Англия изнутри: записки нелегала - Александр Донец

Работал Роб хорошо, тем более учитывая, что ему было уже за 50.

Как он нам говорил, я прожил в Англии уже 5 лет и имею вид на жительство. Но один раз в центре Бостона застрял наш автобус, прямо на кольце, мы вылезли и начали его толкать, микроавтобус как назло не заводился, мы еле-еле смогли откатить его к обочине, когда смотрим с Володей, а Роба то нет. Все наши здесь, а Роб отсутствует.

— Похоже, наш эфиоп тоже нелегал, — тихо тогда сказал мне Володя, — иначе, зачем ему прятаться?

— Тоже верно, — кивнул я.

Роб держался обособленно от всех, редко с кем разговаривал, почти ничего не рассказывал за свою страну. Когда я спросил его об Эфиопии, он только ответил:

— Очень красивая страна, очень спокойная.

Не знаю почему, но у них была взаимная неприязнь с Луи. Это было тем более странно, учитывая, что спокойнее людей чем Луи, или Роба, было очень тяжело найти. Тем не менее, их антагонизм иногда вызывал даже не улыбку, а недоумение. Дело было не в том, что Луи из ЮАР и не любил негров, совсем нет, как-то у нас жил негр, и они вполне друг с другом ладили, здесь было что-то другое. Луи вечно возмущался по поводу того, что Роб искал себе работу попроще, не так вел себя на кухне, или что-то там еще. Роб отвечал ему, у них доходило до крика, на какое-то время они замолкали, а потом все продолжалось.

Луи был работягой, причем настоящим, за весь период он ни разу не взял себе выходной, если ему не говорили что завтра работы нет.

В один из дней Луи был обрадован, оказалось, что Роб уехал, причем так тихо, что никто этого сразу не понял. Мы уехали на работу, а вечером когда вернулись, Роба уже не было. Как своему соседу Роб оставил на прощание подарок Луи.

Подарок составляли журналы определенного содержания, пачка была довольно весомой, видел из наших ее только Марк. Это был прощальный удар Роба, который не мог физически ответить Луи, поскольку в этом случае проиграл бы. Удар был, что называется ниже пояса и, похоже, цели своей он достиг.

Луи, который обычно был резв и бодр, на работе являлся инерджайзером, теперь выглядел не лучшим образом. Он был сонным, а когда мы заканчивали работу, то почти сразу уходил к себе в комнату и до вечера не появлялся.

— Вот как Роб отомстил Луи, — улыбался Володя, — вот это удар, посмотри на Луи, создается такое впечатление, что все ночи напролет он работает где-то.

А когда упали заработки до 100 фунтов в неделю, Луи и сам засобирался отсюда. Он поехал в Европу, хотел попутешествовать, немного. Куда именно он едет, он никому не говорил, сказал в Европу.

Жила с нами девушка из ЮАР Таня, она была среднего роста с хорошей фигурой. С Таней мы пару раз разговаривали, и она рассказывала, что ее любимый пистолет был Стечкин, хорошая убойная сила, 20 патронов, его она всегда носила с собой, даже когда выходила в магазин за хлебом. По вечерам, когда они ехали на дискотеку, то могла взять и «Узи», они группировались караваном машин, желательно чтобы впереди ехали джипы и такой колонной двигались на дискотеку. Проезжая по дороге главное не останавливаться, по ночам город становился еще опаснее, чем днем. Вот так они танцевали и проводили время в ночном клубе, а потом возвращались, тоже желательно хотя бы двумя машинами одновременно.

Один раз к нам заехал фотограф. Он не работал, а просто снимал квартиру в нашем доме, но это длилось не долго, дней, наверное, 10. Первоначально кто-то утащил у него слайд. Ян с ним прошелся по всем комнатам, но естественно ничего не нашли, потом у него с Яном возникла ссора, и тот ему сказал, если не хочешь работать, то ты должен уехать. Что фотограф и сделал.

Мы один раз с ним поговорили, это был молодой парень лет 27, но выглядел он лет на 35. Он сам фотографировал, а потом продавал материалы разным журналам. Перед тем как приехать сюда он прожил в Конго несколько месяцев. Я спросил его как ему там?

— Ужас, — ответил он, — ты ни разу не был в Африке? Я был там, в разных странах, это нечто, так не должны жить люди. То, что они считают нормальными условиями, так у нас не живут даже бомжи. Это вымирающая страна, в Конго чуть ли не 20 процентов население городов заражены СПИДом. Я не успею их здесь проявить, я послезавтра уезжаю в Лондон, а то бы показал тебе фотографии.

Тот слайд, который у него украли, был больших размеров, почти как лист формата А4, в тот момент, когда это случилось, все в нашем доме как-то само собой подумали на Хуана. Он был испанец, приехал из Мадрида, по крайней мере, так говорил. Признаться, дятел был редкостный. Ладно, иногда чудили африканцы, в чем-то они были продвинутыми людьми, а в чем-то действовали как дикари. Но то, что делал Хуан, называлось так: цирк с одним клоуном.

Дом, в котором мы жили, был на двух хозяев, вход у нас был разный, а стена общей. Иногда, когда у нас в доме было тихо, мы даже слышали, что говорили англичане между собой. Как известно стены в домах не сильно заглушают звук.

Поскольку у этого англичанина, нашего соседа, было двое маленьких детей, мы все старались вечером не шуметь. Одна из причин, конечно, была та, что в нашем доме кроме Луи, француза Жана, испанца Хуана все остальные были нелегалы. Естественно они об этом не знали, но как-то само собой разумеющемся было вести себя корректно. Но эти правила были не для Хуана. Он купил себе магнитолу и любил часиков в 12 ночи послушать музыку, первый раз англичанин терпел, хотя Хуан разбудил всех в нашем доме буквально минут за пять. Второй раз уже не выдержал англичанин и сперва зашел к нам, высказался Яну, а на следующий день пожаловался Кайлу.

С Хуаном начал разговор Ян, но испанец в ответ дерзил и заявил под конец их беседы, что ему плевать и если он захочет снова послушать музыку, он будет это делать. При этом он ходил по залу и повторял:

— Я испанец, я не гребаный португалец! Со мной так нельзя разговаривать!

На фабрике он чудил по-своему. В зале для приема пищи стоял рукомойник, а около него как обычно жидкое мыло в дозаторе, причем у нас двух видов с розовым и белым цветом.

Заходит этот крендель в комнату, достает свои бутерброды, и громко встав со стула, идет к рукомойнику. Что-то кричит по-своему, видно, чтобы на него все обратили внимание, и, подставляя бутерброд, нажимает на кнопку. Жидкое мыло розового цвета капает ему на хлеб, он повторяет процедуру у другого дозатора и возвращается к себе. Естественно все сидящие в комнате отдыха уже за ним наблюдают. Он откусывает кусок хлеба с жидким мылом, начинает жевать, потом с криком подбегает к урне и все выплевывает.

— Что за херня! — кричит он по-английски, — Какой ужасный кетчуп!

Люди все катаются со смеха, а Хуана это якобы злит и он начинает что-то говорить по-испански.