Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

В зале никто не шевелился и не двигался, мертвая тишина, словно и дышать перестали, все ловят каждое слово, каждый жест, следят за каждым движением лица королевы и этого подростка-человека.

Гаргантюэль снова наклонился к уху королевы, она выслушала, кивнула и спросила:

– И что… ответил герцог?

Ютланд вздохнул, развел руками.

– Герцог не стал объяснять… но то, что последовало… в общем, я понял, что да, он так и собрался. Вернее, собирался. Более того, в его замке уже собрались те военачальники, что поведут эльфов в бой… Ваше Величество, я человек, и ваш герцог решил начать истребление человечества… с меня, раз уж я ему подвернулся под руку. В смысле, сам пришел уже почти убитый.

В зале пронесся вздох, и снова все замерли, стараясь не пропустить ни слова.

– И как удалось вырваться из его рук? – спросила королева.

Гаргантюэль сказал королеве почтительно, но так, что услышали и в зале:

– У нашего гостя очень быстрый конь…

– Да, – подтвердил Ютланд, – удалось. Правда, глыбы рушились так часто, что даже не знаю, как и выскочили… Одна попала прямо в темя, у меня в глазах аж потемнело!.. Уже и не помню, что было дальше.

– Глыбы? – переспросила королева. – Рушились?.. Это где?

– В замке герцога, – ответил Ютланд. – Наверное, на песке построили. Как только началось… ну, это… сразу стены затрещали. Ну, не совсем сразу, но потом затрещали. Зато как только, то сразу и… Ага, начало враз и по-всякому… Моему хорту лапу отбили, я его на коне еле успел!.. Сейчас, бедный, зализывает…

Королева охнула, переспросила, медленно бледнея:

– А… герцог?

Ютланд сдвинул плечами.

– Герцог… а что герцог? Герцог как бы не станет выводить войска эльфов из этих уютных земель.

Она переспросила с недоверием:

– Он что, отказался от своей идеи?

– Да, – подтвердил Ютланд, – отказался. Совсем отказался. Его владения, можно сказать, теперь ваши… как я догадываюсь.

Гаргантюэль быстро выступил вперед, взгляд его бегал по усталому лицу Ютланда.

– А что… с замком? Насколько он…

Голос его прозвучал так деловито, что королева нахмурилась и начала смотреть на него с подозрением.

Ютланд сдвинул плечами.

– Да не так уж и… в общем, небольшие разрушения. Совсем небольшие. Фундамент точно цел. Да и винные подвалы, если там имеются.

Королева вскрикнула:

– О чем вы?

Гаргантюэль поклонился и, прежде чем Ютланд раскрыл рот, сказал торопливо:

– Там небольшое землетрясение… вдруг, Ваше Величество. Маги предсказывали, да. Такое бывает, Ваше Величество. Я бы просил Ваше Величество послать немедленно туда войска, надо оказать помощь уцелевшему населению и… собрать всякое… ну, не трофеи, мы сочувствуем герцогу… гм, местному населению, однако не стоит ценные вещи оставлять в руинах… они все-таки, если говорить в общем и по справедливости, принадлежат народу. В смысле, эльфам, а Ваше Величество все-таки на сегодня первая из всех эльфов…

Один из эльфов, что везде появлялся, не снимая вычурных доспехов и шлема с перьями, отступил и, не ожидая приказа королевы, выскользнул из зала. Вскоре Ютланд услышал его крики во дворе, ржание и топот множества коней.

Королева как будто стала мельче на троне, словно из нее выдернули стальной стержень, и она осела, как куча снега под прямыми лучами весеннего солнца. Лицо стало совсем желтым, под глазами появились темные круги, кожа повисла мешками.

– Все свободны, – прошептала она мертвенным голосом. – Гаргантюэль… и советники, останьтесь.

Ютланд поклонился и вместе со всеми покинул зал, однако вокруг него постоянно оставалось пустое пространство, и он так в одиночестве и вернулся в гостевые покои.

Буквально через минуту за дверью задорно простучали каблучки, ворвалась Мелизенда и почти бросилась ему на шею, но вовремя вспомнила, что она принцесса, остановилась и прокричала обвиняюще:

– Где ты был? Мне такое платье подарили! Смотри!

Он посмотрел, кивнул и постарался вложить в голос как можно больше искренности:

– Ух ты!.. Ага… Надо же… Подумать только!.. В самом деле платье…

– Дурак, – сказала она обидчиво. – Грубый дурак. И вообще мне тут про тебя сказали, что зло течет в твоих жилах!

– Ну? – спросил он. – И что?

Она сказала сердито:

– Пришлось с ними поссориться! Я раскричалась вся, что за глупости, не позволю такое говорить про своего… друга.

Он отмахнулся.

– Да пусть говорят.

Она неверяще смотрела, как он дотащился до роскошного ложа и рухнул навзничь, раскинув руки.

– Ты чего?

– Устал, – признался он. – Сапоги снимешь?

Она вспыхнула от негодования, выпрямилась, глаза засверкали в гневе, словно там накапливаются молнии и вот-вот выметнулся, испепеляя все на пути.

– Что-о?.. Сапоги? Тебе?.. Я – принцесса! Может, королеву позвать, чтобы снимала тебе сапоги?.. А ты что, в самом деле так замучился где-то, что уже и пошевелиться не в состоянии?.. Ну тогда ладно, помогу…

Он не верил своим глазам, но она опустилась на колени и с усилием тянула с него сапоги, пыхтела, бурчала, дергала, но все-таки сумела стащить один сапог, а второй поддался уже легче, либо она быстро приноравливается.

– Спа… си… бо, – проговорил он.

Она села рядом на край кровати и внимательно всматривалась в его бледное лицо.

– А ты в самом деле… какой-то схуднутый. Не заболел? Нечего тебе ездить тут на охоту! Мало ли какие здесь звери в лесу… Еще заразишься от них!

– Я с ними не целовался, – ответил он вяло. – И вообще… Сейчас приду в себя, мне вообще-то для отдыха надо немного. Надо взглянуть, как там мои конячка и хорт, им тоже досталось…

Она подумала, сказала властно:

– Ты лежи, а я пойду посмотрю. Если их полечить надо, попрошу королеву помочь.

– Вдвоем лечить будете?

Она нахмурилась.

– Это ты умничаешь, да? Лучше не старайся, поумнее тебя в тюрьме сидят. А то и вовсе на виселице. Лежи!

Он не успел рта открыть, она исчезла, а он остался лежать в диком удивлении, ничего не понимая в этом странном мире женщин.

Мелизенда сбежала вниз очень довольная, наконец-то она сильнее, он повержен, можно ему покровительствовать, спасать, лечить… ах как она любит лечить!.. даже сапоги сам не мог снять, бедненький, жалобный, устатый весь, лица на нем нет, как говорила ее няня…

Алац лежит на боку, Мелизенда испугалась, но бок поднимается часто, хорт сидит, раскорячившись, и вылизывает то пузо, то лапу. Кожа подрана, на боках засохшая кровь.

– Бедненькие, – сказала она жалостливо, – все хорошо, все хорошо… Ваша мама здесь, все хорошо…