переспросил Дрегер. У него в голове стучали Гвозди. Он не сразу понял, о чем говорил мечник.

— Ты не хочешь, чтобы он пролил еще больше крови Двенадцатого Легиона, — произнес мечник, — но ваш капеллан хочет возмездия. Позволь мне сражаться в роли его чемпиона и отдать долг чести.

Руох застыл. Лицо Дрегера было мрачно. Бронд оглядел легионера Детей Императора, впитывая каждую деталь его безупречной наружности.

— Ты был одним из Палатинских Клинков Фулгрима, так ведь? — спросил Бронд.

— Я все еще один из них, — ответил Галерий.

— Ты хорош?

Аметистовые глаза Галерия блеснули.

— Да.

Лицо Руоха исказилось в свирепом зубастом оскале.

— Дай мне убить его. Медному Повелителю Баруды нет дела до того, чья кровь льется. Заставь его согласиться на это.

Бронд бросил взгляд на Дрегера и пожал плечами.

— Это вариант. Баруда согласится?

Лицо Дрегера было насуплено. Гвозди наказывали его. Он не мог думать.

— Нет, — наконец, произнес он. Приходилось напрягаться, даже чтобы просто складывать слова. — Баруда слишком гордый. И даже если бы он согласился, я бы этого не сделал. Я не доставлю удовлетворения ему, — сказал он, кивнув в направлении Руоха.

С лица Галерия сползла улыбка, и оно стало каменным и холодным. Не говоря ни слова, он развернулся и вышел.

— Тебе следовало дать мне убить самодовольного павлина, — произнес Руох после его ухода. — Мне всегда хотелось убить кого-нибудь из Третьего Легиона.

— Ты дикарь, Руох, — сказал Дрегер.

Руох перестал презрительно улыбаться.

— Мы все соскальзываем к краю, и ты — не меньше любого из нас, — отозвался он. — Я просто не сопротивляюсь этому.

— И именно поэтому тебе более нельзя доверять.

— Дрегер, ты борешься, мучаешься и терзаешь себя, чтобы сохранить контроль, но ты должен знать, что в конечном итоге потерпишь неудачу. Так какой смысл? Зачем подвергать себя этому? Гвозди переносят нас в более чистое место. Ангрон знал об этом. Он бы никогда не дал удалить его имплантаты, даже если бы это было возможно. Гвозди давали ему цель. Они дают нам цель.

— В бою они дают нам преимущество, но лишают нас стратегии, тактики, координации, контроля…

— Контроль, — издевательски ухмыльнулся Руох. — Потребность в контроле тебя погубит, брат. Помяни мое слово.

— Они лишают нас человечности.

— Мы не люди, — медленно проговорил Руох. — В нас нет человечности, которой можно лишиться.

Что бы произошло, если бы я выпустил всех тех, кто слишком глубоко пал из-за Гвоздей? — спросил Дрегер. — Случилась бы резня. Ты зашел не так далеко, как большинство из них, пока что — но скоро зайдешь.

— Как и ты, — сказал Руох. — Как и каждый из нас. Ты запрешь всех легионеров на борту этого корабля? Со временем тебе понадобится так поступить.

— Если это будет необходимо, — отозвался Дрегер.

— А как насчет тебя? Ты не в состоянии контролировать Гвозди. Ты можешь сломаться так же легко, как любой из нас. Что тогда?

— Тогда запрут меня, — прорычал Дрегер.

Руох рассмеялся в ответ.

— Ах, гордая и могучая Девятая рота, все легионеры которой заперты в камерах и пребывают в заточении у ублюдков-недолюдей. Ты превратишь этот корабль в тюрьму. Знаешь, в чем твоя проблема, Дрегер?

— Мне почему-то кажется, что ты мне сейчас об этом расскажешь.

Руох подался вперед, борясь с удерживающими его руками.

— Ты ненавидишь Гвозди, — прошипел он, — но Гвозди и есть Легион. Ты ведешь не ту войну, брат.

Какое-то мгновение Дрегер пристально глядел на него. Затем он отвернулся.

— Заковать его, — произнес он и вышел из камеры.

Дрегер брел по коридорам и залам «Непокорного», углубившись в собственные мысли. Путь неизменно привел его туда же, куда и всегда.

Он повернул за угол, замер на миг, а затем двинулся дальше более медленно.

Эгил Галерий из III Легиона склонил голову при приближении капитана Пожирателей Миров. У Дрегера дернулся глаз. Почему-то казалось, что Галерий насмехается над ним, даже выказывая уважение. Его взгляд невольно привлекли к себе четыре шрама, расходящиеся от губ Палатинского Клинка. Он глядел на них секунду, а потом ответил отрывистым кивком и встал рядом с воином.

Они оба смотрели через стекло на восседающую на троне фигуру Кхарна, который, как обычно, сохранял полную неподвижность. Пол под окном был усеян черепами, оружием, фрагментами брони и шлемами павших товарищей и примечательных врагов.