Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл - Татьяна Иванова

А потом он увидел Скарлетт, спускающуюся по лестнице ему навстречу, и ее зеленые, искрящиеся счастьем глаза, устремленные на него, полные такой беспредельной любви и обожания, от которой захватывало дух! А что же он, неустрашимый морской путешественник, только что бесстрашно состязавшийся с могучими ветрами, какие чувства владели им в тот момент? — Страх, уже вошедший в привычку, который всякий раз заставлял его даже и не пытаться заглянуть в глубину своих чувств. И прежде всего, это был страх за желание поддаться ответному порыву, который заставлял его в который уже раз спросить себя, а что потом? Так ли велико будет его желание потом? А если нет, что тогда, разве сможет он, не испытывая ничего подобного, смириться с потерей своей свободы?

Он был подобен старому уставшему путнику, шагающему много лет по пустыне и наткнувшемуся на желанный источник воды, к которому ему мгновенно захотелось припасть, но он засомневался в чистоте этой воды и остановился как вкопанный, состязаясь с неутолимым желанием и разумным подходом к делу.

Тот же страх заставил его и немедленно покинуть Атланту, когда Скарлетт приехала из Нью-Йорка. Она вернулась, и увидев ее, счастливую, отдохнувшую, окрыленную своими успехами, он невольно залюбовался ею и обрадовался встрече. Им овладело желание заключить ее в свои объятия, но, увы, он опять испугался своих неуверенных чувств и тут же уехал, чтобы не испытывать их.

Однако с тех самых пор, как он вернулся в Чарльстон, его жизнь превратилась в сплошное испытание. Уже тогда в глубине души он начал понимать, что его сердце рвется к Скарлетт, и здесь, в Чарльстоне ему совсем не место, но он упрямо не хотел признавать этот факт, пытаясь объяснить свое состояние обыкновенным одиночеством. А он в последнее время и впрямь был одинок, даже в доме своей сестры.

Как только у Розмари родился ребенок, в их тихой, спокойной обители начался сплошной переполох. Его причиной явилось здоровье младенца, которое висело на волоске, и убитая горем сестра была чернее тучи. Она не отходила от маленького, стараясь со скорпулезной точностью выполнять все указания врачей, не подпускала к нему никого, даже Джона, а бедняжке Кетлин и вовсе было запрещено подходить к двери, за которой находился младенец, чтобы не дай Бог, не занести какую-нибудь инфекцию.

Розмари теперь совсем не замечала брата и едва поздоровавшись с ним за завтраком, тут же поднималась в верхние комнаты к своему малышу. Джон, хмурый и озабоченный не меньше Розмари, старался, по — прежнему общаться с Реттом, однако его удрученное состояние делало это общение совершенно невыносимым и вскоре Ретт сам от него отказался. И только спустя месяц, когда малыш пошел на поправку, все в доме немного повеселели и жизнь постепенно стала входить в свою обычную колею. Жизнь семьи Саймеров, но не жизнь Ретта, ибо теперь он уже совершенно отчетливо понимал, что его место совсем не здесь.

Это случилось весенним солнечным утром, когда Ретт, проснувшись в ожидании завтрака вышел в сад и проходя по дорожке, усыпанной шуршащим гравием, внезапно услышал тихий смех Розмари, которая как раз в этот момент вытаскивала из коляски своего любимого карапуза. Он окликнул сестру, чтобы поздороваться, и Розмари повернулась к нему, сияя счастливой материнской улыбкой. Ретт тоже ей улыбнулся, порадовавшись тому, что давно уже не видел такого счастливого лица у своей сестры. И тут Розмари тряхнула головой, призывая брата этим жестом немедленно взглянуть на малыша, который состроил на удивление забавную рожицу, и ее тяжелые, темные волосы, наспех закрученные в слабый пучок, внезапно рассыпались по плечам, заставив яркое утреннее солнце заиграть своими лучами в темных, блестящих прядях. И этот жест Розмари и черные, рассыпавшиеся по плечам волосы, мгновенно воскресили в душе Ретта воспоминание о Скарлетт, которая, вот так же, перед сном, тряхнув головой, заставляла свои непокорные волосы выпрыгивать из пучка, после того как из него были вынуты шпильки!

Скарлетт! — пронеслось у него в голове. — Скарлетт! И сердце тоскливо заныло, больше не в силах сдерживать своей запрятанной любви. Он стоял на месте и смотрел на Розмари, не смея от нее оторваться. А она, глядя на его взволнованное лицо и неподвижную позу, тут же стала озираться по сторонам, выискивая глазами то, на что бы брат мог так заинтересованно смотреть. Ее попытки не увенчались успехом, и она, недоумевая, спросила у Ретта, что с ним случилось.

— Ничего, дорогая, ничего! — сказал он, счастливо улыбаясь. — Я просто радуюсь за тебя и маленького Уильямса.

Откуда ей было знать, что глядя сейчас на нее, Ретт видел свою Скарлетт и в голове его окончательно укреплялась мысль, что он ее по — прежнему любит, а теперь, после долгой разлуки, и еще больше во сто крат!

— Да, я люблю ее, — сказал он себе, и ему стало легко, словно все горы мира, которые столько времени давили на его сильные плечи, разом рухнули, и, превратившись в груду песка, моментально скатились на землю.

И ему тут же нестерпимо захотелось домой, так, что в пору хоть поворачивайся и беги на поезд, как есть, прямо в домашних туфлях и халате. — Скарлетт, Скарлетт, Скарлетт, теперь уже пело его сердце!

Он подошел к Розмари и на радостях выхватил у нее маленького племянника. А потом, приподняв его на своих сильных руках прямо к солнцу, заставил вскрикнуть от испуга удивленную Розмари.

— Господи, Ретт, да что с тобой такое, ты просто сам не свой! — воскликнула она, пытаясь отнять ребенка у брата.

— Я уезжаю, Розмари, сегодня, — он отдал ей малыша, — прямо сейчас!

— Уезжаешь? Как, ведь ты же ничего не говорил мне вчера об отъезде?

— Я говорю тебе о нем сейчас. — Ретт загадочно улыбнулся и чмокнул сестру в лоб.

— И куда же ты поедешь на этот раз?

— Домой, в Атланту, к Скарлетт, она меня совсем заждалась.

— К Скарлетт? Но разве… Вы что же, вы, у вас все нормально? — Розмари совсем растерялась и посадив малыша в коляску, беспомощно развела руками.

Ретт же, напротив, взглянул на нее с интересом, и сразу все понял по ее недоуменному, виноватому взгляду. Сестра все это время догадывалась, что между ними что-то не ладится, однако молчала и в угоду ему делала вид, что ничего не подозревает.

Ретт, не спеша, подошел к Розмари и обняв за плечи, нежно прижал ее голову к своему плечу.

— Спасибо тебе за все, Розмари, теперь не стоит за меня волноваться, теперь у меня будет все в порядке. Да, я уверен, что все будет в полном порядке!

Розмари нежно отстранилась от брата и заглянула ему в глаза, и в ее кротком, любящем взгляде Ретт прочел понимание.