Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мелочи! — взвизгнул толстяк. — Мелочи! Устрицы и ракушки! Пригласили меня на званый обед городских властей, а когда я прихожу, меня ожидают холодный прием и пустой стол. Где мой копьеносец?
— Нет же, сэр Оливер, послушайте, сэр Оливер, — вмешался, смеясь, сэр Найджел. — Пусть ваш гнев утихнет, ведь вместо этого кушанья вы встретили старого друга и товарища.
— Клянусь святым Мартином! — заорал тучный рыцарь, причем все его негодование мгновенно сменилось радостью. — Да это же мой дорогой маленький петушок с берегов Гаронны! Ах, дорогой друг, как я рад видеть вас! Какие деньки мы пережили вместе!
— Ну да, клянусь своей судьбой! — воскликнул сэр Найджел, и глаза его заблестели. — Мы повидали истинных храбрецов, и наши знамена развевались во время многих схваток, клянусь апостолом! Мы познали во Франции немало радостей!
— И горестей тоже, — добавил другой. — У меня остались и печальные воспоминания об этой стране. Вы помните, что постигло нас в Либурне?
— Нет, но я помню одно: мы, во всяком случае, пустили в ход мечи.
— Ну и ну! — воскликнул сэр Оливер. — А вы все еще держите в уме только клинки да шлемы! Нет у вас в душе места для более кротких радостей. Ах, я до сих пор не могу говорить об этом без волнения. Такой пирог, такие нежные голуби, а в подливке не соль, а сахар! И вы были в тот день со мной, и сэр Клод Латур, и лорд Поммерс!
— Вспоминаю, — сказал сэр Найджел, рассмеявшись, — и как вы гнали повара по улице, и как грозились сжечь гостиницу. Клянусь апостолом, досточтимый сэр, — обратился он к городскому голове, — мой старый друг — опасный человек, и советую вам постараться уладить с ним ваши разногласия.
— Через час устрицы и ракушки будут готовы, — ответил городской голова. — Я просил сэра Оливера Баттесторна оказать мне честь и разделить со мной мою скромную трапезу, изысканностью которой мы немного гордимся, но тревожная весть о пиратах так омрачила мои мысли, что я стал прямо-таки рассеянным. Все же я надеюсь, сэр Найджел, что и вы откушаете с нами.
— У меня слишком много дел, — ответил сэр Найджел, — ведь мы должны погрузиться на корабль — люди и кони — как можно скорее. Сколько у вас солдат, сэр Оливер?
— Трое и сорок. Все сорок пьяны, а трое относительно трезвы. Они все благополучно доставлены на корабль.
— Лучше, если бы они поскорее протрезвели. У меня каждый должен будет взяться за тяжелую работу еще до заката. Я намерен, если вы это одобрите, попытаться атаковать этих нормандских и генуэзских пиратов.
— На генуэзских судах везут икру и кое-какие весьма драгоценные пряности из Леванта, — пояснил сэр Оливер. — Мы можем при удаче получить большую выгоду. Прошу вас, старший шкипер, когда вы подниметесь на борт, вылейте на каждого из моих мерзавцев, которого увидите, по полному шлему морской воды.
Оставив рыцаря-толстяка и городского голову, сэр Найджел повел отряд прямо к воде, а там легкие плашкоуты доставили их на корабль. Одну за другой поднимали лошадей, те на весу бились и брыкались, а потом их опускали в глубокий трюм желтого корабля, где их поджидали ряды стойл, в которых они могли благополучно путешествовать. В ту эпоху англичане умели в подобных случаях действовать искусно и быстро: незадолго до описываемых событий Эдуард в порту Оруэлл посадил на суда пятьдесят тысяч человек с их конями и обозом всего-навсего за двадцать четыре часа. Так ловко действовал сэр Найджел на берегу и так быстро Гудвин Хаутейн — на судне, что сэр Оливер Баттесторн едва успел проглотить последнюю устрицу, как звуки трубы и нагары возвестили, что все готово и якорь поднят. В последней лодке, отплывшей от берега, сидели рядом оба командира, такие странно противоположные, а под ногами у каждого гребца были сложены крупные камни, которые сэр Найджел приказал взять на корабль. Как только их погрузили, корабль поднял парус на грот-мачте; он был пурпурного цвета с позолоченным изображением святого Христофора, несущего на плече Христа. Повеял бриз, надул парус, статное судно накренилось и пошло вперед, ныряя среди пологих синих валов, под музыку менестрелей, доносившуюся с кормы, и приветственные клики толпы, черневшей каймою вдоль желтого берега. Слева лежал зеленый остров Уайт с его длинной и невысокой извилистой цепью холмов на горизонте и выступавшими друг над другом вершинами; справа — лесистое побережье Гемпшира, тянувшееся далеко-далеко; а надо всем раскинулось голубовато-стальное небо с зимним неярким солнцем. Воздух был настолько морозным, что изо рта валил пар.
— Клянусь апостолом, — весело заявил сэр Найджел, который стоял на корме и глядел по сторонам, — эта земля действительно стоит того, чтобы за нее сражаться, и очень жаль ехать во Францию ради того, что можно иметь и дома. Вы не заметили горбуна на берегу?
— Да нет, — пробурчал сэр Оливер, — не заметил, я спешил вниз, у меня устрица в горле застряла, а я так и не выпил налитый мне бокал кипрского вина.
— Я видел горбуна, достойный лорд, — вмешался Терлейк, — старик, одно плечо выше другого.
— Это предвещает удачу, — пояснил сэр Найджел. — Нам также перешли дорогу женщина и священник, поэтому все у нас, видимо, пойдет хорошо. А что ты скажешь, Эдриксон?
— Не знаю, достойный лорд. Древние римляне были народ очень мудрый, а все-таки ставили свою судьбу в зависимость от таких примет; греки тоже, да и другие народы древности, известные своей ученостью. Однако среди современных людей многие насмехаются над предзнаменованиями.
— Тут не может быть никаких сомнений, — сказал сэр Оливер Баттесторн. — Я отлично помню, как однажды в Наварре вдруг слева от меня из совершенно безоблачного неба прогремел гром. Мы поняли, что случится беда. Долго ждать не пришлось: всего через тринадцать дней волки стащили превосходную ляжку оленя, лежавшую у самого входа в мою палатку, и в тот же день две фляги старого вина прокисли и помутнели.
— Принесите-ка снизу мое снаряжение, — обратился сэр Найджел
