Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Поверхность камня, остывавшего в руке изгоя, затвердевала, и он все больше напоминал вместилище души, которым и станет впоследствии. Алайтокец опустил Слезу в мешочек на бедре и огляделся в поисках новой. Заметив блеск в густой траве возле пруда, странник наклонился за добычей. Камушек почти исчез, но тоже отвердел после прикосновения и отправился вслед за первым.

Слезы Иши превратились в ничто всего через двадцать ударов сердца. Кое-кто из авантюристов разочарованно вскрикнул: им удалось собрать всего четверть материализовавшихся камней. Возникло предложение остаться здесь до следующего Колдовского Часа и пополнить запас Слез, но Финдельсит покачал головой и указал на проход, ведущий из сада.

— Рискнули мы войти в логово врага, но рано или поздно она протрет глаза, — предупредил Великий арлекин. — Чистота Слез защищает, и всё же долго здесь оставаться нельзя. Око Той-что-Жаждет повернется сюда, неся возмездие того, кого мы обокрали.

Эльдар прислушались к этому своевременному предостережению. Быстро собрав своих воинов, Маэнсит разбила их на две группы и отправила в последний раз прочесать ближайшие ложбинки и рощицы, но больше камней не нашлось. Финдельсит и его труппа уже выдвигались обратно к вестибюлю, и Арадриан не отставал от них.

— Поразительно, — заметил Эстратиан, поравнявшись с изгоем. — Мое тело не способно проливать слезы, но в ином случае, боюсь, я утонул бы в них.

Молодой странник промолчал, не в силах выразить чувства, которые вызвало у него созерцание подобных страданий.

После того, что произошло в куполе, члены экспедиции проделали обратный путь до внутреннего дворика в молчании. Звуки шагов наемников, обутых в сапоги, гулко разносились по коридорам, собственные мысли казались Арадриану громкими. Исчез беспокоящий шепот на заднем фоне, но сменившая его абсолютная тишина оказалась настолько же тревожной. Поистине, это были владения мертвых, и живые не имели права вторгаться сюда.

Арлекины вели остальных обратно к кораблям, безошибочно находя дорогу через, казалось бы, совершенно одинаковые комнаты и переходы. Изгой оказался ближе к арьергарду группы, рядом с Эстратаином; ками смотрел прямо вперед, не обращая внимания на предметы обстановки и произведения искусства. Арадриан же снова убедил себя, что замечает мимолетные движения в зеркалах, оконных стеклах и серебряных элементах декора. И эти движения не были отражениями идущих эльдар, но обладали собственной жизнью.

На кратчайшую долю мгновения алайтокец услышал какое-то царапанье и, остановившись, посмотрел назад. Чуть подрагивала драпировка арочного прохода, который только что миновал отряд. Странник списал бы это на сквозняк, но воздух был неподвижен. Через окна, высоко врезанные в стены коридора, виднелось небо; наступали сумерки, впервые явившиеся Арадриану в спальне у моря. День или ночь — всё едино, но на планете без солнца приближение заката могло предвещать нечто гораздо более жуткое.

Ругая себя за паранойю, изгой в несколько быстрых шагов догнал Эстратаина. Пристроившись к ками, алайтокец глянул налево, и у него перехватило дыхание. Арадриану примерещилась пара угольно-черных глаз, вперившихся в него из тени алькова, где стояла серебряная статуя с поднятыми руками. Присмотревшись, странник понял, что за скульптурой никого нет, но так и не смог избавиться от ощущения чьего-то взгляда.

Авантюристы уже были недалеко от вестибюля, за которым начинался внутренний дворик; изгой понял это, узнав часть настенных гобеленов. С облегчением он заметил блеск застекленного перехода чуть впереди, и позволил себе улыбнуться — они почти дошли до кораблей.

Тогда-то Арадриан снова услышал царапанье, а затем характерный щелчок, напоминающий хруст ветки. Несколько шедших перед ним наемников повернулись на звук, и странник осознал, что ему не показалось. Заметив их беспокойство, Маэнсит зашагала назад.

— Чего встали? — требовательно спросила она, свирепо глядя на своих воинов. — Нужно поскорее убираться отсюда!

Прежде, чем кто-то успел ответить, вновь раздался царапающий, быстро передвигающийся шум, как будто нечто бежало по стенам и потолку. Алайтокец мельком заметил, как нечто бледно-розовое мелькнуло под дверной аркой впереди. Вскрикнув, он указал туда, но, когда остальные повернулись, проем уже опустел.

— Просто призраки возвращаются, — отрезала комморритка, взмахом пистолета командуя двигаться дальше.

Тем временем Финдельсит с несколькими арлекинами вернулся выяснить причину задержки. Напряженный Великий арлекин держал топор в руке, постоянно оглядывая коридоры и арочные проходы; скрытое под маской лицо поворачивалось налево-направо. Арадриан взвизгнул, почувствовав, как что-то коснулось его спины. Крутнувшись на пятках, изгой выхватил меч и задом чуть отступил к остальным, выписывая перед собой круги острием клинка.

— Не всё осталось тем же, каким было, — неожиданно развернувшись, Финдельсит уставился на Тиарсиона, одного из офицеров Маэнсит. Протянув руку, Великий арлекин постучал по усыпанной сапфирами подвеске на шее наемника. — Эта безделушка раньше не украшала твое горло. Неужели ты не прислушался к моему предостережению?

— Где ты это взял? — прорычала женщина, срывая украшение с шеи Тиарсиона. Серебряная цепочка разлетелась блестящими искрами звеньев.

— Оно впустую лежало в комоде, никому не нужное, — ответил офицер и потянулся за ожерельем, но Маэнсит отдернула руку.

— Кто ещё нарушил запрет на воровство? — грозно спросила она, высоко держа похищенную драгоценность. Ещё несколько наемников пробормотали признания, и на свет явились разнообразные драгоценные камни и произведения искусства, засунутые ими в карманы, сумки или поясные мешочки.

— Никто их не хватится, здесь нет никого, — заявил один из нарушителей.

— О, глупцы, похитившие богатства этого места! — воскликнул Финдельсит, быстро шагая среди воинов к говорившему. — Ваша жадность подобна маяку ярко пылающему, неужто вы не слышали моих слов о лютой опасности? Они придут за своим златом, здешние клады не для смертных грабителей, это сокровищница Князя Наслаждений!

Посыпались гневные отповеди и заявления, а арлекины тем временем начали двигаться через толпу, требуя от похитителей вернуть драгоценности. Арадриан с ужасом увидел, как некоторые наемники поднимают клинки и пистолеты, желая защитить нечестно полученные трофеи. В поднявшемся шуме изгой услышал голос стоявшего рядом Лехтенниана, но не смог разобрать слов.

Пронзительный визг полулиры заставил спорящих умолкнуть.

— Бежим, — спокойным и холодным голосом произнес музыкант, указывая на окна впереди по коридору. — Нас обнаружили.

Алайтокец посмотрел туда, и кровь застыла у него в жилах, а по телу побежали мурашки от абсолютного, леденящего ужаса. В арочных окнах виднелись десятки — уже сотни — бледнокожих созданий. У них были андрогинные лица и тела с одной женской грудью, а глаза, напоминавшие глянцевитый уголь, с голодным восторгом смотрели на эльдар. Раздвоенные змеиные языки в предвкушении метались среди игольчатых зубов. Одежды на существах почти не было, за исключением браслетов и связок бус, на голове у каждого рос гребень пурпурных, красных или темно-синих волос, живописно ниспадающих на скальпы. Вместо рук у них имелись вытянутые клешни, словно у каких-нибудь чудовищных ракообразных. Этими конечностями твари постукивали в оконные стекла, а их узкие лица щерились, ухмылялись и глядели с вожделением.

Путеводный камень Арадриана запылал на груди и как будто превратился в раскаленный гвоздь, загоняемый ему в сердце. В голове изгоя зазвучал хор прекрасных и ужасных голосов, манящих и одновременно наполняющих его отвращением. Хотя алайтокец никогда раньше не видел подобных существ, он ещё в раннем детстве слышал рассказы о них. Внутри себя, в самой темной глубине души, странник осознавал природу явившихся потусторонних созданий: это были служанки Великого Врага, демоницы ужасной Слаанеш.

С трескучим грохотом орда ворвалась во дворец, твари смеялись и верещали, стучали когтистыми ногами по кафельному полу и щелкали клешнями. Услышав предупреждающий крик, странник обернулся и заметил ещё одну группу демониц, выбегавших из арочных проемов позади. Чудища неслись по коридору, пучки волос безумно мотались у них над головами.

Вспомнив призыв Лехтенниана, изгой хотел было бежать, но враг уже преградил дорогу к звездолетам. Маэнсит и её воины открыли огонь, выпуская шквалы лазразрядов и сюрикенов; коридор заполнили поблескивающие диски и актинические вспышки. Шумную какофонию усилил свист сюрикеновых пушек и треск фузионных пистолетов.

— Подвинься, — Эстратаин вежливо отстранил Арадриана, проходя мимо него. Ками вытянул руку в сторону демониц, быстро приближающихся с тыла. — Давно не сражался, но немного сил у меня осталось.