Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

«Ну ладно гражданские СМИ, — думал полковник, — но военные? Кого они хотят облапошить в этот раз? Какой к чёрту „дружеский огонь“? Пилоты и так рискуя жизнью, ходят буквально по головам, лишь бы не завалить по ошибке какого-нибудь рейнджера или мечущихся в безумстве гражданских.

Единственное радует, что информационное поле полностью в наших руках, и правительство рьяно контролирует СМИ. А уж такое понятие как „информационная война“ и вовсе было неуместно, так как нашим специалистам нет равных даже среди служб современных стран, не говоря уж об этих…».

На экранах телевизоров имперские солдаты выставлялись безумными фанатиками, лезущими под пули. Показывали много убитых и разбитой техники, правда, ни одного японского солдата с поднятыми руками.

«Ну, это пока. Додумаются же нарядить какого-нибудь китайца в военную форму и запечатлеть со всех ракурсов».

И конечно журналисты особо акцентировали внимание на жестокое обращение оккупантов с гражданскими. Ну как же — «убить американца»! Тут японцы и сами давали немалый повод, а при профессиональном монтаже….

Хотя ушлые самураи, видимо подрядив кого-то из числа своих соотечественников, наводнивших страну или же просто заставив гражданских специалистов, уже пытались пробиваться через цензурные и карантинные препоны федеральных служб, выставляя в мировой сети нелицеприятные для правительства США кадры.

А вообще он считал, что эта скоротечная война фактически выиграна. По крайне мере континентальная. Да и на море наверняка. Какие у них шансы? Да никаких. Крупные силы противника уничтожены. Разрозненные подразделения и отряды — это скорей уже проблемы зачистки. Если бы…, если бы, чёрт побери, всё это происходило не на территории Штатов. Будь оно проклято это категорическое «не убить американца» главнокомандующего и СНБ. В конце концов, это война. А в ней без жертв никак.

Полковник встряхнул головой, возвращаясь к реальности — казалось, прошли какие-то неполные сутки с начала боевых действий, а день настолько был густо насыщен событиями, что внутренние психологические часы человека отсчитали несоизмеримо большее количество времени.

Они уже вышли к набережной и встретивший его лейтенант, указывая рукой на противоположный берег, что-то говорил, однако по интонациям — без особого энтузиазма:

— Плохая видимость при таком задымлении мешает и нам и противнику в равной степени, даже несмотря на наше основное преимущество обнаружения целей с использованием тепловизионных прицелов.

Берег Манхеттена был затянут дымом — тут и там горел различный мусор и автомобильные покрышки. Дымная пелена густо стелилось по низам, рассеиваясь к верхним этажам, но клыки небоскрёбов по-прежнему гордо возвышались над серой массой города. Иногда появлялись просветы, показывая жуткие картины, словно срисованные с самых кассовых фильмов-катастроф.

Полковник поднял электронный бинокль, застыв монолитом, олицетворяя своей фигурой всю крутость американской армии.

— Осторожней, сэр, — предупредил лейтенант, — не надо высовывайся — можно получить снайперскую пулю. Джапы поначалу даже крыли артиллерией, но наши парни в ИК-прицелы быстро вычисляли огневые точки и поотбили у них охоту швыряться крупнокалиберными снарядами.

— А снайперы?

— Этих высмотреть сложней — сволочи, как-то маскируются. Не знаю, с каким успехом, но пока идёт вялая снайперская дуэль. По крайней мере, на нашем участке.

Движение на том берегу привлекло внимание полковника. Он вскинул бинокль. Откуда-то справа с рейнджерских позиций, глухо переотразившись от стен, докатился сухой выстрел — наверняка какой-то парень со снайперкой проявил бдительность.

— Господи, боже мой! — Воскликнул полковник, не отрываясь от бинокля, — по-моему, это был гражданский. Ваши ковбои хоть иногда смотрят не через тепловизор? Чёрт побери, лейтенант, это совершенно неприемлемо. Прикажите немедленно своим людям или прекратить огонь, или быть крайне осторожными.

Выказывая крайнюю раздражённость, полковник приказал офицерам возвращаться.

Кучка офицеров и сержантов собралась у M113А1, служившей оперативным командным пунктом бригады.

— Основная неприятность для нас, это минимальная поддержка авиации, — полковник неторопливым движением расстегнул ворот кителя и протёр платком шею, — в результате, утратив наше преимущество в дальнобойности артиллерии и ракет, мы втянемся чуть ли не в рукопашный бой.

— Чёрт побери, — тихо выругался один из офицеров, — я-то думал, что штурмовые вертолёты будут отрабатывать буквально как такси «по вызову».

«Ага! Это вам не киношное показное: „сделаем свою работу“, когда при первом же затыке вызывают авиацию или артподдержку. Придётся вам засранцы лезть под пули».

Полковник обвёл присутствующих тяжёлым взглядом:

— Что ж ребята! Предстоит всерьёз поработать на дядю Сэма.

Бранч же, в этот раз совершенно не выспался. Хотя с рассветом биологические часы организма частично потеснили сон, оставив лишь лёгкую дурь в голове.

Ночью Бранч, с младшими командирами долго лежал в укрытии, наблюдая за другим берегом Гудзона, пытаясь в приборы ночного виденья рассмотреть позиции противника, засечь их огневые точки, ежечасно подзаряжаясь энергетическими напитками, а то и просто кофе.

Ночь была тёмная, звёзд не видно. Кое-где мутные расплывчатые пятна, переливы, вдали слышны выстрелы из стрелкового оружия. В какой-то степени даже красиво, хоть девушку на свидание приводи. Но, война! Как на учениях почти с равными интервалами раздавались негромкие взрывы. И вдруг небоскрёбы тут и там замаячили разрозненными квадратами окон. Одновременно замелькала яркими огнями многочисленные электронные баннеры и табло реклам — оккупанты решили подать электропитание на городские сети. Почти одновременно по всему городу японцы подожгли автомобильные покрышки и ещё всякий хлам. На улицах загорелись сотни костров, отбрасывая на стены домов фантастические, жуткие тени. Затея с приборами провалилась, хотя кое-какие пометки офицеры на карте сделали. Обе стороны напряжённо ждали утра.

Нью-Йорк жутким высотным монстром прижался к рекам, бухтам и затаившемуся океану, навалившись на побережье всей громадой своих домов. Привычный вид величия высоток, выступающий в предрассветной мгле, был испорчен покосившимися, искорёженными строениями, подслеповатыми выбитыми стёклами, многочисленными дымами и просто закопчёностью стен. В это утро солнце желало отыграться после вчерашних пряток за облаками и нещадно слепило, выглядывая из-за небоскрёбов, пробивая задымлённость, вдруг открыв перед зрителями всю исковерканную правду разрушений и захламлённости. Лёгкий ветер гонял мелкую пыль, клочки бумаги и неимоверное количество легчайших ярких полиэтиленовых пакетов. Многим поэтичным японцам, недоспавшим, уставшим от ночного бдения, казалось, что это отлетают души умерших. Кто-то, поймав, целлофан отбросил этот мусор с брезгливыми комментариями:

— Это пластмассовые души убитых нами американцев.

Кто-то улыбнулся, кто-то презрительно сплюнул, но все почему-то промолчали — утро обещало новый бой, возможно последний. Все старались экономить силы, возвышенные мысли вдруг исчезли, и большинство принялось в очередной раз проверять оружие.

С американской стороны улеглось первоначальное возмущение: «по нашей земле топчется захватчик» и командиры здраво планировали наступательную операцию.

Сержант Бранч умудрился приобрести определённый авторитет даже у высоких командиров, и ему доверили группу грузинского спецназа, выделив в помощь целых двух переводчиков. Посмотрев на знаки различия подчинённых, определив среди них, как минимум, четырёх человек выше его по званию, сержант понял, что его весьма высоко оценили. Ему хотелось прочитать перед строем доверенных ему лиц назидательную лекцию, показывающую кто их командир, их мама и папа. Но небритые рожи горцев, злые чёрные, как угольки глаза, скомкали всю подготовленную речь в пару непереводимых фраз, а слово fack брутальные грузины и сами знали, потребляя вперемешку с забористым русским матом, как к месту, так и абсолютно в нелепых сочетаниях.

Рухнувшая часть моста имени Джорджа Вашингтона вполне перекрывалась мостоукладчиком на базе М1, поэтому командование планировало на рассвете начинать атаку через мост со стороны Нью-Джерси и с двух направлений по суше на районы Бронкс и Квинс. Готовилась высадка морпехов с десантных кораблей. В общем, ничем не удивили — в стратегии и тактике ничего нового.

Под утро было почти тихо. Пощёлкивали редкие пули снайперов, изредка, не особо увлекаясь, пофыркивал пулемёт. Несмотря на то, что всю ночь противник подпитывал пожары, американские снайпера в тепловизоры иногда выхватывали цели, поэтому японцы старались лишний раз не высовываться. Досталась и неосторожным рейнджерам — троих увезли с ранениями, а одного с дыркой во лбу.