Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой - Скарамар

— Приходило, и часто. Не волнуйся, ты совершенно ясно дал это понять.

— И, как обычно, ничто из того, что я хочу, не имеет значения.

— Не так много, как бы тебе хотелось.

— Ненавижу это.

— Я понимаю. А теперь, пожалуйста, ответь на вопрос.

В конце концов, ожесточённый и расстроенный, Гарри использовал защиту, которую никогда раньше не пробовал.

— Я в порядке, благодарю вас за вашу заботу, — выдал он идеально вежливую светскую улыбку. — Приятного вам дня, увидимся в понедельник.

Гарри не спеша встал и вышел, не оставив Снейпу шанса ответить, затем побежал по коридору обратно в башню Гриффиндора.

«Что, чёрт возьми, я только что сделал?»

***

Гарри провёл следующие пару часов в Гриффиндорской башне, успешно избегая Снейпа, но в шесть спустился с остальными на ужин, смутно прислушиваясь к их болтовне, хотя всё внимание сосредоточил на Снейпе. Ближе к концу ужина его напряжение возросло, когда он увидел, как профессор что-то нацарапал пером и произнёс заклинание. Пергамент сам собой сложился и, как и предполагал Гарри, полетел к нему.

С трудом сглотнув, Гарри развернул бумажный самолётик и прочитал записку:

Я не знаю, что с тобой сегодня происходит, но ты наказан за своё поведение — отработка со мной сразу после ужина. Не опаздывай. Северус Снейп.

Дерьмо. Он всё же попался, а ведь его целью было избегать встреч со Снейпом. По крайней мере, до тех пор, пока он не поймёт, что ему делать с этим человеком. Но Гарри знал, сейчас лучше не пропускать ни отработок, ни уроков.

Он посмотрел на преподавательский стол и поймал взгляд Снейпа, устремлённый на него. Профессор поднял брови, и Гарри кивнул.

«Да, я приду».

Но что же ему делать? Последнее, чего он хотел, — больше общаться с этим человеком. Снейп, казалось, замечал всё, и то, что замечал, он просто не отпускал. Он уже заметил, что Гарри ведёт себя по-другому, и наверняка снова спросит об этом на отработке, и что тогда скажет Гарри? Мальчик не мог просто вести себя так же, как раньше, видя, в каком направлении развиваются их отношения, и не пытаясь остановить это. Такой путь вёл только к ещё большей боли.

Но Снейп продолжал давить. Он заботился о том, о чём никогда не заботился бы ни один нормальный учитель, предлагал вещи, которые ни один учитель никогда не предложил бы.

Только на самом деле Снейп не предлагал, снова сказал себе Гарри. Возможно, он и хотел бы, но не мог. Он просто… притворялся. И если Гарри сейчас что-нибудь не предпримет, он снова вляпается во всё это, и тогда это будет катастрофа. А избегать профессора, по-видимому, не получится.

«Я всё ещё могу его остановить», — сообразил Гарри. Чем больше мальчик давил на Снейпа и боролся с ним, тем больше наказаний он получал и тем больше времени и внимания Снейп, казалось, уделял ему. Но что, если Гарри перестанет доставлять проблемы? Он отказался от мысли вывести Снейпа так, чтобы тот отступился от него, но Гарри мог просто… заставить его не беспокоиться. Если Гарри будет вежливым, чтобы не получить никаких дополнительных наказаний и внимания от профессора, — он же мог быть вежливым, чего Снейп, похоже, и хочет от него и поэтому едва ли упрекнёт, — и избегать лишних контактов с этим человеком, то у Снейпа больше не будет никаких причин навязывать Гарри избыточное внимание.

«Это же до смешного просто», — с облегчением понял Гарри. Всё, что ему нужно сделать, — это не вести себя вызывающе. Он, конечно, использовал эту тактику и раньше, хотя, по общему признанию, без вежливости.

«Но я могу быть и вежливым, если действительно придётся».

Гарри мог, вернее, должен это сделать. Когда-нибудь ему придётся прийти в себя, и чем раньше он это сделает, тем легче будет. Это странное… нечто… возникшее между ним и Снейпом, нужно остановить, и всё вернётся на круги своя. Он выдерживал этот… фарс… достаточно долго. Как и комната, всё было ненастоящим, и Гарри был бы дураком, если бы позволил этому продолжаться.

Это больно. Конечно, больно. Гарри импонировал тот факт, что, по крайней мере, хоть кто-то считал его стоящим чего-то, стоящим того, чтобы тратить на него время и энергию, что он может действительно нравиться взрослому человеку, и тому не всё равно, что случится с мальчиком. Но Гарри и раньше мечтал и был достаточно опытен, чтобы понимать — мечты не приводят ни к чему хорошему или реальному. И если сейчас отступать от них больно, то позже это будет мучительно. Гарри не мог продолжать обманывать себя. Реальность была мрачной, но по крайней мере стабильной. Она не исчезнет у него из-под носа, как мечты.

Решив отказаться от почти нетронутого ужина, Гарри покинул Большой зал и направился в кабинет Снейпа.

***

— Входи, Гарри.

Гарри вошёл в кабинет и встал перед столом Снейпа, ожидая выговора.

«Мне всё равно», — напомнил он себе. Снейп пристально смотрел на него, как делал иногда, когда пытался понять сказанное мальчиком, или, может быть, оценить его настроение. Раньше Гарри пугало, когда профессор так сосредоточенно изучал его, но в какой-то момент он понял, что это был способ Снейпа слушать. Этот человек, похоже, действительно хотел его узнать. Но это не имеет значения. Гарри придал своему лицу непроницаемое выражение, ничем не выдавая своего смятения. Снейп нахмурился.

— Что происходит, Гарри?

— Ничего, сэр, — осторожно сказал Гарри.

— Очень в этом сомневаюсь, — ещё больше нахмурился Снейп.

Гарри пожал плечами.

— Ты сердишься на меня? — спросил Снейп.

— Нет, сэр.

Снейп посмотрел на него… озадаченно.

— Что ты вытворяешь? — наконец спросил он.

— Вытворяю, сэр? — Гарри изобразил на лице невинное недоумение.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — В тоне Снейпа послышался намёк на гнев.

— Я стараюсь быть вежливым, сэр, — осторожно ответил Гарри.

— Да. Именно это меня и беспокоит.

Мальчик решил не отвечать.

— Ну хорошо, я пока оставлю это в покое. Однако ты должен извиниться за своё сегодняшнее поведение. Я знаю, ты слышал меня, когда я велел тебе остаться, пока сам не отпущу тебя. Отработка назначена за твоё неповиновение, но я также требую твоих извинений.

— Прошу прощения за грубость и непослушание, сэр, — невозмутимо сказал Гарри.

***

Северус снова пристально посмотрел на него. Что, во имя Мерлина, это было? Гарри