Конфликты и войны после распада СССР - Егоров Юрий

Факты последнего времени убедительно свидетельствуют, что любой вооруженный конфликт (даже внутренний) легко может втянуть в свой водоворот участников международных отношений, перерасти в многосторонний, выйти за узкорегиональные рамки и приобрести глобальный характер.

На сегодняшний день человечество тратит на оружие 800 млрд долл, в год. Около 3 % валового внутреннего продукта всего мира. Почти такая же сумма — это коллективный доход половины жителей Земли, то, на что они живут. Эти данные статистики ООН не учитывают расходы на развитие военной науки и военной мысли.

Сегодня все рельефнее обозначается столкновение интересов индустриально развитых христианских стран севера Европы и Америки и исламским миром и рядом стран Южного полушария. Это если иметь в виду вектор общемировых противоречий. Но конкретные причины, мотивы и источники отдельных межгосударственных и внутригосударственных конфликтов значительно многообразнее.

Судя по всему, силы национализма отнюдь не исчерпаны. Можно опасаться, что они будут доминирующими и в XXI веке.

Две войны 1991 и 2003 годов в зоне Персидского залива наложили отпечаток на весь регион.

Крупнейшая военная операция 1991 года, известная под названием «Буря в пустыне», длилась 43 дня.

Операция «Буря в пустыне». Анализ хронологии событий в зоне Персидского залива показывает, что военно-политическое руководство США начиная со 2 августа 1990 года (вторжение Ирака в Кувейт] и по 17 января 1991 года (начало боевых действий) стремилось не к поиску мирных путей урегулирования конфликта, а шло к углублению конфронтации, отсекая Ираку пути к отступлению в достойной форме. Самого пристального внимания и анализа заслуживает та поспешная сверхактивность, с которой Соединенные Штаты побуждали союзников из всех вариантов принять как единственно возможный, не имеющий альтернативы — военное вмешательство.

На это, в частности, указывают следующие действия: быстрота реакции администрации США на действия Ирака (спустя несколько часов после нападения Ирака на Кувейт 2 августа 1990 года было принято решение о начале операции «Щит пустыни»; 6 августа принято решение о развертывании группировки войск объединенного центрального командования (ОЦЮ в зоне Персидского залива; 8 августа — начало переброски тактической авиации, войск и грузов); проведен целый комплекс взаимодополняющих мероприятий — от политического давления и экономической блокады Ирака до подготовки к применению вооруженной силы в случае отказа агрессора вывести свои войска из Кувейта; нажим на союзников по НАТО и другие страны с целью вовлечения их в конфликт; отказ администрации США от увязки рассмотрения вопроса о выводе иракских вооруженных сил из Кувейта с одновременным выполнением решения ООН об освобождении Израилем оккупированных земель, а также другие ультимативные заявления американского руководства, отрицающие возможность поиска компромиссных путей и решения проблемы.

Объективность анализа событий, произошедших в районе Персидского залива, требует учета того факта, что вооруженные силы и военно-промышленный комплекс Ирака всерьез готовились к боевым действиям в своем регионе. Не случайно армия Ирака считалась, пожалуй, самой сильной на Ближнем Востоке и наиболее подготовленной, имеющей девятилетний опыт войны с Ираном и сравнительно высокое морально-психологическое состояние личного состава. Уязвимым местом Ирака было почти полное отсутствие военно-морских сил. Были только отдельные корабли и катера.

Однако в задачи иракской армии не входила подготовка к противоборству с такой сверхдержавой, как США, а тем более — с войсками коалиции. К этой войне Ирак оказался не готов. Его система ПВО и ВВС не могла выдержать подавляющего преимущества многонациональных сил в средствах воздушного нападения (СВН). Это априорно понимали и в США, и в Европе, и в самом Ираке. Надежды иракского руководства на помощь извне не оправдались. Видимо, из этого и вытекают основные его «просчеты», повлекшие такие колоссальные и материальные, и политические, и моральные потери.

Оборонительный план ведения боевых действий, принятый Ираком, имел достаточно много изъянов. Войска многонациональных сил в процессе их накопления в пустынной местности и, особенно, изготовленные для наступления были сильно уязвимы, они не имели и 10 % тех инженерных сооружений, которые возвел Ирак для своей обороны, но ударов по ним так и не последовало. Возможно, это и явилось одной из важнейших причин поражения Ирака. Оборонительный план Ирака не позволил решительно использовать все имеющиеся у него средства ведения вооруженной борьбы и сковывал инициативу военного руководства всех уровней. В этом случае стратегическая и оперативная инициатива заведомо принадлежала нападающей стороне — многонациональным силам, что в конце концов дало им определенные преимущества за счет навязывания противнику невыгодных для него форм и методов вооруженной борьбы. Таким образом, Ирак не предприняв упреждающих действий, дождался удара коалиционных сил. И сразу же был деморализован не наземным вторжением, на которое настроил себя, а неожиданным, электронно-огневым началом войны. В результате: понеся значительные потери, Ирак попросту не нашел сил для достойного сопротивления. Очевидно, что подобное ждет всех приверженцев тотальной верности «оборонительной стратегии».

Видимо, не проводя, конечно, прямых аналогий, здесь уместно вспомнить о том, что и в нашей стране принята сугубо оборонительная военная доктрина, и сделать определенные выводы. Представляется весьма существенными и собственно военные итоги конфликта, в ходе которого проводилась, по оценкам экспертов, крупнейшая по размаху боевых действий операция после Второй мировой войны. Среди них можно выделить следующие.

Война в зоне Персидского залива показала возросшее значение хода и исхода борьбы в воздухе для достижения успеха не только в операциях Сухопутных войск, но и в войне в целом. Она сделала очевидным, что противовоздушная оборона давно переросла тактические рамки и превратилась в важнейший оперативно-стратегический фактор, а одной из характерных черт современного сражения и боя стало ожесточенное противоборство между средствами воздушного нападения и средствами ПВО. То, что разыгрывалось в ночном небе над Ираком, открывает новую эпоху войн, для которой уже найдено название: «Эра войн высоких технологий». Речь по сути дела идет не о шквалах огня, а о «хирургических операциях» по уничтожению важнейших объектов посредством интеллектуальных систем оружия.

В предыдущих войнах и конфликтах военно-воздушные силы, как правило, решали задачи поддержки и обеспечения действий Сухопутных войск в наземных или совместных операциях. В настоящее время ВВС способны проводить самостоятельные воздушные наступательные операции с решением задач стратегического масштаба, а в локальных войнах вообще решать судьбу всей кампании.

Как отмечает зарубежная печать, «война в зоне Персидского залива открыла многим глаза на значение совершенной воздушной мощи, но ни у кого глаза не были открыты так широко, как у Саддама Хусейна».

Благодаря действиям средств воздушного нападения был обеспечен более чем 30 % уровень потерь противника на земле, сломлена воля к активному сопротивлению у оставшихся в живых после ударов с воздуха иракских солдат, полностью дезорганизованы системы управления войсками и оружием, нарушены коммуникации. Наряду с этим, возложив основную миссию по достижению цели операции на воздушный компонент своей группировки, союзное командование сумело ограничить потери своих Сухопутных войск. Превосходство СВН многонациональных сил в войне с Ираком было подавляющим, а боевые возможности и, особенно, уровни организованности и четкости управления привлекаемыми силами и средствами даже потенциально не сопоставимы. Поэтому и неудивительно, что система ПВО Ирака не оказала должного сопротивления. Из всех средств ПВО только старая ЗСУ-23-4 «Шилка» подтвердила свое высокое реноме.

Авиация многонациональных сил совершила за время ведения боевых действий свыше 109 876 боевых вылетов, обрушив на Ирак такое количество бомб и ракет, что по суммарной мощности их взрывы сопоставимы со взрывами нескольких ядер-ных бомб.