Леди-послушница - Симона Вилар

— Но я люблю тебя. Я умру без тебя.

— Не умрешь. Ты любишь мир и найдешь еще немало поводов для радости.

— Послушай, — он лихорадочно искал выход. — Генрих благоволит мне, и он рано или поздно вернется.

— Когда? Это будет еще до нового пришествия?

— О, не разрушай мои надежды! Вспомни, что граф Херефордский всегда был милостив ко мне, и я могу…

Артур осекся, поняв, что после того, как он увез у графа невесту, ему вряд ли стоит полагаться на расположение Фиц Миля.

И он просто стоял и смотрел на нее. А она на него… Она даже заставила себя улыбнуться, но за ее гордой улыбкой таилась затаенная грусть. Они молчали. Каждый вдруг почувствовал робость, подавленность, страх, почти обреченность. Они встретились в этом мире, и это могло принести им такое счастье… но вместо этого принесло горе.

В это время двери церкви распахнулись, послышалось пение возвращавшихся со службы монахов. Милдрэд повернулась и пошла прочь. Артур смотрел ей вослед.

— Просто ты не любила меня, — прошептал он. — Не любила достаточно сильно…

И тоже пошел в другую сторону — сам не ведая куда. Ворота аббатства, мост через реку, другой берег… Выйдя из города, он все продолжал идти, даже не накинув капюшон, и дувший с моря ветер трепал его длинные черные волосы. В какой-то миг, оказавшись в ложбине между холмами, Артур вдруг словно выдохся — опустился на колени, потом упал ничком на землю и, закусив руку, разразился слезами. Здесь, где его никто не мог видеть, он позволил себе предаться отчаянию. Да, все вернулось на круги своя, он остался никем, а Милдрэд по-прежнему была знатной леди, предметом пристального внимания и вожделения многих высокородных лордов. Он это понимал. Артур вообще понимал и принимал мир таким, как он был, с делением на сословия, с принятыми законами и неизбежной несправедливостью. Если ты не закрываешь глаза на все это — ты наивен, ты глуп. Вот Артур и был таким глупцом. Но разве Милдрэд сама не дала ему надежду, не подсказала путь, какой бы помог им однажды стать ровней? Но из этого ничего не вышло. Что остается? Только смириться. Однако все эти размышления не давали юноше успокоения. В нем словно что-то сорвалось. Чувство, не подвластное разуму, выбрало из всех только эту саксонку, его душа стремилась только к ней. Но что он может теперь поделать? Что бы он ни предложил, что бы ни пообещал ей, в ответ услышит все то же: «Когда? Еще до второго пришествия?»

Постепенно холод и сырость отрезвили юношу. Но возвращаться он не хотел и пошел куда глаза глядят. Спустился по тропинке к морю, бродил по длинным песчаным пляжам, глядел на набегавшие на берег волны. В бухте Бридпорта виднелись несколько кораблей, но большинство из них уже были устроены в корабельных сараях. Кто-то жег на берегу костер, развевались на шестах рыбачьи сети. Выпавший недавно снег уже растаял, все вокруг было серым и грязным. Как раз под настроение Артура, столь же мрачное и беспросветное. В воздухе пахло морем, солью и тиной, слышался шум волн и тоскливые крики чаек. Столь тоскливые, что опять хотелось заплакать. Хорошо, что его никто не видел.

Немного позже Артура разыскал приехавший верхом Метью. Сурово поглядел, спешился и помог юноше взобраться в седло.

— Надавать бы тебе тумаков, мальчишка. Ты что же, считаешь, будто уже достаточно оправился, чтобы гулять тут по холоду столько часов? Если так, то нечего нам тут торчать. Надо отвезти девушку в Бристоль, и все.

— Да пошла она… со своим Бристолем. Вон пусть аббата Соломона упрашивает помочь. Я же ей больше не нужен. Сама сказала.

Потом он поник, смирившись и признав, что утомлен и рана и впрямь разболелась. И не препятствовал Метью, когда тот привез его в аббатство, на руках отнес в келью, напоил горячим молоком.

— Артур, если хочешь, то можешь остаться, пока мы отвезем девушку. Все же мы взялись за это дело, нельзя оставить ее на произвол судьбы.

— Ничего, эта леди всегда найдет глупца, который захочет ей услужить.

Метью только покачал головой с наново выбритой тонзурой. Он улавливал горечь в голосе Артура, понимал, что парень убедился в несбыточности своих надежд, но не хочет признать это. Метью же никогда не верил в возможность союза между этими двумя. Их могла свести только страсть. Но, как понял Метью, Милдрэд, несмотря на ее кажущееся легкомыслие, имеет твердое понятие о чести и никогда не подвергнет опасности свое доброе имя.

Итак, они остались. Благодаря своим познаниям в медицине Метью пришелся ко двору в аббатстве, Рис подрабатывал, веселя солдат гарнизона в замке Симондсбури на другом конце города, Милдрэд обосновалась среди сестер женской части обители и более не навещала Артура, а сам он оправлялся от ран. Да еще постоянно общался с комендантом Фиц Джилбертом. Вернее, это комендант навещал его, все еще находясь под впечатлением высокой оценки, которую дал этому парню Плантагенет. В его глазах Артур был участником совета лордов, а значит, мог и ему что-то подсказать. Ибо Фиц Джилберт пребывал в растерянности. Его волновало недоброжелательное отношение горожан Бридпорта, которые видели в нынешнем гарнизоне скорее захватчиков, чем новую власть, а аббат Соломон едва ли не в глаза это новому коменданту говорил. Волновало Фиц Джилберта и то, что ров города так и остается непригодным для обороны, а разрушенная стена лежит в руинах. Ходит слух, что в округе появились войска Геривея Бритто, а в Бридпорте даже механизм подъемного моста не работает и мост по сути врос в землю.

Артура он страшно утомлял.

— Сэр, раз у вас столько проблем, может, стоит начинать действовать? В городе много беженцев, какие только и делают, что клянчат милостыню. Почему бы вам не собрать их и не взять на содержание, при условии, что они помогут разобрать разрушенную стену и сложить хоть какое-то подобие оборонительного сооружения. Или нанять мастеров починить ворот подъемного моста. Понимаю, что при такой погоде, когда то и дело срывается дождь со снегом, лучше всего попивать пиво возле камина да жаловаться на жизнь, но без вас за эти работы никто не возьмется.

Артур говорил несколько раздраженно, но Фиц Джилберт ловил каждое его слово. Он округлял рот, будто беззвучно тянул долгое «о», со значением вскидывал указательный палец и уходил, позвякивая шпорами. Артур с горечью смотрел ему вслед.

«Этот олух носит рыцарскую цепь и шпоры и потому все же ближе к леди Милдрэд, нежели я. Я же… Даже меч свой потерял…»

Несмотря на угнетенное состояние духа, Артур шел на поправку. Они с Милдрэд находились в одном аббатстве, но оба избегали встреч: Милдрэд не покидала женской части обители, а Артур при любой возможности уходил из города.