Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Так что объект «Быдгощ-35» был на глубокой консервации, пока о нем не вспомнили с первыми выстрелами Третьей мировой. Сейчас здесь, на глубине десяти метров под землей, в окружении своей семьи и полсотни отборных бойцов специального отряда GROM, скрывался от русской разведки тайно избранный на этот пост председатель Комитета национального освобождения Польши, бывший президент и бывший лидер профсоюза «Солидарность» пан Лех Валевский.

Ситуация для нормальных людей полностью идиотская, зато для поляков абсолютно нормальная. После того как две недели назад Варшава пала и была объявлена «демилитаризованной зоной», официальное правительство во главе с президентом Ярославом Квачиньским исчезло в неизвестном направлении, бросив страну и армию на произвол судьбы. Об их местонахождении не знали даже американцы. Паны, особенно из числа военных, подумали, что надо найти авторитетного поляка как на Родине, так и за границей, который может стать неформальным лидером сопротивления. Через пару дней военные выбрали лидера (не спрашивая его согласия) и отправили к нему ходоков. Как к Ленину.

Пенсионер Лех Валевский, о котором русские оккупанты, естественно, напрочь забыли, несказанно удивился позднему визиту и, выслушав предложения, согласился. В ту же ночь его привезли в это подземное убежище.

Все-таки он был настоящим патриотом своей страны. Каково же было его разочарование, когда его, отстранив от реального принятия дел в Комитете, заперли под надежной охраной на секретной базе, доверив ему зачитывать ежедневные патриотические новости, составленные отделом пропаганды. Записи в цифровом виде передавались на подпольные радиостанции, сетью разбросанные по воеводствам. Голос Валевского знала и помнила вся Польша от Поморья до Карпат, и его горячие и искренние обращения будоражили польский народ.

Человек в плаще стоически перенес все перипетии путешествия и не издал не звука, когда оказался вместе с сопровождающими в «предбаннике» подземного убежища.

С него наконец сняли осточертевший черный мешок и освободили руки, ему в глаза ударил яркий люминесцентный белый свет, как в операционной.

Перед ним, изучая его удостоверение, сидел мрачный польский подполковник с очень недобрым лицом.

— Что, и сесть не предложите? — осведомился человек, растирая запястья.

— Садитесь, пан Гуков. — Подполковник указал на металлический стул. Примерно минуту он изучал лицо незваного гостя, потом спросил:

— Так что вам надо от пана Валевского?

— Я уже сказал вашим людям из патруля. У меня к нему личное послание от Стрельченко.

Поляк фыркнул и откинулся на спинку стула. Говорил он по-русски почти без акцента, резким, лающим голосом.

— Вы что, совсем обнаглели? Вы приперлись сюда и хотите…

— А ну не повышайте голос! — рявкнул в ответ гость. — Я спецпредставитель главы государства Русь на Западном стратегическом направлении. И я встречусь с Валевским, хотите вы этого или нет. Подумайте хорошо, подполковник, как я вас нашел? Мы вашу секретную берлогу уже неделю пасем. Стоит мне щелкнуть пальцами… — И Гуков ими громко щелкнул. — Так от вас здесь ничего не останется.

— От вас, между прочим, тоже.

— Если я сюда пришел, значит, должен был об этом догадаться, подполковник… Здесь ведь все люди взрослые..

Дверь открылась, и в помещение вошел упитанный и абсолютно седой мужчина с залихватскими усами и типично славянским круглым лицом.

Подполковник и гость в плаще синхронно встали со стульев, приветствуя вошедшего.

Валевский махнул рукой, разрешая им садиться.

— Итак, пан Гуков, что вы хотели мне сказать от имени руководства Руси? Учтите, у меня не так много времени.

Русский чуть наклонил голову, но упрямо повторил:

— Это сообщение я должен передать вам лично, без свидетелей.

— Исключено! — вскинулся подполковник, но Валевский жестом остановил его.

— Брось, Людвиг. Если пан Гуков здесь, значит, нас обнаружили и давно могли уничтожить. Но со мной хотят поговорить. Я его выслушаю, с глазу на глаз… Иди отдохни.

Подполковник кивнул и вышел, пожирая русского полным ненависти взглядом.

Лех Валевский неторопливо сел и, посмотрев русскому в глаза, сказал:

— Я вас слушаю.

Гуков на минуту закрыл глаза, вспоминая дословно текст, и сказал:

— Господин Стрельченко жаждет только мира и процветания для соседних славянских народов. И его просьба одна. Отмените восстание, пан Валевский. Отмените операцию «Посев». Свяжитесь с оперативным штабом сопротивления. У вас есть такая возможность, я уверен.

Валевский возмущенно вскинул вверх кончики усов.

— О каком мире и процветании вы говорите, пан Гуков? Ваша армия за последние четыре года дважды вторгалась в мою страну, неся смерть и опустошение!!! Дважды! Сейчас вы оккупируете Польшу и еще заявляетесь сюда с лживыми словами о жажде мира и процветания! Вы что, надеетесь, что я предам своих солдат, своих сограждан и пойду с вами на переговоры?! Так этого не будет!

Гуков кивнул.

— Господин Стрельченко уверен в вашем патриотизме, пан Валевский. Именно поэтому я здесь. Прошу вас выслушать меня до конца.

— Извольте, — пробурчал Валевский, постепенно успокаиваясь.

— Операция «Посев» не принесет ничего, кроме новых жертв и страданий польскому народу. Наши войска уже выводятся, так есть смысл в том, чтобы стрелять им в спину? Вы говорите, что мы два раза вторгались на территорию Польши? Да, это так, но мы, пан Валевский, защищались! И вам это известно лучше меня. Сначала вы вместе с Евросоюзом вторглись в Украину, сейчас — именно с территории Польши обстреляли наш приграничный город.

— Это результат провокации! — опять повысил голос поляк.

— Да. Только выяснилось это буквально вчера. Поэтому я здесь. Не стоит из-за провокации, устроенной недалекими мечтателями, продолжать лить кровь наших народов. Остановите спецоперацию, пан Валевский. Все останутся живы. Тем более…

— Что тем более?

— Вас бросили союзники… Никто за вас не заступится, никто не поможет. И вы это отлично понимаете. США не до вас, Германия вообще взяла курс на самостоятельную политику, Франция и Великобритания не полезут за вас заступаться ни при каких условиях. Гонор и национальная гордость Речи Посполитой — прекрасно, но ваши самопожертвование и героизм только ослабят вашу нацию. Перед лицом вышедшей из НАТО Германии.

— Что вы хотите сказать, Гуков?

— То, что сказал. С сегодняшнего дня мы живем в новых реалиях. Европейских и мировых. Германия возвращается к дойчмарке и выходит из ЕС и НАТО. Америка — за океаном. А вы остаетесь с Берлином, мм… один на один. Надеюсь, вы понимаете, что нельзя сравнивать польский и немецкий военно-промышленный потенциал?