Стратегии гениальных мужчин - Валентин Бадрак

Достаточно показательно, что среди самих покорителей заоблачных вершин успеха больше всего людей еврейской национальности. Только в этой книге из двадцати семи известных личностей, как минимум, Эйнштейн, Фрейд, Фромм, Маркс и Сорос были евреями. Это наибольший процент по национальному признаку. Такую ситуацию можно объяснить любопытной традицией, сформированной в еврейских семьях. Речь о выработанном поколениями исключительно поощрительном подходе в воспитании ребенка в семье.

Немаловажной отличительной частью этих семей является и сформированная традиция обратной связи – для рождения личности отнюдь не достаточно развития слепого эгоизма, а скорее важна его концентрация на тех критических направлениях, где возможно зарождение идеи. То есть если ребенок прислушивается к мнению родителей и окружения, относится к нему с уважением и даже благоговением, это еще не повод говорить, что он напрочь лишен эгоизма. Но с другой стороны, наиболее значительным с точки зрения рождения исторической личности является формирование такого качества, как готовность принимать решения самостоятельно, без ориентира на свое окружение. Именно такое качество было определяющим в еврейских семьях Эйнштейна, Фрейда и Фромма. Каждый из них при почтительном и порой даже благоговейном отношении к родителям и родственникам избрал свой, особый путь, не предусматривающий поправок на оценки семьи. Более того, ранняя самостоятельность молодых людей и желание достичь большего, чем их родители (а иногда и откровенная неприязнь той роли, которой довольствовались их родители), становились противоречием между самими личностями и их родителями. Эйнштейн был готов к конфликтным ситуациям с горячо любимой матерью из-за, например, выбора своей профессии или жены, которую мать считала недостойной своего сына. Фромм не пожелал продолжить карьеру отца в качестве священника, хотя относился к его мнению с величайшим уважением. Любовь в семье дала им возможность осознать себя сильным, а значит, способным на выбор. Этот выбор был сделан ими лично и потому имел особую ценность: изначально возложив все составляющие успеха на себя самого, они приняли на себя и всю ответственность за провалы. Винить, стало быть, можно во всем только себя самого – именно эта существенная деталь профессионального становления толкала их на волевое преодоление немалых трудностей на пути к успеху. Фрейд впоследствии признавал, что одним из постоянных импульсов к действию был его собственный эдипов комплекс и непримиримое отношение к положению своего отца.

Существенной возможностью для деятельной самоидентификации будущих победителей являлось высказываемое им доверие со стороны авторитетного представителя интересующего их рода деятельности. Этот фактор может тесно переплетаться и с родительской любовью. Причем вовсе не обязательно, чтобы этот авторитет был близким человеком. К примеру, на самоидентификацию Билла Гейтс гораздо большее влияние, нежели родители, оказали оценки взрослых специалистов-компьютерщиков тех компаний, которые пользовались услугами подростка. На выбор пути Эйнштейна в значительной степени повлияло ободрение дяди по поводу решения им сложных математических загадок в юношеском возрасте. Точно такая ситуация и в жизни Цезаря: определяющее влияние на него оказал образ собственного дяди Мария (не умаляя роли матери, которая убедила мальчика, что его происхождение уходит корнями к высоким богам), который был не только легендарным полководцем, но и проницательным государственным деятелем. Именно пример родственника сформировал в юноше высокую самооценку и готовность решительно идти на самые неприступные бастионы. А взятая на вооружение изощренность Мария позволяла Цезарю ловко балансировать между патрициями и плебеями, часто используя силу и тех и других для решения своих политических задач.

Совсем иная по значению и мощи экспрессия вытекает из ситуаций, когда высказываемое доверие проверяется сложной жизненной ситуацией. Пусть даже и несколько сфабрикованной. Как, например, при формировании полководческого гения Александра Македонского, которому в восемнадцатилетнем возрасте царь-отец поручил самый важный участок в серьезном сражении с союзными греческими войсками. Победа вселила в юношу такую надежду, что веру в собственную гениальность уже не могло поколебать ничто. Даже с оговоркой, что в этом судьбоносном для самооценки юного завоевателя бою его действия страховали несколько опытных полководцев, готовых в любой момент поддержать царского отпрыска.

Достаточно показательным является фактор доверия в раннем возрасте в жизни великого живописца ренессанса Леонардо да Винчи. Когда мальчику, практически не испытавшему в детстве родительской любви, неожиданно было высказано доверие со стороны отца по поводу живописи и заказан рисунок, этот факт не только оказал заметное влияние на самоидентификацию юноши, но и стал практически единственной жизненной опорой. Зарождение непоколебимой веры в себя как в будущего живописца и привело Леонардо в мастерскую известного художника Андреа Верроккьо с четкой мотиваций успеха.

Вера в себя как наиболее сложное в формировании и абсолютно необходимое условие победы приходит лишь в процессе трансформации отношения к собственной персоне. Многие из тех, кому удалось оставить глубокий след в истории, уже в детстве были настолько слепо любимы, что необыкновенно быстро превратились в запущенных эгоцентристов и уверовали в свою гениальность, порой не имея для этого оснований, и уже в процессе жизни «наверстывая» недостающее к искусственно созданному образу. Сальвадор Дали в книге о себе писал, что «отец и мать разве что не молились на него» (во многом из-за того, что его старший брат умер в семилетнем возрасте от менингита), а сам всегда жил с мыслью о собственной неподражаемости. Родители Бисмарка совершенно особенно относились к четвертому сыну – Отто. Два их первых ребенка умерли в младенческом возрасте, а третий был так слаб, что не внушал никакой надежды на будущее. Даже после многих ошибок и проблем с собственным становлением подсознание Бисмарка «помнило» материнскую установку относительно его успешной дипломатической карьеры, и именно через дипломатические тернии он впоследствии пришел к реализации собственной идеи великой немецкой государственности.

Справедливости ради важно отметить, что для становления высокой самооценки и появления непоколебимой внутренней установки на активные действия всегда существовал и другой путь – через фрустрацию и жестокие лишения в раннем возрасте, когда исключительные усилия воли заставляли просто выжить, а уже потом поверить в свой ореол непревзойденности. К таким случаям относится восхождение к успеху Джека Лондона, испытавшего в раннем возрасте все проклятия, выпадающие на долю бедного человека. Но даже в такой героической судьбе весьма примечательно, что ключевой момент в жизни этого очень сильного человека свершился не без участия матери. Когда после нескольких лет бесплодной борьбы на грани психического срыва Джеку наконец пришло долгожданное приглашение работать почтальоном с небольшим, но стабильным заработком, именно экзальтированная, поступающая часто безрассудно мать вселила в начинающего писателя твердую уверенность, что он пришел в мир создать невиданные доселе литературные шедевры и потому не имеет права отказываться от своего предначертанного успеха.