Падение с Земли - Александр Тюрин

Так вот, копаю я документы, вдруг шебуршение в коридоре. Не охранник сапожищами половицы давит, а кто-то тихонько след кладет. Я в своем закутке канделябр притушил и кочерыжку из двери высунул. Ага, попалась! Вижу цель — то ли призрак, то ли крепостной танцор от порки бежит. Слегка светящаяся такая фигурка на цыпочках. В моих интересах за любое нарушение хвататься (говно-прием, понимаю) и раскручивать, авось главный узелок и потянется. Выруливаю за подозрительным силуэтом, упорно его преследую, таясь, как змей, и скакая, как горный баран, до самого последнего пятого этажа. Там этот таинственный беглец юркнул в какой-то переход, прикрытый обычной невзрачной дверью. Я не лопухнулся, не отстал, но тут мне показали фокус-покус. Добрался поднадзорный силуэт до конца перехода и растаял в стене. Все сантиметры тупика я простучал, пропальпировал, но никакого рычага для открытия сезама народу. Лишь только щель у самого потолка не шире кулака.

— А переход всегда был тупиковым? Куда он вел раньше?

— Из цитадели в лабораторный корпус, который уж пятнадцать лет как законсервирован. Причем тупик бетонными блоками выложен. Видишь, барышня, я был смел, упорен, но толку никакого.

— Почему же, достаточно толка. Фактов у вас зашибись. На территории крепости встречаются неопознанные по своей сути объекты. Похоже, что Кологривов к таковым относится. И тот козел, что ко мне за осликом явился. Шаман-профессор Васильев тоже какой-то подозрительный. Надобно расследовать.

— Поменьше бы таких фактов, — вздохнул Почкин. — От них спиться можно. Если Васильев поспособствовал превращению Кологривова в малопонятный летающий, бегающий, скачущий объект, то расследование долго продлится. И неизвестно, чья башка в итоге слетит, кто кого уест!

— Вначале надо раздобыть план крепости-филиала — посекретнее и подетальнее. Вы же Блюститель, потребуйте, и вам дадут. Или сами поищите в анналах вашего Храма.

— Не командуй. Анналов, понимаешь, захотела. Да и вообще, я тебе не доверяю — девчонки такими ушлыми не бывают. Ты, должно быть, лазутчица какого-нибудь врага, провокаторша. Шпиенка из ханской ставки. Это им надо, чтобы мы все передрались. А внешне такая невинная, прямо пианистка. Если мы будем совать голову в каждую помойную яму, нас обязательно возьмут за шкирку. Но тебе много не дадут и при первой же амнистии под задок коленкой, отпустят гулять. Я же стану вдохновителем заговора, бандой одного, растлителем малолетней. Меня обязательно повесят, даже если судьей будет Дюймовочка!..

— Закройте рот, слюни летят, — затормозила смелая девица господина Блюстителя и напомнила: — Не надо предрекать работу похоронной команде. Она работает по своему расписанию… Ну, отсидите вы сейчас на скамейке запасных, потом ведь сами себя закушаете-закусаете. Кроме того, рано или поздно вы станете неудобным, тогда с вами запросто случится такая же бяка, что и с Кологривовым, или еще похуже. Враг же непременно будет расширять операции, пользуясь всеобщей тупостью. Оттого-то и надо все выяснить. Может, вы спасете целую Землю. Когда о вас сложат песни и легенды, это будет приятно.

— А целая Земля будет меня спасать?

Тут Почкин заметил свое домашнее животное. Конь виновато заржал и укоризненно пукнул, показывая, что вначале испугался и спасал свою жизнь, но потом сбился с копыт, выискивая хозяина.

— А когда вы помрете, — продолжила увещевание Ася, — я вам такую шикарную надпись на саркофаге сделаю, что народ будет как заводной ходить и поклоняться.

Спустя несколько минут Почкин поймал жеребца за узду и запрыгнул в седло.

— Не торопись, девушка, я пока не в саркофаге и мне достаточно матерной надписи на заборе, а почести требуются совсем иного рода… Ладно, покататься нам никто не запретит. Садись на облучок.

Девица легко забралась на транспортное средство о четырех ногах, пытаясь сохранять дистанцию от второго наездника. Однако когда Почкин добавил лошаденке ходу, ему пришлось приобнять спутницу одной рукой.

— Ты уж извини за это дружеское объятие, а то свалишься, ударишься своим мудрым лобиком об поверхность планеты.

— Если бы вы меня приобняли так в других обстоятельствах, дядя, я бы выпустила семечки из вашего пуза, — сообщила девушка, но смирилась ради общего дела.

— Я что, насильник и садист? Да я еще ни одной девушке плохого не сделал. Всем сделал хорошего. Славные получились мальцы, — голос Блюстителя сделался густым и сладким. — Я им заботливый отец, кстати. Однажды даже решил принести алименты. Чуть-чуть не донес.

— По-моему, это безнравственно, — строго произнесла девица.

— Моя лошадь ржет от ваших слов. А отпустить девушку ни с чем, это нравственно, что ли? Вдруг она решит, что никому не нужна, и руки на себя наложит? — ловко отбрехался Блюститель.

Здоровенная ладонь Почкина лежала на упругом животике новой знакомой, большой палец задевал у нее то, что не слишком далеко, но все-таки выдавалось вперед.

— Раз наши кости смыкаются столь же тесно, что и в постели, мы обязаны получше узнать друг друга, — выразил свое мнение Почкин.

— О себе можете не рассказывать, это пока не интересно. А я — Ася Шерешевич, березовская дворянка.

13

Господин Блюститель хотел проявить эрудицию, и это у него получилось.

— Крепость-филиал Храма Чистоты возводилась еще могучими кибероболочками с применением приличных стройматериалов и настоящей техники. То есть на славу сооружался огромный институт-завод биотехнологий, в котором должны были разрабатываться и вставляться людям биокибернетические имплантанты. От этих имплантантов люди становились бы совсем послушные кибероболочкам и хоть немножечко полезные. Таково предание. Как ни странно, у нас очень мало документов даже двадцатилетней давности. Соответственно, недоступны и компьютерные файлы. Эта зараза, которую ты называешь грибками, перепортила всю аппаратуру. А документами народ топил печки. Бумагами также питались пожары, которые как с цепи сорвались после краха кибероболочек и, соответственно, всего городского хозяйства. Бумагу размачивала вода, льющая сверху и поднимающаяся снизу. Вдобавок непечатники доканали многие архивы. Это такая секта, одно время близкая к нашему Храму.

— Ну и что сталось с доблестными непечатниками, чего-то я про них не слыхала? — задалась вопросом любопытная Ася.

— Мы их породили, мы варфоломеевскую ночь и устроили этим грязным даосистам-хиппанам. Всех перерезали.

— Как, вместе с детьми? — праведно ужаснулась девушка.

— Конечно, без. Кто же знает, где у них дети. На то они и непечатники, чтобы одни собачьи свадьбы играть. Однако, вернемся к крепости. Цитадель — это бывший административный корпус. Все здания были сложены из мощных композитных кирпичей, окна имели узкие, поэтому без особых проблем превратились в крепостные укрепления.