Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

Тут мне на плечо опустилась рука. Обернувшись, узрел Исиду.

– Киоко‑сан нехорошо, мы с ней немного проветримся, – Проинформировал он меня. Я кивнул. Понятно, табачина в воздухе мало кому нравится.

Группа сыграла еще четыре песни, полностью заслужив овации и одобрительные выкрики из зала. Реально хороши.

– Пойду проверю, как там наши поэты, – Сказал я Хэруки и пошел к выходу. Долго их нет, может Мурате совсем плохо? Они, конечно, достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе, но проверить стоит.

На улице уже стемнело, и я с наслаждением вдохнул свежий японский воздух.

– Она слишком хороша для такого как ты! Прочь с дороги, очкарик! Не волнуйся, детка, я покажу тебе, что такое настоящий мужик! – Услышав пьяный мужской голос, я напрягся и посмотрел в нужном направлении, разглядев три силуэта – один крупный, другой помельче, и третий – женский. Понятно, пьяный быдлан оценил внушительные буфера Мураты и потерял голову.

– Она же сказала, что не хочет! Отвали! – Крикнул Исида и сделал шаг вперед, загородив девушку. Какой молодец!

Я поспешил на подмогу, по пути прихватив валяющуюся на земле пустую пивную бутылку. Да, грязно. А что я сделаю пьяному взрослому одной безоружной рукой? Похоже, грядет предсказанная Муратой кровь.

– Свали, малолетка! – Крупный силуэт попытался схватить Исиду за плечо, но тот быстро провел какой‑то прием, в результате которого быдлан с криком смачно рухнул спиной на асфальт. Охренеть! Наш робкий очкарик‑то не так прост, как казалось!

– Тацуо! – Мимо меня пробежал какой‑то чувак. Подлетев к Исиде с Муратой, он низко поклонился: – Пожалуйста, примите извинения за поведение моего друга, – Он начал поднимать униженного Тацуо с земли, приговаривая: – Твою мать, Тацуо, я же просил тебя не нажираться! Снова захотел объясняться с полицией? Пошли, я посажу тебя в такси.

– Был бы я трезв, так просто ты бы не отделался! – Восстанавливая самооценку, прохрипел Тацуо в сторону Исиды, мудро позволяя другу тащить себя прочь от клуба.

Я поставил бутылку на землю. Хорошо, что вмешиваться не пришлось. Мало ли, вдруг у упыря окажется хлипкий череп, а я стану малолетним убийцей.

– Кайоши‑сан, ты супер крут! – Подойдя поближе, выразил я «респект», – Где ты такому научился?

– С детства занимался дзюдо, – Машинально ответил он, обнимая явно напуганную Киоко, – Иоши‑сан, передай ребятам, что мы не вернемся. Пойдем, Киоко, я провожу тебя домой.

Девушка кивнула, взяла его за руку, и они растворились в темноте. Рыцарь спас принцессу, получается. Моё уважение!

Вернувшись в клуб, проинформировал ребят, что наших поэтов можно не ждать. Подробности пересказывать не стал – обстановка не та. Потом расскажу Хэруки, если спросит.

В этот момент следующая группа начала лабать очень бодрый музон в былинном стиле «Oi!». Кайф! Народ реально завелся, часть даже подпевала. Видимо, эта группа неплохо знакома местным. Тексты, как и положено, про протест и несовершенство окружающего мира. Я с удовольствием прыгал и приплясывал, в нужные моментв крича «Oi!» вместе с толпой и музыкантами. Хэруки, Сакуре и Кохэку тоже понравилось, и они веселились вместе со мной. На второй песне начался слэм. Будь моя рука цела, я бы точно туда полез, а так пришлось стоять перед девушками, дружелюбно отталкивая плечом увлекшихся. А вот Кохэку не удержалась и влилась в ряды слэмящихся, откуда выбралась через пару песен запыхавшейся, но довольной и невредимой. Японцы даже отрываются «интеллигентно».

Сет был длинным – на семь песен. К концу их выступления я уже пропотел и немного охрип. Отличная группа, надо будет походить на такие концерты еще.

После небольшой паузы на сцену вышли «Альдекальдо». Народ засуетился, начал сбиваться ближе к сцене, приветственно посвистывая и крича. Хедлайнер же, львиная доля зрителей здесь ради них.

Быстро настроившись, ребята «бахнули» минутное драйвовое интро. Когда оно закончилось, Акира сказал в микрофон несколько стандартных для таких случаев фраз и поклонился. Народ радостно заревел, и движуха началась. Помимо того, что музыканты показывали нам на репточке, они спели еще семь песен собственного сочинения. Все – бодрые и динамичные, но без «изюминки». Хороших музыкантов на самом деле полно, но выделиться получается у единиц. И актуально это не только для музыки – «контент» пилят миллионы людей, но придумать что‑то реально новое и необычное сложно.

– А теперь мы представим новую песню, написанную совместно с литературным клубом школы Уцуномия Йохоку.

В зале раздались смешки.

– И что там? Гимн школы или хвалебная песнь любимой математичке? – Выкрикнул кто‑то. Я не парился – а какая еще реакция могла быть на такое заявление?

– Хо! Ты удивишься! – Широко улыбнулся Акира, – Итак, «Ёкай обиделся».

Вступление толпа приняла прохладно, с ехидными улыбочками, но когда начался куплет, реакция изменилась. Толпа начала качать головами и притоптывать в такт. На припеве опять начался слэм. Третий припев пел уже весь зал – ну а что, он цепляет и легко запоминается. А ведь это далеко не самая забойная вещь «КиШа». Спи спокойно, Горшок, ты навсегда останешься в наших сердцах.

– Еще! Еще раз! Офигенная песня! – Заревела толпа, когда песня закончилась. Музыканты «бахнули» еще раз, зал слэмился, качался и подпевал, а я ловил флешбеки. В прошлой жизни довелось посетить концерт «Короля и Шута», который проходил на стадионе. Как же было круто! Если у ребят получится «выстрелить» и в этом мире, с радостью схожу еще раз. Я тогда буду уже взрослый, и слетать в Россию смогу в любой момент. Увы, Горшочка спасти не выйдет – если человек осознанно выбрал героин, его никто не остановит. А вот Цой… Ладно, это все потом, а пока насладимся третьим прогоном «Ёкая». Заметив, что Хэруки стоит на цыпочках, пытаясь разглядеть происходящее на сцене, усадил ее на плечи. Лучшая девочка очень легкая. Подняв голову вверх, встретился взглядом с ее сияющими глазами. Надо было давно так сделать.

Акира, явно довольный реакцией, поблагодарил всех за внимание и любовь, музыканты откланялись и свалили. Концерт удался! Выйдя на улицу, мы радостно делились впечатлениями, вытирая счастливые лица вынутыми из кармана Хэруки салфетками. Какая запасливая.

– Проводить тебя, Сакура‑семпай? – Спросил я у президента.

– Нет, меня увезет водитель отца, – Указала она на доставившую ее машину, попрощалась и направилась к ней.

– А тебя? – Повернулся я к Кохэку.

– Нет, я дождусь брата! – Улыбнулась она, – Отличная песня, напишите для него что‑нибудь еще!

– Обязательно, – Кивнул я.

Подъехал микроавтобус, бибикнул, и Кохэку пошла к нему. Водительское стекло опустилось, и оттуда выглянул Акира.

– Ну как вам? – Крикнул он.

– Полный восторг! – Крикнула в ответ Хэруки. Я кивнул, показав большой палец.

– Пишите еще, литературный клуб! – Крикнул он, закрыл окно, и микроавтобус уехал.

– Ну что, пошли домой? – Спросил я Хэруки.

– Пошли! – Кивнула она.

По дороге она излучала радость – выяснилось, что до этого на такие мероприятия она не ходила, несмотря на многочисленные приглашения Кохэку. Дед не пускал. Вдруг она погрустнела, прижалась ко мне и сказала:

– Хочу обратно!

Я погладил ее по голове.

– Это нормально. В радостной толпе человек ощущает себя очень хорошо, получая чуть больше веселья, чем обычно. Увы, потом за это приходится платить. Мои слова не помогут, но попробуй утешиться тем, что впереди у нас еще очень много походов в разные прикольные места!

Хэруки вздохнула, и мы пошли дальше. Добравшись до ее дома, позвонили в звонок. Дед открыл.

– Деда, было так здорово! – Кинулась ему на шею Хэруки, – Спасибо, что отпустил!

– Хорошо, что ты вернулась в целости и сохранности, – Мягко сказал ей явно довольный дед. Потом он принюхался и поморщился, – Вы что, курили?

– Только пассивно, – Покачал я головой, потом поклонился, – Добрый вечер, Ринтаро‑сенсей. Давненько не виделись, я соскучился!