Операция «КЛОНдайк» - Неонилла Самухина

Дождавшись, когда «мерседес» скроется во дворе за железными воротами, Квач тронул машину, сдавая назад и выезжая обратно на проспект, с которого они свернули. Синей «Лады» уже видно не было.

«Наверное, показалось», – подумал Козак и сказал:

– Ладно, поехали в парк. Оглядимся: до встречи с Бурым не так много времени осталось.

Копытин уехал недалеко, он свернул за угол и, оставив машину, пошел обратно в сторону офиса Бурого. Нужно было убедиться, что эта голубая «девятка», действительно, «вела» Бурого. Но не успел он пройти и полпути, как интересующая его «лохматка» бодро прошуршала шинами мимо него по еще неубранному на проспекте снегу.

«Наверное, показалось», – подумал он, успокаиваясь, но решил подстраховаться до конца.

Он просидел в своей «Ладе», наблюдая за обстановкой и высматривая машину, на которой он подсказал Валере отправить Бурого к нему на встречу. Наконец, он увидел ее. На большой скорости старенькая «вольво» вылетела из двора и, взвизгнув тормозами на повороте, понеслась по проспекту в сторону парка. Сидевший за рулем Бурый был в темных очках, но его характерную большую фигуру подобным «фиговым листочком» было не скрыть.

«Вот идиот! – разозлился Копытин. – Если „наружка“ выставлена, то уже засекла его, и машину бесполезно было менять».

Он пропустил несколько автомобилей перед собой и поехал следом за Бурым.

На встречу он опоздал на три минуты, высматривая по пути и на подъезде к парку что-либо подозрительное, но все, вроде, было нормально. Голубой «девятки» тоже не было видно.

Он въехал на аллею, за поворотом в конце которой должен был ждать его Бурый. На свежевыпавшем снегу виднелись следы шин нескольких машин.

«Кто это тут с утра разъезжал?» – мимолетом удивился Копытин, и сразу же забыл об этом, сосредотачиваясь на предстоящей задаче.

Бурый нервничал – Копытин опаздывал. Наконец, он услышал звук мотора, и с аллеи на площадку, где он остановился, въехала синяя «Лада». Открылась дверь со стороны водителя, и вылезший из «Лады» Копытин с каким-то пакетом в руках торопливо направился к машине Бурого.

– Здравствуй, Виктор, – поздоровался он, забираясь на заднее сиденье за спиной у Бурого.

Тому пришлось развернуться боком на сиденье, чтобы видеть Копытина.

– Здорово! Чего звал? – спросил он, протягивая руку Копытину.

Тот пожал его руку и ответил:

– Для начала дай сюда твою трубку.

Бурый с недоумением протянул ему радиотелефон. Копытин, опустив стекло, выставил руку и, резко размахнувшись, забросил телефон далеко в кусты.

Взглянув на ошарашенного этим Бурого, он сказал:

– Я же тебя просил куда-нибудь уехать, но ты, кажется, не внял моему совету…

– Я не могу вот так сразу все взять и бросить! – перебил его Бурый, пытаясь объяснить обстановку.

– Меня твой бизнес не волнует! – отрезал Копытин. – Я тебе посоветовал уехать, исходя из информации, которой владею. А теперь ты попал по самые уши, Виктор! За тобой следят, тебя слушают… И ладно бы просто была записка с недоказуемыми обвинениями на покушение, хотя ввиду смерти писавшего ее Котова она приобрела некоторый вес, но в ней еще и обвинения твоей причастности к делам на вверенном ему руднике, а это уже покруче! Ты себе даже и представить не можешь, что это за рудничок был… Поэтому слушай меня внимательно!

Жестко и коротко он вывалил на Бурого ряд условий и советов, которым Бурый, если хочет выпутаться, должен следовать. Впрочем, перечень этот был небогат, поскольку Копытин не сомневался, что Бурый, даже если бы ему и дали такую возможность, вряд ли бы ими воспользовался.

Подведя итог своим наставлениям, Копытин внутренне собрался и, сделав вид, что поперхнулся, склонился к коленям в приступе правдоподобного кашля. Хлопая одной рукой себя по груди, второй он быстро засунул под сиденье Бурого пакет с шестьюстами граммами тротила и химическим взрывателем, в котором под звуки кашля раздавил, предварительно нащупав, капсулу с реактивом.

Все как будто бы было сказано, поэтому, попрощавшись с Бурым, Копытин вышел из машины и, стараясь не спешить, направился к своей «Ладе». Теперь дело было за временем – содержимое капсулы доберется до взрывателя минут за десять…

Копытин выехал на аллею и помчался к выходу из парка, чтобы к моменту взрыва оказаться подальше от машины Бурого. Тот должен был выехать за ним следом. Уже сворачивая на улицу и глянув в зеркало заднего вида, Копытин насторожился – аллея была пуста, значит, Бурый не поехал за ним, почему? А ну, как он сунулся сейчас под сиденье и обнаружил пакет, или вообще вышел из машины обмозговать на свежем воздухе свои неприятности?

«Надо бы остановиться и посмотреть, чтоб наверняка…» – подумал он, притормаживая.

Разговор с Копытиным оказался намного короче, чем предполагал Бурый, и абсолютно бесполезным – никуда уезжать он не собирался, дел было невпроворот, да и Рите рожать скоро. Бросить все может такой вот голоштанный, как Копытин, которому терять было нечего, даже своих цепей – цепи давно перешли к браткам.

Бурый улыбнулся, вспомнив, как однажды, встречаясь в Новосибирске с Курбановым, едва сумел сдержать смех, увидев, как одна из курбановских шестерок, прикусив язык от старания, бережно смазывала кремом на шее шефа пролежни от тяжелой цепи. Цепь там, и правда, была знатная, было впечатление, что Курбанов даже слегка сгибался под ее тяжестью, но никуда не денешься – престижно-символическую атрибутику в его кругу не обойдешь.

Бурый глянул на часы. До встречи с Козаком оставалось еще двадцать минут, придется ждать… И поторопить никак нельзя – Копытин, зараза, выкинул его телефон.

«Пойти, что ли, подобрать? – посмотрев в сторону кустов, куда осторожный „фэб“ зашвырнул его сотовый, подумал Бурый. – А ладно, другой организую, на подставного! Может, правда, и этот прослушивают…»

Он потянулся, удобнее усаживаясь, и опустил стекло, любуясь стоявшими вокруг заснеженными, словно сказочными деревьями. Сюда не доносился городской шум, а воздух был морозно-свеж. На Бурого как будто пахнуло детством.

«Пойти, что ли, по аллейке прогуляться, пока время есть? – подумал он. В этот момент все его проблемы показались ему очень далекими, словно отошедшими на задний план на фоне умиротворения и тишины парка. – Кое-веки на природу выбрался, спасибо Копытину… – и тут он неожиданно вспомнил: – Копытин же вроде с пакетом был. Забыл он его, что ли, у меня, склеротик?…»

Бурый повернулся и, заглянув между сиденьями назад, сразу же заметил край копытинского пакета, торчащего из-под сиденья. Потянувшись к нему, он вдруг услышал странный щелчок, после чего перед Бурым с громоподобным грохотом разверзлось пространство, выбросив из своих недр спрессованный монолит ударной волны. Перед тем как Бурого размазало по салону, а голову оторвало и вышвырнуло вместе с брызнувшими осколками в проем лобового стекла, он на мгновение ощутил приторно-сладкий запах крови – во лбу, над переносицей и в глазах, но боли почувствовать уже не успел.