Взлет и падение третьего рейха (Том 2) - Уильям Ширер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Состояние здоровья главкома, — добавил Гальдер, — из-за постоянного нервного напряжения опять вызывает беспокойство». (В дневнике Гальдера имеется запись от 10 ноября о том, что получено сообщение о тяжелом сердечном приступе у главкома.) — Прим. авт.
112
Генерал был казнен после июльского заговора (1944 год) против Гитлера, хотя не имел к нему никакого отношения. — Прим. авт.
113
Генерал Кюблер заменил Клюге на посту командующего 4-й армией 26 декабря, когда тот принял на себя командование группой армий „Центр“. Будучи стойким и решительным, Кюблер тем не менее выдержал напряжение только в течение трех недель, после чего был смещен и заменен генералом Хейнрици. — Прим. авт.
114
Все передвижения и места пребывания Гитлера отмечены в его календаре-еженедельнике, который был найден среди захваченных документов. — Прим. авт.
115
До сих пор не выяснено, было ли так в действительности или что-то напутано в документах — Прим. пер.
116
Хэлш высказал это замечание новому японскому послу в Вашингтоне адмиралу Номуре 14 марта в присутствии Рузвельта. Номура ответил, что Мацуока «громко говорил для граждан своей страны, так как страдает политическим тщеславием» (Xэлл К. Мемуары, с 900–901) — Прим. авт.
117
Мацуока информировал Гитлера, что Муссолини сказал ему: «Америка является врагом номер один, а Советский Союз стоит только на втором месте». — Прим. авт.
118
Как и обо всем американском. Его своеобразное представление об Америке — к этому времени Гитлер сам уверовал в нацистскую пропаганду — получило дальнейшее развитие в разговоре с Муссолини, состоявшемся на русском фронте в конце августа 1941 года. «Фюрер сделал детальное описание окружающей Рузвельта еврейской клики, которая эксплуатирует американский народ, — говорится в одном из архивных итальянских документов. — Он сказал, что просто не смог бы жить в такой стране, как США, где жизненные концепции пропитаны духом коммерции и где не любят возвышенных проявлений человеческого духа, таких, как музыка» (Дипломатические Документы Чиано, с. 449–452). — Прим. авт.
119
Известие о подписании в Москве советско-японского пакта о нейтралитете вызвало тревогу в Вашингтоне, где Рузвельт и Хэлл были склонны рассматривать его в той же плоскости, что и Гитлер: пакт высвобождает японские силы, предназначенные для возможных военных действий против России, для действий в южном направлении против английских и американских владений. Шервуд пишет, что 13 апреля, когда было получено известие о заключении пакта, президент набросал план действий американских боевых кораблей против немецких подводных лодок в Западной Атлантике. Установленный новый порядок требовал, чтобы американские боевые корабли просто докладывали о передвижениях немецких боевых кораблей к западу от Исландии, но не открывали огня по ним. Считалось, что советско-японский пакт о нейтралитете сделал обстановку на Тихом океане слишком опасной, чтобы рисковать в Атлантике (Шервуд Р. Е. Рузвельт и Гопкинс, с. 291). — Прим. авт.
120
Риббентроп в течение двух последующих лет предпринимал усилия уговорить японцев напасть на Советский Союз с тыла, но всякий раз ответ японского правительства по существу сводился к вежливому отказу.
Гитлер не терял надежды в течение лета. 26 августа он говорил Редеру, что «убежден: Япония осуществит нападение на Владивосток, как только будут сосредоточены соответствующие силы. Нынешнее видимое спокойствие Японии может быть объяснено тем фактом, что сосредоточение сил должно быть осуществлено без помех и нападение должно произойти внезапно».
Из японских архивов явствует, что правители Токио уклонялись от ответа на этот непростой немецкий вопрос. Когда, например, 19 августа посол Отт спросил у заместителя японского министра иностранных дел о вступлении Японии в войну с Россией, последний ответил, что «для Японии предпринять такое дело, как нападение на Россию, весьма серьезный вопрос, который требует всестороннего обдумывания». Когда 30 августа Отт в состоянии крайнего раздражения спросил у министра иностранных дел адмирала Тойоды «Возможно ли участие Японии в русско-германской войне?», адмирал ответил: «Япония сейчас усиленно готовится к этому, но для завершения приготовлений потребуется еще какое-то время». — Прим. авт.
121
У немцев не было бомбардировщиков дальнего действия, способных долетать — и тем более возвращаться — до американского побережья с Азорских островов, и подобные расчеты Гитлера являются признаком деформации его мышления, поскольку он принимал желаемое за действительное. — Прим. авт.
122
Здесь необходимо отметить, что на суде в Нюрнберге адмирал Редер утверждал, будто сделал все возможное, чтобы не спровоцировать вступление США в войну. — Прим. авт.
123
«История зафиксировала, кто первым открыл огонь», — заявил Рузвельт, коснувшись этого инцидента в своей речи в день военно-морского флота 27 октября. Объективности ради следует заметить, что, бросая глубинные бомбы, США первыми открыли огонь. Согласно секретным материалам немецкого военно-морского флота, это был не первый случай. Официальный американский военно-морской историк подтверждает, что еще 10 апреля эсминец «Ниблак» атаковал подводную лодку глубинными бомбами (см Морисон С. Е. История военно-морских операций США во второй мировой войне, т 1, с 57). — Прим. авт.
124
«Я отдаю должное Номуре, — пишет Хэлл в своих мемуарах, — который честно и искренне пытался избежать войны между его страной и моей» (Хэлл К. Мемуары с. 987). — Прим. авт.
125
Из мемуаров принца Коноэ, написанных им после войны, явствует, что еще 4 августа он был вынужден принять требование армии, которое сводилось к тому, что если во время встречи с Рузвельтом президент не примет японских условий, то принц покинет встречу «с решимостью начать войну против Соединенных Штатов» (Xэлл К. Мемуары, с. 1025–1026) — Прим. авт.
126
Хэлл пишет в своих мемуарах, что копию этой инструкции он получил от американских дешифровальщиков. Таким образом, Вашингтон, как и Англия, уже к концу ноября знал, что японцы могут нанести удар по Соединенным Штатам «скорее, чем предполагают» (Хэлл К. Мемуары, с. 1092). — Прим. авт.
127
Долгое время считали, что Гитлер точно знал о предстоящем нападении на Перл-Харбор, однако мне не удалось найти в захваченных секретных документах ни малейшего подтверждения подобных утверждений — Прим. авт.
128
В это самое время министр иностранных дел Того говорил в Токио немецкому послу Отту: «Японское правительство ожидает, что теперь Германия быстро объявит войну Соединенным Штатам». — Прим. авт.
129
«Я не верю в большое будущее для американцев», — говорил он своим приближенным, а месяцем позднее, 7 января 1941 года, произнося монолог в своей ставке, заявил: «Это загнивающая страна. У них остра расовая проблема и проблема социального неравенства… Я испытываю против американизма чувства ненависти и отвращения… Все в поведении американского общества показывает, что оно наполовину юдаизировано, наполовину негротизировано. Как можно ожидать, что подобное государство, государство, где все построено на долларе, не развалится?» (Секретные беседы Гитлера, с. 155). — Прим. авт.
130
В это время я находился в Вашингтоне и у меня сложилось впечатление, что президенту Рузвельту, вероятно, было нелегко уговорить конгресс объявить войну Германии. Казалось, как в обеих палатах конгресса, так и в армии и на флоте были сильны настроения в поддержку курса, предусматривавшего сосредоточение всех усилий на разгроме Японии и одновременно отказ от дополнительного бремени войны против Германии.
Ганс Томсен, немецкий поверенный в делах в Вашингтоне, которого, подобно всем другим нацистским дипломатам за границей, держали в полном неведении относительно замыслов Гитлера и Риббентропа, докладывал в Берлин следующее. Сразу же после выступления президента в конгрессе утром 8 декабря, в котором он обратился к конгрессу с просьбой объявить Японии войну, Томсен радировал в Берлин: «Тот факт, что он (Рузвельт) не упомянул ни единым словом ни Германию, ни Италию, показывает, что сначала он попытается избежать обострения обстановки на Атлантике». Вечером того же дня Томсен отправил еще одну депешу: «Будет ли Рузвельт требовать объявлений войны Германии и Италии, пока неясно. С точки зрения американских военных; руководителей, было бы логично избежать всего, что способно привести к войне на два фронта». В нескольких донесениях как раз перед нападением на Перл-Харбор Томсен подчеркивал, что Соединенные Штаты просто не готовы к войне на два фронта, 4 декабря он радировал в Берлин об откровениях, появившихся в чикагской газете «Трибьюн», относительно «военных приготовлений американского высшего командовании к разгрому Германии и ее союзников и дальнейших перспектив».
