Записки из чемодана - Иван Серов

17 ноября вылетели на двух самолетах в Дели. Ночевали в Сталинабаде, были выпивки и дурачество. Разве их удержишь. Утром поднялись и стали набирать высоту. В общем, полет проходил <так> же, как и я летел. Я давал некоторые пояснения по маршруту. Когда прилетели в Дели, то там на аэродром собралось несколько тысяч народу. Были члены правительства во главе с Неру и ею дочерью Индирой Ганди*. Кстати сказать, многие думают, что Ганди — это родня известному в Индии вождю Махатме Ганди*. На самом деле это фамилия мужа, фактически с которым она не живет. Он работает в редакции какой-то газеты, пьянчужка по фамилии Ганди.

По выходе из самолета всем нам, членам делегации, одели тяжелые желтые венки из разных желтых цветов с характерным удушливым запахом. Это национальный цвет Индии. Кстати сказать, у Булганина на светло-сером костюме остались пятна желтые.

В Индии желтый цвет обожают, как у нас красный. Национальный флаг тоже желтовато-белый. От самолета дорожка была покрыта коврами и посыпана лепестками от желтых цветов.

Когда поздоровались, то Неру пригласил Булганина принять почетный караул, Булганин двинулся, а за ними и Хрущев. Зачем? Получилось немного неловко, не по-военному, когда почетный караул полагается принимать одному человеку. Затем уселись по машинам все трое, за ними мы с Ханду и поехали в город, до которого было не менее 10–12 <километров>[521].

Встреча русских превзошла все наши ожидания. Все 12 км представляли собой сплошные массы народа, празднично одетых, с различными побрякушками, с песнями и в национальных костюмах.

Часто попадались люди на слонах, празднично украшенных. Все приветствовали наших и Неру криками: «Хинди русси бхай, бхай!» — «Индусы и русские братья!», «Дзиндабад!» — «Приветствуем!» и другие.

Маршрут движения был: аэродром — «круг» в центре Дели, а затем дворец президента. На протяжении всего пути индусы приветствовали русских гостей, бросали в машины цветы. Приехали во дворец, разместились, и вечером президент устроил прием во дворце. Народу было не менее тысячи человек. Все подходили, здоровались и приветствовали.

Обменялись тостами Неру и Булганин. Затем вышли в зал, где вели беседы с научными работниками, дипломатами и т. д. Я обратил внимание на высокого красивого индуса лет 26 с не менее красивой женой. У индуса был на голове красный тюрбан (мусульманский).

Я спросил у Ханду, что это значит. Он сказал, что это магараджа Кашмира. Красный тюрбан одел в честь советских гостей, зная, что у нас красный цвет считается государственным. Затем Ханду предложил меня познакомить с ним. Когда знакомились, магараджа что-то сказал Ханду, который мне затем сказал, что раджа хочет пригласить г. Булганина и Хрущева в Кашмир. В то время позиция Советского Союза по Кашмирскому вопросу не была известна, американцы же считали, что Кашмир, населенный мусульманами, должен отойти к Пакистану[522].

У нас по программе Кашмир не был запланирован. Я ответил, что я скажу нашим о желании магараджи. Затем подошел и сказал Хрущеву об этом, предупредив, что будут приглашать в Кашмир. Сам подошел к Ханду и радже и продолжал разговор. Т. Булганин и Хрущев подошли вроде бы ко мне и тут же познакомились с раджой, который в вежливой форме приветствовал их и пригласил посетить Кашмир. Хрущев ответил, что время еще есть и на обратном пути мы дадим знать.

После приема, вечером прогуливаясь по саду, Хрущев сказал, что надо запросить президиум ЦК и спросить согласия на посещение Кашмира, где высказать, что СССР считает Кашмир индийским.

На следующий день утром прогулялись по саду, и Хрущев мне одному высказал мысль, что Булганин неправильно высказывается, оскорбляя национальные чувства индусов. Действительно, на приеме Булганин сказал, что они бедная, а СССР богатая страна. Но я думаю, что вряд ли они придали этому значение. Правда, я ответил Хрущеву, чтобы он сказал об этом Булганину, но Хрущев как-то неодобрительно хмыкнул.

Утром после завтрака поехали в Делийский университет, расположенный за городом. Классы и аудитории — все не по-нашему. В ряде случаев высятся 4 каменных стены без крыши, в середине такого колодца стол для преподавателя, вокруг которого скамейки или столики для студентов.

Видели там преподавателя русского языка, сам он «из Петербурга» выехал в Индию после революции. Живет здесь небогато и все время мечтает вернуться на родину. Хрущев спросил: «Так в чем же дело?» — «Не дают визы на въезд». Хрущев сказал мне записать фамилию, и надо помочь выехать. Я вечером дал телеграмму Ивашутину, чтобы впустили в СССР.

После института поехали в Красный Форт для осмотра, затем поднялись в «Храм Шивы» — индусского бога. Туфли снимали у входа в храм и по ступенькам поднимались босые. Затем поехали на могилу Ганди (вернее, на место, где был в 1948 г. после убийства сожжен Ганди, почитаемый в Индии, а пепел высыпали в р. Ганг, так как, по преданию, душа ушла к богу, а тело в священную реку). Там нас ждали посольские сотрудники с венками.

Не доходя 100 метров до могилы, мы сняли туфли и в одних носках двинулись к месту сожжения, которое обнесено мраморными плитами, а в середине клумба с цветами. Дорогой Булганин рассказал солдатскую шутку, «не сопрут ли наши туфли, пока мы ходим». И затем вполне серьезно сказал Безруку* (прикрепленному): «Поглядывай».

В тот же день мы побывали в Институте ядерной физики, где профессор-баба[523] проводил научные эксперименты с расщеплением атома урана.

На следующий день нас Неру пригласил посмотреть жизнь и учебу в Лицее бойскаутов. Там нас встретили преподаватели и бойскауты. Всем как уважаемым гостям они помазали лбы пальмовым маслом и приклеили по три рисовых зернышка, обозначающих: «Желаем вам как раджам счастья и богатой жизни». На открытом стадионе бойскауты, мальчики и девочки, выступали с физкультурными упражнениями, танцами, затем преподнесли цветы. Потом осмотрели Старый Дели. Вечером посол СССР в Индии М. А. Меньшиков устроил прием в честь советских руководителей. Все прошло неплохо. Выступали т. Хрущев и Неру.

На третий день пребывания поехали в Агру посмотреть дворец-мавзолей, построенный из белого мрамора царем для своей жены…

Вечером в Агре устроили местные власти прием, на котором присутствовали местные жители. Наши перебрали спиртного и немного поругались.

Хрущев вечером, когда прогуливались, опять высказывал недовольство Булганиным. Правда, я не заметил ничего предосудительного, так и сказал. Вообще мне с ними сложно. Надо смотреть за охранниками, чтобы не перепились, да еще замечать, кто чего неправильно сказал. Друг другу не хотят сказать, а мне вываливают…