Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

цедит Мария. – Он забрал ее у меня, и я не успокоюсь, пока не отомщу. Эта тварь должна сидеть в тюрьме! А единственная улика – в моей голове.

– Резонно.

– Теперь веришь, что я стараюсь не ради карьеры?

Юлиана сталкивается с ней взглядом и нервно выдыхает. Столько агрессии и скрытой боли таится в глазах Марии! Она умело прячет чувства за фальшивыми улыбками, но травма гораздо глубже, чем считает сама девушка.

– Верю, но, боюсь, помочь не смогу. Я не волшебница и не верну тебе память, – Юлиана понуро качает головой. – Я в похожей ситуации, – признается она. – Если память захочет, то вернется сама. Просто ты не должна этому препятствовать.

Мария удивленно вскидывает брови:

– Какой неожиданный поворот! И не подумала бы, что ты страдаешь амнезией. Но, – она поднимает ладонь вверх, предупреждая ответную реплику Юлианы, – обо всем по порядку. Сначала я хочу услышать, что ты сделала с Верой Никольской?

Юлиана потирает глаза, забыв про тушь, и машет официанту:

– Тогда мне нужен еще один кофе.

Все время, пока Юлиана ждет второй заказ, Мария молчит. Она погружается в себя, отсутствующий взгляд пугает, будто ее выключили. А губы машинально мнут трубочку коктейля. Но как только перед Юлианой ставят вторую кружку, Мария оживает.

– Хочу сразу сказать, я не знала, что все так обернется, – начинает Юлиана, но кривая ухмылочка Марии заставляет прикусить язык.

– И даже не подозревала? Почти за год лечения даже мысли не возникло?

– Ну, хорошо, – почти рычит Юлиана. – Вера и правда выказывала некоторые признаки вялотекущей шизофрении и признавалась, что фантазирует об убийстве мужа, но Никольский знал об этом и был готов на любые риски, лишь бы спасти их брак. Он очень любил жену и не хотел, чтобы она попала в психушку.

Как только Юлиана делает это признание, ей становится легче. Наконец-то она снова может дышать полной грудью.

– Так они пришли спасти свой брак, или Никольский хотел уберечь Веру от дурдома? – Мария с шумом втягивает через трубочку остатки коктейля и тут же заказывает еще один.

– Первое плавно перетекло во второе.

– И что сделала ты?

– Единственное возможное в их случае, – вздыхает Юлиана. – Подарила Вере счастливые воспоминания об их совместной жизни, в которых она так нуждалась.

От волнения Мария продолжает вертеть в ладонях черный бокал из-под «Кровавой Мэри», не сводя с Юлианы глаз.

– Как? – наконец, хрипло выдыхает она.

– Ну, в случае с Верой все оказалось просто. Она очень сильно мне доверяла, и я стала мягко подталкивать ее сознание к тому, что из-за депрессии она забыла много счастливых моментов, но если их вспомнить, жизнь переменится к лучшему. – От напряжения у Юлианы сводит челюсть. С каждым произнесенным словом она чувствует, что обманулась сама и теперь расплачивается за то, что сделала с Верой. – Я предлагала ей думать об этом перед сном, представлять в деталях, что бы такого прекрасного ей хотелось добавить в свою жизнь. Практиковали с ней методы свободного письма, даже гипноза, и результаты не заставили себя ждать. Ближе к концу терапии она начала «вспоминать». – Юлиана нервно крутит обручальное кольцо на пальце. – Только я недооценила степень Вериного душевного расстройства. Видимо, в какой-то момент она все же осознала, что это ложь. И сделала то, к чему стремилась ее больная душа. Взяла самый большой кухонный нож и… перерезала мужу горло, пока тот спал. – Юлиана закрывает глаза, чтобы восстановить самообладание. – Нужно было настоять на том, чтобы Веру положили в лечебницу. Но Никольский умолял помочь… И я взялась за непосильную задачу.

– То есть вот так просто? Берешь и придумываешь себе воспоминания?

Марии приносят второй коктейль, но она этого не замечает. Ее глаза широко распахнуты, в них плещется недоверие.

– Любому человеку легко внушить вымышленные воспоминания, если это делает авторитетный для него человек. Достаточно сказать: эй, помнишь, лет десять назад мы катались на лыжах в горах. И все, ты уже начинаешь сомневаться, а где сомнения, там и вымысел. На самом деле возможности нашей памяти до сих пор до конца не изучены, потому что они безграничны.

Именно поэтому я так сопротивляюсь словам Ильи.

Юлиана хмурится и не сразу отвечает на вопрос Марии:

– Ну, а ты? Ты сказала, что тоже не помнишь своего прошлого?

Юлиана поднимает на нее тяжелый взгляд, впервые за последние дни осознав, что попала в жуткую паутину лжи.

– Знаешь, после разговора с тобой я уже не уверена, что у меня амнезия.

II

Юлиана задумчиво крутит в руках мобильный, борясь с диким желанием позвонить Валентину. Сейчас, когда в голове сумятица после разговора с Марией, хочется забыться в его объятиях. Именно его, а не мужа. Потому что Илья – последний человек, которому она может доверять.

– Подожди, – Мария поднимает руки, словно признавая поражение в их негласном поединке «Чья история амнезии звучит круче?» – то есть всë говорит о том, что ты забыла родную дочь? Есть документы, фотографии, могила, даже заключение гинеколога, плюс три человека утверждают, что Зоя существовала, но ты все равно сомневаешься?

– И ты туда же, – устало отмахивается Юлиана. Разговор с Лизой завел ее в те же дебри.

– Я хотела сказать, что тебе надо сходить к другому гинекологу.

Перед Марией стоит огромная тарелка со свиным стейком, в котором та лениво ковыряется. Странное меню: сначала алкоголь на пустой желудок и только потом еда.

– Ты серьезно допускаешь мысль, что вокруг меня заговор? – Юлиана с жадностью хватается за подобную возможность.

– Такая уж у меня профессия: сомневаться во всем и все перепроверять. В твоей истории есть существенный момент: муж, свекровь, твой начальник – они знают друг друга и могут иметь общие интересы. И даже к гинекологу тебя директор направил, я ведь правильно уловила?

– Да, – потухшим голосом соглашается Юлиана.

Она, наконец, услышала то, о чем просила, но мысль, что родные люди сознательно обманывают – душит.

– Зачем? – шепчет она. – Зачем им этот спектакль?

– Откуда мне знать? – фыркает Мария. – Ты уверена, что до Валентина не изменяла мужу? Может, это месть? А может, ты просто спятила от горя и отрицаешь очевидное. Во всяком случае, версия с погибшей дочерью звучит убедительно.

Юлиана хватается за голову. Мнение Марии меняется по щелчку пальцев. С другой стороны, какая Юлиане разница? Ей надо принять собственное решение, на чьей она стороне. На их или на своей.

– Нет, не изменяла. Хотя до Ильи жила не как пай-девочка. Я бы и сейчас даже не подумала изменить ему, но столько всего произошло. История с Зоей, неизвестный,