Трилогия Айс и Ангел - Susanne Beck

Затем голос, прекраснее, чем пение любого соловья, присоединился к мелодии, и я увидела, как ее грудь конвульсивно сжалась, прежде чем начать дышать нормально. Ее глаза, ярко- голубые, медленно закрылись, а музыка продолжала литься из колонок.

– О Господи, – прошептала Корина позади меня, прижав руку к груди. – Это Екатерина ДюПрие? Я просто обожаю ее!

Живя так долго с Айс, я разбиралась в оперных певцах. Я улыбнулась, не отрывая глаз от моей подруги, замершей в восхищении.

– Я не знала, что ты такой ценитель, Корина. Это именно она.

Первая строфа песни закончилась, и когда началась вторая, я почувствовала, как ее грудь снова сжалась, но на этот раз, когда голос примадонны зазвучал, такой чистый и прекрасный, Айс взяла ту же ноту, устремляя свой голос к небесам и повторяя певицу точь- в-точь.

Мурашки побежали по спине.

Очевидно, это случилось не только со мной.

– Господи Боже, это просто сверхъестественно! Я и не предполагала, что она может так потрясающе петь!

Я позволила своей гордой улыбке выразить все это.

– Надо же, словно слышишь голос из могилы, – пробормотала Корина почти благоговейно. – У Айс совершенно такой же голос!

– Так и должно быть.

– Почему?

– Екатерина ДюПрие ее мать.

Резкое движение Корины наконец отвлекло мой взгляд от Айс.

– Ты в порядке?

– Никогда не дразни пожилую женщину, Ангел, – прорычала она. – Сердце может не выдержать.

– Я не дразню тебя, Корина. Я думала, ты знаешь.

Она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза.

– Знаю? Как, черт побери, я могла знать что-нибудь подобное? – она придвинулась поближе к Айс, словно впервые видя ее на самом деле. – Хотя я должна была догадаться. У них есть несколько поразительных общих черт.

Прежде чем я смогла ответить, ария закончилась, и одна из общих черт – из тех, о которых Айс мне рассказывала – стала заметной, когда моя возлюбленная открыла глаза. Ее выражение было ошеломленным, словно она пропустила сильный удар и только-только начала приходить в себя. Ее рука с неповторимой грацией протянулась к аудиосистеме, убирая головку прежде, чем началась следующая песня.

Затем ее лицо прояснилось, и взгляд впился в меня.

Лишенная возможности сопротивляться беззвучной команде, я обнаружила, что поднимаюсь на ноги, не в силах отвести глаза, захваченная ее невероятным магнетизмом.

Через долгое-долгое время, длившееся, кажется, целую вечность, в которую галактики рождались, жили и умирали в сверкающих вспышках света, я почувствовала так же ясно, как и увидела, как она шагнула ко мне, и увидела так же ясно, как и почувствовала, как ее тело почти рухнуло на меня, дрожа от пят и до макушки. Ее лицо, зардевшееся и горячее, прижалось к изгибу моей шеи, и я ощутила, как слезы обожгли кожу.

– Спасибо, – прошептала она раз, потом еще раз и еще, пока это не превратилось в мантру, молитву, благословение.

Продолжая прижимать ее к себе, я протянула руку, чтобы погладить ее волосы и спину, ощущая благоговейный трепет перед даром, который Айс вручала мне в тот момент – уникальный момент, когда все преграды рухнули и только одна вещь осталась незыблемой.

Ее душа.

Только звук шагов Корины, решившей дать нам побыть наедине, вернул нас с небес на землю. Айс отстранилась, но вместо того, чтобы скрывать свои слезы, она, похоже, ими гордилась: голова высоко поднята, взгляд непреклонен.

– Все нормально, Корина, – сказала она все еще хрипло. – Ты можешь остаться.

Слегка улыбаясь неуверенности Корины, шагнувшей вперед, она раскрыла руки и приняла нашего друга в свои объятия, осторожно прижимая ее и целуя в щеку.

Когда нежные объятия разомкнулись, Айс снова повернулась ко мне.

– Как? – просто спросила она.

Я улыбнулась.

– Благодари Попа за доставку. Я дала ему задание, и уж он с ним побегал.

Она сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

– Обязательно, – затем она покачала головой в изумлении. – Я не слышала этот голос последние пятнадцать лет. Даже не осознавала, насколько скучала по нему. До сих пор, – ее взгляд был ошеломляюще нежным, и я изо всех сил старалась не заплакать.

Затем меня поразила внезапная мысль, и я всхлипнула:

– По… последние два трека на второй стороне из Вертнера?

Она понимающе кивнула.

– Я, пожалуй, не буду их сразу слушать.

Я сразу же поняла, что она имела в виду, и что мне не удастся послушать эти песни еще очень и очень долго, если вообще когда-нибудь удастся. Айс нужно побыть одной, чтобы справиться с чувствами, пробужденными музыкой, и это уединение я ей с радостью предоставлю. Улыбаясь, я кивнула.

– Спасибо, – снова сказала она с нежностью в голосе.

– Пожалуйста, – и затем я намеренно повторила ее слова. – Я просто хотела вернуть тебе то, что у тебя отняли, – и пусть следующие слова не прозвучали на самом деле, но все же были отчетливо слышны для нас: звук голоса твоей матери.

Это Рождество я запомню навсегда.

ЧАСТЬ 6

Зима ещё хваталась за своё сладкое время, отходя постепенно в сторону и уступая своё место весне, и, наконец, ушла, по-видимому, прежде, чем я поняла, что прошёл уже целый год с тех пор, как мы ступили на Канадскую землю

Так много всего случилось в моей жизни за это время. Год казался слишком коротким промежутком времени, чтобы всё это вместилось в него.

Подумать только – я сижу здесь, в своём собственном домике и, выглядывая из своего собственного окна на свою собственную землю, наблюдаю за прогулкой парусников по обширному пространству глубокого синего озера.

Я ущипнула себя, всего один раз, и когда почувствовала боль, убедилась, что всё, что я вижу – реальность, а не возбуждённые мечты грустной молодой девушки или заключённой, отчаянно рвущейся на свободу.

Я была абсолютно одна в доме, но одиночество было долгожданным и успокаивало после суматохи курортного сезона и долгой серой зимы, пришедшей ему на смену. Айс ушла до восхода солнца, намереваясь сделать пробежку по молодой травке, только что выбившейся из замёрзшей земли. Корина передала всем (а всеми была я) своё взбудораженное состояние и ушла час назад, чтобы что-то разведать. У нее был такой хитрый вид, как у лисы, которая рассматривает курятник на скотном дворе, и мне стало даже жаль того, на кого она наткнется в процессе своих поисков.

Внезапно я почувствовала желание выбраться непосредственно на улицу и, надев лёгкий жакет – еще один подарок Корины, – я вышла к теплу и свету только что родившейся весны, глубоко вдыхая свежий воздух и улыбаясь всему, что видела.