Афоризмы - Олег Ермишин

Поклонники бога ревнивого, мстительного и кровожадного – таков со всей очевидностью бог иудеев и христиан – не могут быть ни сдержанны, ни терпимы, ни человечны. Поклонники бога, которого могут оскорбить мысли и убеждения его слабых творений, который присуждает к вечным мукам, к истреблению всех, исповедующих иное вероучение, точно так же неизбежно должны быть нетерпимы, жестоки и злопамятны.

Стоит только непредубежденными глазами взглянуть на вещи, чтобы убедиться, что священники – чрезвычайно опасные люди. Они ставят себе целью господствовать над умами, чтобы иметь возможность грабить кошельки.

Христианская мораль, словно нарочно придуманная для того, чтобы сковать человеческую природу и поработить ее выдуманным призракам, не имела поэтому никакого влияния на большинство людей.

Она послужила лишь к тому, чтобы измучить, истерзать некоторые слабые и легковерные души, и не смогла удержать ни одного человека, увлеченного сильной страстью или укоренившейся привычкой.

Мораль не имеет ничего общего с религией… религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека; мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют бога языком, часто в корне противоречащим и природе, и разуму человека.

Умереть за религию еще не значит доказать, что эта религия истинная и божественная; это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой-нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.

Мораль есть единственный культ, единственная естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то, стало быть, бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит, он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит, он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию.

Никакой бог ничего не поделает с тем человеком, который настолько неразумен, что пренебрегает общественным мнением, игнорирует приличия, попирает законы и обрекает самого себя позору и проклятию своих ближних. Всякий здравомыслящий человек легко поймет, что в этом мире уважение и любовь окружающих нужны для его собственного счастья и что для всех, кто вредит себе своими пороками и навлекает на себя презрение общества, жизнь становится мучительным бременем.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Отрекитесь навсегда от суеверия, могущего принести лишь несчастье; пусть вашей единственной религией будет естественная мораль; пусть вашей неизменной целью будет счастье, а вашим руководителем – разум, и да поможет вам добродетель достичь этой высокой цели; пусть эта добродетель будет вашим единственным богом. Любить добродетель и жить в добродетели – вот единственный способ поклоняться богу. Если действительно есть бог, заботящийся о своих творениях, бог справедливый, добрый и мудрый, он не прогневается на вас за обращение к разуму.

Жан-Лерон д'Аламбер

(1717—1783 гг.)

математик,

механик и философ

Иные люди считают себя глубокими, между тем как они просто пошлые.

Истинное равенство граждан состоит в том, чтобы все они одинаково были подчинены законам.

Истинно честный человек должен предпочитать себе – семью, семье – отечество, отечеству – человечество.

Истинный философ есть тот, кто, не хвастая, обладает тою мудростью, которою хвастают другие, не обладая ею.

Легкомыслие смотрит легко на вещи серьезные и серьезно на вещи вздорные.

Нет ничего опаснее в обществе, чем человек без характера.

Одна лишь посредственность не имеет врагов.

Простота всегда бывает следствием возвышенности чувств.

Роскошь есть преступление против человечества, пока хоть один человек общества нуждается.

Часто неясность происходит столько же от многословия, сколько и от излишней краткости.

Чувство… внимающее нравственным истинам, зовется совестью… его можно было бы назвать очевидностью сердца, ибо, сколь бы ни было оно отлично от очевидности ума… оно имеет над нами не меньшую власть.

Нельзя никого тронуть, не будучи в душе тронутым, нельзя никого убедить, не будучи в душе убежденным.

Жорж-Жак Дантон

(1759—1794 гг.)

деятель Великой французской

революции, один из вождей якобинцев

После хлеба самое важное для народа школа.

Нельзя унести родину на подошвах своих сапог.

Дени Дидро

(1713—1784 гг.)

философ-просветитель,

писатель

Везде, где признают Бога, существует культ, а где есть культ, там нарушен естественный порядок нравственного долга, и нравственность падает.

Величайшее недоразумение – это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

Верх безумия – ставить себе целью разрушение страстей.

Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком, ни мыслящим существом, ни просто человеком.

Врачи непрестанно трудятся над сохранением нашего здоровья, а повара – над разрушением его; однако последние более уверены в успехе.

Вся сила нравственной совести заключается в осознании сделанного зла.

В тот момент, когда художник думает о деньгах, он теряет чувство прекрасного.

Где бы ты ни очутился, люди всегда окажутся не глупее тебя.

Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделенной печали, понятых вздохов, пролитых вместе слез?

Глубокие мысли – это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.

Гнить ли под мрамором или под землей – все равно гнить.

Дать обет бедности – значит поклясться быть лентяем и вором. Дать обет целомудрия – значит обещать Богу постоянно нарушать самый мудрый и самый важный из его законов. Дать обет послушания – значит отречься от неотъемлемого права человека – от свободы. Если человек соблюдает свой обет – он преступник, если он нарушает его – он клятвопреступник. Жизнь в монастыре – это жизнь фанатика или лицемера.

Два качества необходимы художнику: чувство нравственности и чувство перспективы.

Для того чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.

Если бояться смерти, ничего хорошего не сделаешь; если все равно умираешь из-за какого-нибудь камешка в мочевом пузыре, от припадка подагры или по другой столь же нелепой причине, то уж лучше умереть за какое-нибудь великое дело.

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Есть моральная тактичность, которая у гуманного человека сказывается во всех его поступках и которой не имеет злой человек.

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду каплями.

Живописец и скульптор – оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж. Скульптура не терпит ни шутовства, ни паясничества, ни забавного, даже редко комическое. Мрамор не смеется.

Жизнь злых людей полна тревог.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Искренность – мать правды и вывеска честного человека.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.