Сборник статей и интервью 2009г (v1.15) - Борис Кагарлицкий

Другим подарком общественному мнению стало уголовное дело, возбужденное прокуратурой против чиновников-браконьеров, которые охотились в январе на занесенных в Красную книгу горных баранов.

Показательно, что прокуратуре потребовалось для этого более четырех месяцев, хотя все основания и доказательства были в наличии сразу же после того, как потерпел крушение злополучный вертолет с вылетевшими на отдых бюрократами. Рядом с убитыми и ранеными пассажирами лежали и расстрелянные с воздуха животные. Фотографии были выложены в Интернете спустя несколько дней, а Горный Алтай взорвался митингами протеста. Тем не менее, прокуратура предпочитала рассматривать обстоятельства аварии, демонстративно закрывая глаза на явные признаки браконьерства.

Затем начались акции протеста в столице. Губернатор Алтая Александр Бердников вынужден был отправить в отставку своего заместителя Анатолия Банных, участника злополучной охоты. Однако защитники природы продолжали требовать официального расследования. Через некоторое время - тоже с большим опозданием -«проснулась» Федеральная служба по надзору в сфере природопользования. На её обращение прокуратура отреагировала неожиданно быстро, 4 мая уголовное дело было, наконец, возбуждено.

Ясное дело, это ещё не конец истории. Вопрос в том, будет ли дело доведено до суда, кому и какие будут вынесены приговоры. Вполне возможно, что неожиданное пробуждение интереса прокуратуры к алтайскому браконьерству вызвано не только давлением общественности, но и политическими интригами вокруг губернатора Бердникова, кресло под которым явно шатается. Но ясно и другое: если бы общественных протестов не было, то надеяться на торжество справедливости, пусть и запоздалое, не было бы никакого основания.

«Дело о мертвых баранах» при всей его ограниченности и специфичности, явно выходит за пределы частного случая, превращаясь в важный политический урок для общества. Организаторы акций протеста с самого начала заявляли: «Это сражение, которое можно выиграть». Кампания против браконьерства стала своего рода моделью того, как хорошо организованное и направленное на четко определенную цель общественное давление может принести плоды даже в отечественных условиях. Кстати, та же группа активистов, инициировавшая несколькими месяцами раньше акции в защиту мультика “South Park”, которому грозил цензурный запрет, и тоже добилась успеха.

Продолжается борьба вокруг отвергаемой большинством учителей и школьников реформы образования и новой редакции Гражданского Кодекса, ограничивающей свободу пользователей Интернета. Это тоже «сражения, которые можно выиграть».

Успех экологических протестов резко контрастирует с бессмысленностью и безадресностью выступлений либеральной оппозиции, которая требует не решения конкретных вопросов, а «отставки правительства» или «свержения режима». Само себя в отставку правительство не отправит, да и режим сам себя свергать в ближайшее время явно не планирует (хотя в российской истории и такое бывало). А равнодушие населения к подобным протестам делает комичными попытки оппозиционеров изобразить себя в виде авангарда, за которым должны пойти воображаемые массы. Между тем население отнюдь не безразлично к политическим событиям. Просто обычные люди гораздо лучше профессиональных бунтовщиков понимают смысл происходящего и свои возможности. Они готовы участвовать в акциях протеста, когда речь идет о конкретных вопросах и о защите своих непосредственных интересов, но совершенно не рвутся подставлять себя под дубинки ОМОНа ради абстрактных идей, которые они к тому же и не разделяют (а это относится в равной мере и к идеям либералов и к лозунгам леворадикалов). То, что общество взрослее, осторожнее и прагматичнее подобных деятелей, отнюдь не означает, будто люди находятся в апатии. Они просто научились за прошедшие годы считать и думать.

«Дело о мертвых баранах» становится доказательством того, что протест имеет смысл, когда у него есть конкретная цель. Аргументом, понятным и убедительным для множества людей. Примером, которому будут следовать.

Специально для «Евразийского Дома»

СТРАННАЯ ПОБЕДА МАРКСИСТОВ

Дмитрий Узланер

15 марта в клубе «Русского института» при поддержке «Русского журнала» и издательства «Ирисэн» состоялась встреча, приуроченная к выходу русского издания книги Пола Готфрида «Странная смерть марксизма». На повестке дня стоял вопрос: действительно ли марксизм умер или же слухи о его смерти сильно преувеличены?

Высказаться по этому поводу во, в принципе, небольшой полутемный подвальчик пришло столько народу (да какого!), что просто диву даешься. Вот в проеме стоит Глеб Павловский, при тусклом свете изучающий обсуждаемую книгу. У входа на табуреточке скромно сидит Борис Куприянов. Где-то там в уголке - Александр Морозов. Рядом со мной тихо беседуют Борис Межуев и Александр Михайловский. В темном углу, прислонившись к стене, готовится интеллектуально ошарашить собравшихся Александр Тарасов. Да что там, всех не упомнишь!

Все вместе - обилие народа, теснота, полутьма - создавали полное ощущение интеллектуального «подполья», в котором ведется какой-то важный спор… Чуть больше места, чуть меньше народу - и эта атмосфера бы испарилась.

Дискуссию очень умело вели Александр Павлов, шеф-редактор РЖ, и Юрий Кузнецов, редактор издательства «Ирисэн», выпустившего книгу.

Теперь по сути. Из прочитанных мной обзоров, которые уже появились в сети, я понял следующее: левые однозначно решили - победа за ними. Они полагают, что им не только удалось «макнуть» в коричневую субстанцию бедного Готфрида, так еще и отечественные консерваторы неожиданно им подыграли. Однако мне лично «победа» левых показалась не только не убедительной, но и, честно говоря, очень странной. Даже, наоборот, она навела на грустные размышления…

Как только прозвучали первые доклады, стало ясно: книга Готфрида лет эдак на 50-60 опередила российские реалии. «Культурный марксизм», то есть марксизм, переключивший свое внимание с вопросов экономики на вопросы защиты прав различных групп и меньшинств, о котором пишет американский «палеокон», у нас как значимое явление еще даже не обозначился. Наши левые, несмотря ни на что, остались верны заветам Карла Маркса - Фидриха Энгельса. «Постмарксизм» в России представлен лишь отдельными интеллектуалами, да некоторыми правозащитниками, которых все дружно записывают в либеральный лагерь. Так что, кстати, вполне логично на этой встрече было бы видеть именно либералов, а вовсе не левых и консерваторов, которые, по крайней мере, в одном спелись быстро - в критике тех самых отсутствующих «постмарксистов».

Главное, за что присутствующие клеймили отсутствующих, так это за поддержку гомосексуалистов. Мол, они там совсем с катушек слетели, гомосексуалистов поддерживают. Произносится это с таким торжествующим пафосом, что я, честно говоря, даже на мгновение увлекся мыслью о том, что единственное принципиальное отличие наших левых от ихних в том, что те - защищают права гомосексуалистов, а наши - наоборот, эти права стремятся всячески ущемить. Очень странный пафос… Неужели это самое главное в постмарксизме?

Что касается основной проблемы - умер ли марксизм, то я для себя вынес следующее - марксизм в России не умер, его еще живого заспиртовали и мумифицировали. Каждый раз, когда ставится вопрос о марксизме, эту мумию достают, выкладывают на стол и торжественно ей потрясают, гордясь собственной непреклонностью. Карл Маркс, безусловно, велик, но ведь после него случилось еще много всего. Самым содержательным выступлением в этом плане было выступление доцента МГУ Владимира Кржевова, он, выступая, по его же собственным словам, с сугубо академических позиций, указал на целый ряд ошибок Маркса и обозначил пути дальнейшего развития марксистской теории. Но «пути дальнейшего развития марксистской теории», это и есть движение к постмарксизму (пусть даже это будет другой, незападный постмарксизм)… Или нет?

Вообще, вопрос о том, почему западные марксисты, например, во Франции или в других странах Запада перешли от «ортодоксального» радикального марксизма к тому постмарксизму, который критикует Готфрид, не был раскрыт, а ведь это, возможно, самое главное. Борис Кагарлицкий, как я понял, свел все к «теории заговора» (постмодернизм!): мол, нехорошие Перри Андерсон и ко в конце 90-х годов совершили в марксизме контрреволюцию. Они захватили журнал «New left review» и начали проводить политику соглашательства с капитализмом: приняли рынок, разбили скрижали Маркса и т.д. «Отныне они лишь маскируются под левых, защищая всякие меньшинства», - негодовал Борис Кагарлицкий. В общем, как с крушением Советского Союза - подлые предатели, мальчиши-плохиши все испортили. Мальчиши то, может быть, и плохиши, но неужели предпосылок не было? Не был ли интеллектуальный крах самого марксизма одной из таких предпосылок? Тут было бы интересно выслушать мнение продвинутых левых, но их на встрече не представлял никто (ну, или те, кто был - тот же Борис Кагарлицкий, не стали говорить ничего о развитии теории марксизма). Эту роль мог бы с успехом выполнить Дмитрий Кралечкин, но он не снизошел до участия в наших посиделках, хотя я и видел его перед началом мероприятия (вроде бы, это был он).