Третий Проект. Том I "Погружение" - Максим Калашников

Люди из спецслужб рассказывали мне о том, что среди студентов и крайне левых на баррикадах Парижа были десятки людей, связанных с ЦРУ и британской МИ-6. Кстати, те люди, которые в 1968 году призывали студентов на баррикады, сегодня очень хорошо себя чувствуют в правительственных кабинетах Парижа. И карьера их началась именно тогда, с уличных боев. А дальше их вели по жизни, помогали и поддерживали. Им помогли захватить Сорбонну в шестьдесят восьмом. Им помогли вести бои с полицией. Им помогли захватить парижские улицы, подтолкнули к беспорядкам и к столкновениям с полицией. В результате в больницы попали сотни раненых. Появились убитые.

Казалось бы, для Советского Союза сложился идеальный момент, чтобы помочь де Голлю. Ни для кого не составляло секрета, что у руля студенческой революции, майской революции 1968 года, этой первой «революции цветов», стояли не только искренние молодые леваки, но и манипулирующие ими люди спецслужб. Пользуясь через кубинцев влиянием на крайне левых, а также связями людей из Штази и чешской разведки, исторически тесно взаимодействующих с левым подпольем Западной Европы, русские вполне могли выявить манипуляторов из западных спецслужб и засланных ими провокаторов, обезвредить их и обеспечить исторический компромисс между студентами и де Голлем. Компромисс, который вполне мог быть достигнут против общего врага – Атлантических держав.

Однако ваши люди сделали совершенно иное. В дополнение к студентам они вывели на улицы миллионы рабочих. Ваш международный отдел ЦК дал команду Всеобщей конфедерации труда. Тогда крупнейшая профсоюзная организация Франции объявила забастовку. В результате в конце мая более десяти миллионов французов – практически весь пролетариат – бастовали. Наши друзья смогли добыть документы о том, что решение на проведение всеобщей французской забастовки принималось в Москве, на самом высоком уровне. И если американцы только подтолкнули де Голля, то вы заставили его упасть, поставив ему первоклассную подножку. Люди в вашем ЦК и в американском ЦРУ действовали рука об руку. Вы вместе уничтожили человека, который мог изменить ход истории. Вы заставили его потерять страну. Американцы и вы. Не вы лично, конечно, герр президент, а те, кто был до вас, кто оставил вам страну, где президент не может делать то, что он знает, хочет и должен делать.

Вот, собственно, и вся первая история. Я думаю, вам не составит труда дать задание покопаться в архивах ЦК и КГБ, может быть, еще где-то и получить дополнительную информацию на этот счет. Если она вам нужна…

***

Старик внимательно, испытующе посмотрел на своего младшего собеседника. Президент выдержал его взгляд и раздумчиво, давая понять, что услышанное весьма его заинтересовал, ответил:

– Да, я обязательно дам такое указание. Ваш рассказ крайне интересен…

– Тогда я продолжу, – сказал немец, – и перейду ко второй истории, которая проходила на моих глазах и при моем участии.

Прошло меньше пяти лет после первого сюжета. Место действия – снова Европа, но уже не Париж, а Бонн, ведомство федерального канцлера Вилли Брандта. Он вспомнил о завете Бисмарка и решил установить прочные дружеские отношения между Россией и Германией. Ради этого он был готов пойти на признание нерушимости границ после Второй мировой войны, включая часть Германии, отошедшую к вам и Польше, а также согласиться с существованием ГДР. Взамен Брандт получал мощную поддержку Москвы, работу для сотен тысяч немецких рабочих и устойчивые заказы для нас, германских промышленников и финансистов.

Казалось, вслед за подписанием исторического соглашения дела шли как нельзя лучше. Не довольствуясь обычными дипломатическими ходами, ваш тогдашний глава КГБ Андропов установил закрытый, можно даже сказать, нелегальный канал связи с руководством ФРГ. Степень и доверительность бесед, проводившихся по этому каналу, была столь велика, что спустя четверть века в ФРГ многих участников этой работы стали подозревать в шпионаже в пользу Советского Союза. Но мне, как человеку, непосредственно втянутому в этот процесс, отдавшему несколько лет жизни и знающему мельчайшие подробности этой сложной игры-работы, можно сказать: мифы о шпионаже – просто бред. Мы тогда делали общее дело, стараясь второй раз после де Голля создать Европу от Бреста до Владивостока, начав с воссоздания несущей, главной конструкции Евразийского сообщества – германо-русской оси…

Старик закашлялся, краем глаза проследил за президентом и, удовлетворенный его сосредоточенным, понимающим молчанием, продолжил:

– Мы старались объединить ваши науку и ресурсы с нашими технологиями и менеджментом. Создать нерушимый союз. Работали руку об руку с вашими людьми из КГБ и международного отдела ЦК КПСС. И еще одно скажу: Брандт всерьез верил в возможность иного, чем капитализм, строя. Он действительно собирался создать социалистическую Европу. Европу, которая заберет лучшее из различных моделей, появившихся в то время: шведской, немецкой и советской. Ему виделась Европа, где социальная справедливость не противоречит экономической эффективности, план сочетается с рынком, а прибыль не отменяет человеческой солидарности.

Кое-что в Германии нам удалось сделать. Причем такое сильное, что христианские демократы, сменившие нас, взяли нашу внутреннюю политику на вооружение, назвав ее обществом социальной демократии.

И тем страшнее, сокрушительнее и бессмысленнее оказался удар в спину, который мы получили, когда был разоблачен личный секретарь Брандта, допущенный ко всем секретам кабинета. Он оказался агентом разведки ГДР.

Вы не представляете размеров нашего разочарования, горечи и морального опустошения! Нас предали люди, с которыми мы собирались изменить Евразию, создать новую, неодолимую силу. Мы не могли понять, зачем надо было вербовать этого секретаря, когда все важные вопросы можно обсудить по нашему каналу? Мы не верили и в то, будто КГБ не знал, что Штази внедрило к канцлеру своего человека. Нас обманули, предали. Оставалось только одно: уйти. Вилли Брандт подал в отставку. Тогда же ушла и большая часть его команды. Остатки пытались что-то сделать уже при преемнике Брандта, канцлере Шмидте. Но и он пал жертвой той же самой примитивной, но от того не потерявшей эффективности, проделки с внедрением в ближайшее окружение восточных шпионов.

Герр президент, вы, русские, в начале семидесятых опять сами себя убили. Опять сыграли против себя, на руку чьей-то страшной силе, которая в конечном счете раздавила вашу страну. Вы понимаете, о чем я говорю, герр президент? Увы, ваш международный отдел сделал это! Ваши люди знали об этой самоубийственной вербовке и, что самое подлое, выдали завербованного секретаря Брандта. Понимаете, вы убрали с политической арены одним ходом главного союзника в Европе. Вы опять плюнули в лицо людям, поверившим в русских, заломили руку, протянутую для рукопожатия. Понимаете, герр президент, когда я говорю «вы», я не говорю обо всем Советском Союзе, я говорю о людях, которые были у власти в вашей стране…

Президент откинулся на кресло и, стараясь говорить как можно бесстрастнее, не реагируя на почти заклинающие интонации старика, ответил:

– Да, я читал эти материалы. Конечно, в том, что вы говорите, есть неточности, но ваша интерпретация заслуживает права на существование. В сущности, вы говорите даже не об интерпретации, а о фактах. Канал был, доверительные беседы были. Стремление канцлера к тесному союзу с Советским Союзом тоже было. И завербованный секретарь по имени Гийом был. Единственное, о чем можно поспорить – так лишь о том, кто его выдал… Хотя любой провал любого разведчика, в конечном счете, предопределен действиями его центра. И что же?

***

Старик, не ожидавший от своего собеседника такой прямоты и ободренный ею, продолжил громче и четче:

– Герр президент, пришла очередь третьей истории. Италия, 1978 год, еще пять лет спустя. Действующие лица – премьер Альдо Моро, коммунисты, Ватикан, масонская ложа «П-2», ЦРУ, Киссинджер, чешская разведка, КГБ и так далее и так далее…

Он на минуточку остановился, и его русский собеседник впервые позволил себе иронию:

– Как, и Альдо Моро мы тоже убили?

Старик чуть разочарованно прищурился и в тон ответил:

- И его тоже! А вы знаете, почему убили премьер-министра Италии?

Президент пожал плечами и ответил:

– Наверное, существует много гипотез. Вы о какой говорите?

Старик бесстрастно, но твердо сказал:

– Речь идет не о версиях. Я говорю о том, что знаю. У нашей семьи аристократов-католиков – старые и очень тесные связи с Ватиканом. Святой престол был в курсе событий, по крайней мере – их подоплеки, поэтому, герр президент, я излагаю факты, а не домыслы.

Так вот, Моро трижды наступил на самые взрывоопасные точки мировой гиперстратегии. Прежде всего, он первым из западных лидеров занял однозначную позицию неприятия Римского клуба. Он не хотел замораживать всемирную ситуацию, навсегда оставив богатые страны богатыми, а бедные – бедными. Он не желал слышать о переходе к нулевому росту с реальной перспективой деградации для большинства динамичных стран. Он отказался принимать мир таким, каким он был в 1970-е годы. Он отказал Римскому клубу в праве на приговор будущему. Он стремился изменить мир, сделать Италию процветающей, динамичной, занимающей место моста между Европой и Ближним Востоком. Это – первое, что ему не простили. Первое, что лежит на поверхности.