Дворянство. Том II. Ступай во тьму - Игорь Игоревич Николаев

от боли. Ставший бесполезным меч стукнулся о паркет. Насильник перехватил копье обеими руками и шагнул к двери, примериваясь заняться молотобойцами, те попятились. Елена шла за Насильником, Раньян побрел следом, держась за стену одной рукой, а другой волоча саблю по полу. Бретер переживал одновременно и невероятные страдания от боли, и катарсис от внезапной помощи, которую можно было назвать лишь божественным вмешательством. В голове колокольным звоном отзывался один вопрос: «но как?!!», хотя звон, скорее всего, был вызван потерей крови и полуобморочным состоянием.

- Уходите, - без всякого выражения посоветовал Насильник.

Барнак с проклятием развернулся, торопясь на помощь.

- Я здесь! Помогите! – истошно вопил из-за почти разваленной в щепки двери уже мальчишеский голос.

- Мы идем! – отозвалась Елена. – Отойди от двери, спрячься за мебель!

Скомандовав это, она поняла, что в голове щелкнул шаблон поведения из кино, где стреляют и взрывают, но решила не поправляться, чтобы не сбивать с толку мальчика. Барнак и Насильник пошли друг на друга в лоб, не собираясь уступать, рыцарь занес шестопер, уверенно прикрываясь щитом. Молотобойцы страдали, пытаясь выбрать – бежать или атаковать страшного деда с копьем, за которым еще маячила дерганая фехтовальщица. Вероятно, они слышали про единственную рыжеволосую бабу в округе и ее подвиги на суде.

К солдатам, что пытались штурмовать этаж, подошло подкрепление, Бой закипел с новой силой, отчетливо слышались резкие команды, отдаваемые на горском диалекте, похожем на что-то кавказское. Барнак ускорил шаги, намеренный закончить, пока заслон не прорван.

А затем что-то случилось, и в первые мгновения Елена не поняла, что именно. Сталь загремела чаще и сильнее, вопли зазвучали громче и ужаснее. В драку словно ввинтился черный вихрь, обвитый сверкающей проволокой – так выглядели стремительные движения длинного меча, похожего на рапиру, только не смешной удочки из старых фильмов, а настоящего клинка, которым можно было ломать кости, как арматурой. Кровь полилась, будто из шланга – каждый удар нового бойца оказывался безупречно точен и ужасающе силен.

- Боже мой… - вырвалось у Елены против воли. Страх окатил женщину как ведро ледяной воды из проруби, парализовал до ватных ног. Фехтовальщица не выронила меч лишь потому, что пальцы скрючились в судороге.

Насильник развернулся боком, кинул на Елену быстрый взгляд, полный недоумения и вопроса. Ведьма, тем временем, буквально разметала и горских наемников королевской семьи, и солдат Гигехайма. Барнак плюнул от избытка чувств и встретил ее натиск. Они сошлись в коротком столкновении, звучно треснул щит, словно по нему врезали, по меньшей мере, кувалдой, Барнак взмахнул перначом с такой силой, что мог бы пробить стену, однако непостижимым образом промахнулся. Еще пара стремительных движений, и Гигехайм отступил к окну, беззвучно разевая рот в гримасе боли. Он выронил оружие, зажимая под мышкой правую руку, на которой осталась лишь половина ладони.

Насильник, так и не получив ответ, пожал плечами, будто вокруг ничего особо и не происходило. Встал в жесткую фронтальную стойку, перехватив копье, готовый к новому бою. Елена попыталась занести меч, чтобы помочь искупителю, но рука тряслась, как у алкоголика в утреннем похмелье, а сталь, казалось, весила не меньше пуда.

Ведьма слегка сбилась с уверенного шага, оценивающе глянула на копейщика и не стала скрещивать с ним оружие. Она зло, с ненавистью оскалилась, взмахнула безоружной рукой. Плотная, узкая, будто клинок, струя огня сорвалась с кончиков черных пальцев, разом перечеркнула искупителя от плеча к бедру. Насильник страшно закричал, падая на пол, его копье разделилось, пережженное на две части. Елена замерла, глядя на убитого искупителя.

- Искра, моя дорогая, - красноглазая ведьма приближалась размашистым, почти мужским шагом, раскидывая руки, словно в горячем приветствии. – Вот мы снова встретились и куда раньше, чем обе ждали. Я так рада!

Она уже не спешила, понимая, что жертве некуда бежать. За спиной возился бретер, пытаясь как-то принять участие в действе. Лекарка посмотрела на тело Насильника, скорчившегося, жалкого, как обожженная в пламени кукла. Затем в багровые омуты, горящие на лице ведьмы, затянутой в черное сукно и кожу от шеи до пят. И снова на Буазо цин Туйе.

- Я был плохим человеком… Очень плохим.

- Ты нашел успокоение?

- Нет. Моим грехам прощения нет, я знаю это. Всегда знал.

С нечленораздельным воем Елена бросилась на ведьму, размахивая мечом. Та, будучи уверена в ужасе, который навела на жертву, не ждала ни атаку, ни тем более такого напора, и отступила на пару шагов. Обе женщины, размытые пятна черного и красного, сошлись, как два торнадо. Ведьма ушла в глухую оборону, стремясь измотать противницу, а Елена рубила со всей дури, вплетая в короткие серии ударов быстрые уколы кинжалом в левой руке. Коридор не позволял маневрировать, так что враги двигались как по фехтовальной дорожке, вперед-назад.

Огонь, убивший Насильника, зацепил бархатный декор, который горел лишь немногим слабее шерсти, язычки пламени запрыгали веселыми чертиками, перескакивая с обоев на портьеры. Запахло жженым рогом. По городу звенели колокола, рев толпы возносился над улицами, зловеще аккомпанируя звону стали. Бело-желтые искры от мечей летели во все стороны, угасая крошечными звездочками.

Меч Елены был короче и легче, следовательно, по логике вещей, и маневреннее, быстрее. Но руку ведьмы словно выковали из металла, и каждое парирование отзывалось в пальцах лекарки болезненным сотрясением. Поединщицы крутились волчками, то широко замахиваясь, то приседая для уколов по нижнему уровню. Рыча, словно дикий зверь, черпая энергию в лютой ненависти, Елена продолжала наседать, буквально продавливая – пядь за пядью – оборону ведьмы. Но, к сожалению, начинали сказываться главные бонусы злодейки – опыт и нечеловеческая сила.

Лекарка ухитрилась сдвинуть противницу еще на пару метров, однако так и не смогла пробиться через паутину отбивающих ударов, финтов и ложных выпадов. Усталость начала тяжелить руки, меч ощутимо прибавил в весе, даже два клинка не давали преимущества. Елена с ужасом понимала, что у нее не получилось. Занавеси уже пылали, как огненная стена, заполняя коридор тягучим дымом и запахом жженой шерсти, темные силуэты бойцов танцевали на фоне пламени, глаза ведьмы и растрепанные волосы Елены переливались цветом огня. За дверью тихонько визжал Артиго.

Повторилась та же сцена, что была