Ночная прогулка - Боб Шоу

— И тем не менее это так, — мстительно возразил Джон. — Этот аспект путешествий во времени мне знаком гораздо лучше, чем тебе, Джек. Ты не оценил ту быстроту, с какой я тебя узнал и признал в тот первый вечер…

— Не препирайтесь! — перебил незнакомец, устало и властно, словно умирающий император. — Я не предвидел, что вы оба останетесь совсем мальчишками, а времени так мало!

Джон Бретон с трудом поднялся на ноги.

— Ты меня развяжешь?

— Нет времени. — Незнакомец покачал головой. — Я не прибегну к насилию и не спровоцирую насилия. У меня в распоряжении только… слова.

— Я спросил, кто вы, — сказал Джек Бретон.

— Ты знаешь сам. — Голос незнакомца стал еще более усталым, точно силы его иссякли. — Намереваясь перебраться в этот поток времени, ты окрестил себя Бретоном А, а Джона — Бретоном Б. У меня есть причины не любить бесчувственные ярлыки, а потому я зовусь Бретон Старший. Так пристойнее.

— Я могу всадить в вас пулю, — напомнил Бретон ни с того ни с сего, просто пытаясь подавить нарастающую растерянность.

— Зачем? Ты же сам один раз проделал возвращение во времени и знаешь, как это сказывается на нервной системе. И понимаешь, что выдержать такое напряжение я смогу очень недолго, а тогда меня всосет темпоральная пустота, которую я оставил в своем времени.

Бретон вспомнил, как валялся оглушенный в траве, застрелив Шпиделя. Он кивнул. И ведь тот прыжок длился считанные секунды! Так что же вытерпит Бретон Старший, когда вернется?.. Но эту мысль заслонили теснящиеся в мозгу вопросы.

— Ты сумел осуществить этот переброс, потому что вдобавок к особенностям в строении твоего мозга ты испытывал всепоглощающую потребность вернуться и исправить совершенную ошибку. Но твоя мания толкнула тебя на куда более страшную ошибку. У этой ошибки есть два разных аспекта — личный и вселенский. — Голос Старшего задрожал. Он отошел к захламленному рабочему столу и прислонился к нему. Скованность его движений напомнила Джеку Бретону, с каким трудом он ходил, опутанный приклеенными к коже проводами.

— Личная ошибка, — продолжал Бретон Старший, — заключалась в том, что ты не смирился со смертью Кэт. Ведь это означало бы признать и свою часть вины. Трагедии выпадают на долю многих людей, но их ценность как личностей измеряется способностью преодолеть трагедию и обрести новый смысл жизни… Тебе это напоминает статью в дамском журнальчике?

Джек Бретон кивнул.

— Я так и подумал. Но даже ты, хотя и не хочешь в этом признаться, уже осознаешь истинность моих слов. Где то счастье, Джек, которое, по-твоему, поджидало тебя во Времени Б? Все получилось так, как ты ожидал?

Бретон замялся лишь на секунду. Бросив взгляд на Джона Бретона, он ответил:

— Все улаживается. У меня есть трудности с Кэт, но это чисто личное дело…

— Неверно! — Единственный глаз Бретона Старшего сверкнул, как фонарь проблескового маяка. Это еще одна причина, почему тебе необходимо вернуться в свой вероятностный мир. Если ты этого не сделаешь, то попросту уничтожишь две вселенные.

Слова эти показались Джону Бретону странно знакомыми, как будто он когда-то слышал их во сне. Первым его поползновением было возмущенно закричать, запротестовать, но какая-то часть его сознания уже давно установила, что… небо — его враг. У него подогнулись колени.

— Продолжай, — попросил он еле слышно.

— На каком уровне мне объяснять?

— Только самое основное.

— Вспомни свои исследования. Хорошо разбираясь в электротехнике, ты тогда пришел к выводу, что основным препятствием для создания хрономотивного устройства являются правила Кирхгофа. Ты сосредоточился на втором правиле, на том факте, что алгебраическая сумма электродвижущих сил в любой замкнутой цепи или сети равна алгебраической сумме падений напряжений на участках…

— Проще, — попросил Джек Бретон. — Я не способен соображать.

— Отлично. Тем более, что мое время истекает. Перейдем к закону сохранения энергии и массы. Вселенная представляет собой абсолютно замкнутую систему и подчиняется принципу, согласно которому сумма ее энергии и массы постоянна. Пока ты не покинул Время А, оно содержало всю массу и энергию, какими когда-либо обладало или будет обладать. — Бретон Старший говорил все быстрее и быстрее. — Но ты, Джек, сгусток энергии и массы, так что, покинув Время А, ты создал потерю там, где потери быть не может. А войдя во вселенную Времени Б, ты создал добавку, перегрузку пространственно-временной ткани. Подобные нарушения равновесия остаются без последствий лишь очень короткий срок…

— Так вот в чем дело! — негромко произнес Джон Бретон, в первый раз вмешиваясь в разговор. — Вот что происходит! Изменяющаяся константа силы тяготения, метеоры и прочее… — Он ошеломленно взглянул на Джека. — И началось все в тот вечер, когда появился ты. Я успел увидеть парочку метеоров, когда провожал Мириам и Гордона. А перед этим Карл позвонил и сказал, что…

— Мое время на исходе, — перебил Бретон Старший. Он навалился боком на стол и голос его перешел на страдальческий шепот. — Джек, чем дольше ты будешь оставаться вне своей вселенной, тем больше будет дисбаланс, который ты внес в обе вселенные и который уничтожит оба потока времени. Ты должен вернуться… немедленно!

— Я все-таки не понимаю… — Джек Бретон глубоко вздохнул, понукая отупевший мозг. — Ты говоришь, что оставшись тут, я уничтожу эту вселенную. Но ты же очевидно вернулся в эту точку времени из будущего, хотя по твоим словам оно не существует.

— По твоему через сколько лет я вернулся?

— Не знаю, — Джеку Бретону стало страшно.

— Через двадцать лет? Через тридцать? — не отступал Бретон Старший.

— Что-нибудь вроде.

— Всего через четыре года.

— Но… — Джек ужаснулся и увидел тот же ужас на лице Джона.

— Я старше вас на четыре года. — Бретон Старший, видимо, собрал последние силы. — Но ты, очевидно, не осознал суть ситуации. Моя вина, что я не объяснил толком, но я думал, ты сообразишь… Пойми, Джек! Я — то, чем станешь ты, если убьешь себя во Времени Б и останешься жить в нем с Кэт. Я поступил так, как собирался поступить ты в тот момент, в который я вернулся, и у меня все сошло удачно… Удачно! — Бретон Старший засмеялся смехом, какого Джон никогда еще не слышал. Он продолжают говорить, но уже не обращался ни к Джеку, ни к Джону. Его бессвязные фразы были штрихами, из которых слагался Лик Конца Вселенной.

Узы тяготения слабели, и планеты ускользали от породившего их Солнца на орбите, определяемые новым равновесием силы тяготения и центробежной силы. Но бегство их было недостаточно быстрым — Солнце гналось за ними, как обезумевшая мать, жаждущая истребить своих детей. Раздувшееся, налитое ядерным гноем собственного распада, оно обрушивало на свою дочь невообразимые количества смертоносной радиации.