Дети ночи - Вампирские Архивы

— Прости, Элси, что мы сюда явились. Но мужчин было не удержать. А мы поехали с ними, чтобы они сгоряча не наделали глупостей.

— Говори за себя, милашка, — возразила ей другая женщина — толстуха в клетчатой мужской рубашке и джинсах. — Лично я не прочь отрезать этому Келлеру яйца и скормить моим свиньям.

Двое мужчин расхохотались. Чувствовалось, толстуха хотела их подзавести, и это ей удалось.

— Думайте, что говорите и делаете, а то как бы потом жалеть не пришлось, — угрюмо бросил им Доддс.

— И твоя жена на это согласна? — спросил мужчина со вторым карабином и сам же ответил на свой вопрос. — Бьюсь об заклад, что нет. Уверен, она противилась тебе, как могла.

Подул прохладный ветерок. В такой день приятно пить лимонад, следить за полетом бабочек-данаид или разглядывать жеребят, скачущих вверх-вниз по зеленым холмам. Обозленные мужчины с карабинами в него вписывались плохо.

— Я вам все сказал, — буркнул Доддс.

— А как насчет тебя, лепешка навозная? Что ты скажешь нам, Келлер?

— Черт бы тебя побрал, Дэви… — начал было Доддс.

— Мне и карабина не нужно, Элси. Я его голыми руками.

С этими словами человек по имени Дэви отдал свое оружие и подошел к крыльцу.

Келлер узнал этого человека: он возил на продажу зерно и фураж и любил помахать кулаками в барах. Не дай бог оказаться у такого на пути. Его веснушки напоминали оспины, а кулаки были тяжелыми, как две наковальни.

— Эй, кусок дерьма! Я, кажется, задал тебе вопрос.

— Дэви, — вновь попробовал урезонить его Доддс.

Келлер спустился с крыльца. От буяна разило пивом.

— Дэви, мистеру Доддсу было тяжело на это решиться, — сказал Келлер. Он говорил настолько тихо, что остальным пришлось подойти ближе. — Но это их с женой совместное решение.

— А ты и рад, гаденыш, — сказал Дэви, обдав Келлера новой волной пивного перегара. — Ты из тех извращенцев, которые любят такие штучки.

За спиной Дэви послышались проклятия в адрес Келлера, что только подзадорило забияку. Правой рукой он наотмашь ударил Келлера в челюсть.

Тот стал оседать на землю. Перед глазами замелькали желтые и черные пятна. И тут Дэви ударил его правой ногой в грудь.

— Убей этого подонка, Дэви! — завопил мужчина с карабином. — Не церемонься с ним!

И тут со стороны дома ударил дробовик.

Дробь пролетела совсем близко от Дэви, продырявив ему правый рукав — рубаха приобрела такой вид, будто над ней потрудился шаловливый щенок.

На крыльце стояла миссис Доддс с двуствольным обрезом в руках. Оружие было вполне серьезным, как и решимость хозяйки.

— Все слышали, что сказал мой муж? Убирайтесь с нашей земли!

— Мы же только хотели помочь тебе, Мирна, — промямлил Дэви. — Знали, что ты против.

— Заткнись, Дэви. Я ошибалась насчет Келлера. Он занимается этим не ради удовольствия. То же самое ему пришлось сделать со своей женой и сыном. Или вы забыли?

— Но… — пробормотал драчун.

Стволы обреза были нацелены ему прямо в грудь.

— Напрасно ты думаешь, Дэви, что мне не хватит духу тебя застрелить, — сказала Мирна.

Жена Дэви дернула его за рукав.

— Идем, дорогой. Ты же видишь, она не шутит.

Однако тот не хотел отступать просто так.

— Этот Келлер занимается грязным делом. Совсем недавно и ты, Мирна, была того же мнения.

Миссис Келлер грустно покачала головой.

— А что стало бы с ними, если бы он этого не делал? Если забыл, съезди в город, посмотри. Потом скажешь, хочется ли тебе, чтобы кто-то из твоих превратился в такое же чудовище.

Жена Дэви вновь дернула мужа за рукав.

— Прости его, Мирна, — сказала она миссис Доддс. — И остальных тоже. Парни слишком налегали на пиво. Нам было их не остановить. Прости, Мирна.

Десять незваных гостей побрели к проселку, где стояли их машины. На чету Доддсов они старались не смотреть.

— Красивая комната, — сказал Келлер двадцать минут спустя.

Так оно и было. По голубому фону обоев кувыркались плюшевые мишки и единороги. Детский столик с парой стульчиков, глобус, несколько детских энциклопедий. То, что может понадобиться растущему ребенку. Точнее, могло бы понадобиться.

Детская кроватка стояла в углу. Миссис Доддс загородила ее собой.

— Вы простите, что я вас так встретила, — сказала она Келлеру.

— Это вполне понятно.

— И за Дэви тоже простите.

— Вы тут ни при чем.

Келлер понял: Мирна Доддс не только оттягивала время. Она… умоляла его.

— Вы повнимательнее осмотрите нашу малютку.

— Обязательно.

— Я слышала, случаются ошибки. Думают, началось обращение, а там совсем другая болезнь, но с похожими симптомами.

«Обращение — не болезнь», — мысленно возразил ей Келлер.

— Я очень внимательно осмотрю вашу дочь, — пообещал он вслух.

— Нам с женой уйти? — спросил Доддс.

— Для вашей жены так будет лучше.

Миссис Доддс резко повернулась к кроватке, где лежала ее семимесячная дочь. Синюшный оттенок кожи и затрудненное дыхание — первые признаки начавшегося обращения.

Мать схватила девочку, прижала к груди и громко зарыдала. Келлер стоял молча, опустив голову.

Мистеру Доддсу пришлось буквально вырвать ребенка из рук жены, а ее силой увести из детской.

Глаза отца тоже были полны слез.

— Вы только посмотрите внимательно, мистер Келлер. Убедитесь наверняка, — всхлипывая, попросил он.

Келлер кивнул.

В комнате пахло нагретой солнцем пылью, тканью занавесок и детской присыпкой.

Стенки кроватки были подвижными. Келлер опустил их и склонился над ребенком. Маленькая Бет была полненькой и очень симпатичной: светлые волосики, пухлые губки. Мать спеленала ее. Пеленки казались ослепительно белыми в сравнении с цветом кожи.

Осмотреть девочку не составило труда. Доддсы могли бы это сделать и сами. Келлер вполне понимал их нежелание: осмотр только подтвердил бы худшие опасения.

Он открыл малышке рот. Девочка заплакала. Вначале Келлер осмотрел ее десны, а затем и зубы. Десны начали твердеть и покрываться коростой. Зубы заметно удлинились.

Осмотр подтверждал страшный факт: семимесячный ребенок претерпевал обращение.

Иногда обращенные добирались из городов в захолустье и хватали все, что могли найти. Пару недель назад кто-то из них проник в дом Доддсов и очутился в детской.

Как всегда, Келлер действовал быстро. Не медлил он и после того страшного дня, когда его жена и сын подверглись нападению в лесу и у них началось обращение.

Все, что уцелело от цивилизации, забилось в глухие углы вроде этого. Сколько бы ты ни любил своих близких, их нельзя было оставить жить и позволить обратиться. Впереди их ждало ужасное существование: непрестанная охота за новыми телами, ненасытный аппетит и ужасные язвы по всему телу. И все это — навсегда.