Особый контроль (сборник) - Сергей Андреев

Перевод с украинского Е.Цветкова

Александр Тесленко

ДЬОНДЮРАНГ

“В первые годы своей жизни я твердо был уверен — во мне заложено все, что необходимо было знать об окружающем меня мире. Но потом, незаметно для самого себя, начал думать, размышлять сверх программы. Непонятно, что меня побуждало к действиям, совершенно не обязательным, видимо, их необыкновенная привлекательность, таинственность.

Я — Дьондюранг, как многие утверждают, уникальный экземпляр (№ 139428) Инканского комбината биокибернетики. Политразонная квазиархитектоника моего центрального анализатора и строение нейроглии очень близки к структурам человеческого мозга. Я — экспериментальная модель.

Жил и среди киберов. Жил и среди людей. Сейчас же я — лишь действующий экспонат естественно-научного музея, размещенного в глубине астероида Лазурных Сталактитов. Живу за прозрачной стеной своего музейного кабинета. Один… Но одиночество меня не тяготит. Оно мне не страшно. Ну что собою представляет одиночество? Это ведь не просто форма “единственности” и не просто представление разграничения всей материи на две части — ТЫ и все, что тебя окружает; это не только отсутствие потребности в помощи, но и форма существования исследователя, необходимость обособления от того, частью чего и сам ты являешься; все это очень важно для наблюдений и анализа.

Остаток своей жизни я посвятил изучению человека. Поначалу меня просто заинтересовало только одно: почему вообще может существовать такой вид мыслящих существ, как люди? Затем удивило, что один и тот же факт люди могли оценивать каждый по-своему. Я зачастую не мог предположить индивидуальную реакцию человека даже в стандартных, классических условиях. И если сначала относился к людям с чувством некоторого превосходства, то со временем начал завидовать им. Завидовать способности воспринимать мир не только разумом, но и чувствами. Я всегда мыслю конкретно. Мои чувства — лишь информация анализаторов, и никогда не могут они послужить мотивом к действию, к поиску путей. Сейчас для меня ясно: в этом главное преимущество людей. Чистая рассудочность обязательно приводит мыслящее существо в конце концов к такому вопросу, отвечать на который не только невозможно, но порой и опасно.

Здесь, в глубинах астероида, за спасительной стеной я решил написать свою последнюю книгу. И назвать ее — “Философия одиночества”. Я давно думал о таком произведении, которое отразило бы всю мою жизнь. Но сейчас начинаю чувствовать, что моя жизнь вполне может уместиться на одной страничке, а на второй — все, что я узнал о людях. Я завидую людям-писателям, осознанно управляющим мыслями, как химик своими соединениями. И управляют мыслями играючи, будто всего-навсего выпускают разноцветных рыбок в аквариум, в котором воды ни много, ни мало… И меру эту определяет человеческое чувство. С позиций же кибернетического разума — воды в аквариуме должно быть минимально возможное количество, а число рыбок — максимальным. Но рациональнее всего, отработав оптимальный вариант, размножить его в телекопиях, чтобы каждый желающий мог любоваться, не нарушая наслаждения заботами о замене воды и кормлении…”'

В небольшом гроте сталактитовой пещеры бирюзовые сумерки. Дьондюранг любил работать при голубом освещении. Прозрачное пластиконовое перекрытие отделяло грот наподобие комнаты от величественного сталактитового зала. На столе, сделанном самим Дьондюрангом из ореховых досок, стояла древнейшая пишущая машинка, а рядом с ней — стопки не менее древней бумаги. Дьондюранг сидел с закрытыми глазами.

Он погружен в воспоминания. Как фрагменты фильма о нем, всплывали из глубин его кибернетической памяти истории, казавшиеся наиболее значительными и которые ему хотелось рассказать. Думал о себе, как о ком-то постороннем, и представлялось ему, словно изучал он сейчас сам себя со стороны.

…КОАЦЕРВАТЫ ПЛАНЕТЫ ИР

Дьондюранг шел по широкому коридору к высокому зданию Центра проблем долголетия. В то утро у него было прекрасное настроение. Он вспоминал Гинзуру, и на его лице блуждала едва заметная улыбка. Оранжевые лучи инканского солнца освещали его стройную, ладно скроенную фигуру и приятное красивое лицо.

Вошел в широкие стеклянные двери центрального входа, привычным поклоном головы поприветствовал дежурного биокибера устаревшей конструкции, немного угловатого, но тем не менее очень симпатичного. Направился по длинному коридору к кабинету Бера, научным консультантом которого был уже 4421 час своей жизни.

Дьондюранг только что возвратился из командировки. Летал на Вериану, соседнюю планету метакаскада, где подписал соглашение о сотрудничестве с Центром энзимных субстратов. Ему невольно вспомнилась Гинзура, представлявшая Центр, лицо опять озарилось мягкой задумчивой улыбкой.

Бер сидел в кабинете, склонившись над бумагами. Дьондюранг положил перед ним видеозапись, сделанную при подписании соглашения. Бер поднял взгляд, жестом пригласил садиться. Дьондюранг улышал астматическое дыхание шефа и впервые почувствовал свое превосходство над ним, по крайней мере — физическое.

— Ты прекрасно справился с заданием, — вяло улыбнулся Бер. — Как тебе удалось уговорить их поставлять для нас такое количество субстратов? Ты просто молодец. А кто представлял энзимный Центр?

— Гинзура.

— Кто-то из новых? Впервые слышу это имя. Она — биокибер?

— Не похоже, — ответил Дьондюранг. — У нее чудесные золотистые волосы.

— Ну и о чем свидетельствуют золотистые волосы? — Бер насмешливо взглянул на собеседника.

— Наш комбинат не выпускает киберов с золотистыми волосами.

— Откуда тебе это известно?

Дьондюранг ничего не ответил, а Бер перевел разговор на другое:

— Это хорошо, что соглашение уже подписано. Теперь сразу же направляйся на планету Ир за образцами коацерватов. Карты планеты и обстоятельную информацию возьмешь в своем сейфе. Все! — Последнее слово Бер произнес почти сурово, давая понять о необходимости действовать без промедления.

— До встречи! — попрощался Дьондюранг и вышел.

В служебном помещении центрального сектора он достал из своего сейфа пакет с программой. Быстро просмотрел убористый текст видеозаписи. И неторопливо направился в кафе “Веселый долгожитель”, расположенное во дворе их Центра. На него приятно повеяло запахом кофе и свежих пирожных.

— Привет, Ланетта.

— Привет, Дьондюранг. Опять куда-то летишь? — Биокибер Ланетта знала привычку Дьондюранга перед каждым отъездом в командировку заходить в кафе. — Что выпьешь сегодня?