Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

Баст потер лицо. Такого с ним еще не случалось. До того, как попасть сюда, ему еще ни разу не случалось вступать в конфликт с собственными желаниями. Ему это ужасно не нравилось. До чего раньше все было просто и однозначно! Хочешь – бери. Увидел – хватай. Бежит – догоняй. Голоден – ешь. Ну, а если желание удовлетворить не получалось – что с того? Просто мир так устроен. Желание само по себе все равно принадлежало ему и оставалось однозначным.

Теперь все стало иначе. Теперь его желания усложнились. И то и дело противоречили друг другу. Он постоянно чувствовал, что борется сам с собой. Все сделалось так сложно и неоднозначно, его будто разрывало на части…

– Баст! – окликнул Кострел, склонив голову набок и глядя озабоченно. – Ты как, в порядке? – спросил он. – Что случилось?

Баст искренне улыбнулся. Мальчик любопытен. Ну да, конечно. Вот он, путь. Узкий проход между желаниями.

– Я просто задумался. Насчет ведовства объяснить куда труднее. Я не могу сказать, что сам так уж хорошо в этом разбираюсь.

– Ну, ты уж постарайся, – добродушно сказал Кострел. – Что бы ты мне ни сказал, это в любом случае будет больше того, что я знаю.

Нет, этого мальчишку убивать нельзя. Это было бы слишком тяжело и жестоко.

– Чародейство – это изменение вещей, – сказал Баст с неопределенным жестом. – Превращение их в нечто другое, не то, чем они являются.

– Это вроде как превратить свинец в золото, да? – спросил Кострел. – Так и получается золото фейе?

Баст улыбнулся напоказ.

– Хорошая мысль. Но это чародейство. Легкое, но недолговечное. Вот почему люди, взявшие золото фейе, в конце концов находят в карманах камушки или желуди.

– А могут они превратить камни в золото? – спросил Кострел. – Если очень захотят?

– Это не такое превращение, – сказал Баст, хотя по-прежнему улыбался и кивал в ответ на вопрос. – Оно слишком серьезное. А ведовство – это… легкий сдвиг. Это умение сделать вещь ближе к тому, чем она и так уже является.

Кострел скорчил растерянную гримасу.

Баст глубоко вздохнул и выдохнул через нос.

– Ну, давай попробуем иначе. Что у тебя в карманах?

Кострел порылся в карманах и протянул к нему обе руки. Там была медная пуговица, клочок бумаги, огрызок карандаша, складной ножичек… и камешек с дыркой. Ну конечно.

Баст медленно провел рукой над разносортными вещицами и наконец остановился на ножичке. Ножичек был не особенно хорош и не особенно красив: просто оструганная деревяшка в палец длиной, с прорезью, в которую убиралось короткое складное лезвие.

Баст бережно взял ножичек двумя пальцами и положил на землю между собой и Кострелом.

– Что это?

Кострел запихал свое остальное имущество обратно в карман.

– Это мой нож.

– И все? – спросил Баст.

Мальчишка подозрительно сощурился.

– Ну, а чем еще он может быть?

Баст достал свой собственный нож. Он был побольше, и рукоятка была не деревянная, а вырезанная из куска оленьего рога, отполированная и красивая. Баст раскрыл нож, и блестящее лезвие сверкнуло на солнце.

Он положил свой нож рядом с мальчишкиным.

– Хочешь, поменяемся?

Кострел с завистью посмотрел на нож. Но, ни секунды не колеблясь, покачал головой.

– А почему нет?

– Ну, потому что он мой! – сказал мальчишка, мрачнея лицом.

– Мой-то лучше, – буднично заметил Баст.

Кострел взял свой нож и собственнически стиснул его в кулаке.

Лицо у него было мрачнее тучи.

– Мне его папка подарил! – сказал он. – Перед тем, как взял королевскую монету и ушел в солдаты, защищать нас от мятежников.

Он взглянул на Баста, как бы говоря: и только попробуй мне тут возразить!

Баст не отвел взгляда и серьезно кивнул в ответ.

– То есть это не просто нож, – сказал он. – Он для тебя особенный.

По-прежнему сжимая нож, Кострел кивнул, быстро-быстро моргая.

– Для тебя он самый лучший.

Кострел кивнул снова.

– Он значит больше, чем другие ножи. И это не просто видимость, – сказал Баст. – Это то, чем нож является на самом деле.

В глазах Кострела мелькнуло понимание.

Баст кивнул.

– Вот это и есть ведовство. А теперь представь, что кто-то способен взять нож и сделать его еще более ножом. Сделать его лучшим из ножей. Не для себя одного, а для кого угодно.

Баст взял свой нож и закрыл его.

– Если он действительно искусен, он может сделать это не только с ножом. Он может создать огонь, который будет более огненным. Более алчным. Более жарким. А кто-нибудь действительно могущественный способен и на большее. Он может взять тень, и…

Он ненавязчиво умолк, оставив висеть в воздухе свободное пространство.

И Кострел набрал побольше воздуху и выпалил вопрос.

– Как Фелуриан! – воскликнул он. – Так она и сделала плащ Квоута, да?

Баст серьезно кивнул, радуясь вопросу и сожалея о том, что это именно этот вопрос.

– Мне кажется, что, скорее всего, именно так. Что может тень? Она прячет, укрывает, защищает. Квоутов плащ из теней делает то же самое, только лучше.

Кострел понимающе кивал, и Баст заторопился, спеша миновать эту тему.

– А подумай о самой Фелуриан…

Мальчишка заулыбался. Подумать о Фелуриан ему, похоже, ни малейшего труда не составило.

– Женщина может быть воплощением красоты, – медленно произнес Баст. – Средоточием желаний. Фелуриан – именно это. Как нож. Прекраснейшая из прекрасных. Средоточие всех желаний. Для всех и для каждого…

Баст снова ненавязчиво умолк, не договорив.

Взгляд Кострела сделался отсутствующим – он явно всерьез задумался над этим вопросом.

Баст дал ему время поразмыслить, и вскоре из мальчишки вырвался очередной вопрос.

– А это не может быть просто чародейство? – спросил он.

– А-а! – улыбнулся Баст. – А какая разница между тем, чтобы быть прекрасной и только казаться прекрасной?

– Ну-у… – Кострел ненадолго замялся, потом нашелся: – Одно есть на самом деле, другое нет!

Он говорил очень уверенно, но на лице у него уверенности не было.

– Второе – оно поддельное. Видно же разницу, да?

Баст пропустил вопрос мимо ушей. Близко, но не совсем.

– А какая разница между рубашкой, которая выглядит белой, и рубашкой, которая на самом деле белая? – возразил он.

– Так женщина же тебе не рубашка! – чрезвычайно снисходительно пояснил Кострел. – Как дотронешься – сразу поймешь. Если она на вид вся мягкая и розовая, как Мберли, а волосы у нее как конский хвост, сразу понятно, что это не настоящее.

– Э-э, чародейство же не только на зрение влияет! – сказал Баст. – Но и на все остальное тоже. Золото фейе – оно и на ощупь увесистое. А зачарованная свинья будет благоухать розами, когда ее поцелуешь.

У Кострела явно голова пошла кругом. Переход от Мберли к зачарованной свинье заметно выбил его из колеи. Баст немного обождал, чтобы дать ему опомниться.

– А разве свинью зачаровать не труднее? – спросил он наконец.

– Соображаешь! – одобрительно сказал Баст. – В точку попал. А вот зачаровать хорошенькую девушку, чтобы она стала еще более хорошенькой, совсем не трудно. Все равно что торт глазурью полить.

Кострел задумчиво потер щеку.

– А можно одновременно использовать и чародейство, и ведовство?

На этот раз Баст был неподдельно впечатлен.

– Я слышал, что да.

Кострел кивнул себе самому.

– Наверное, Фелуриан так и делает, – сказал он. – Все равно как сливки поверх глазури.

– Думаю, да, – сказал Баст. – Тот, с кем я встречался…

Он осекся и прикусил язык.

– А ты встречался с кем-то из фейе?

Баст ухмыльнулся, как медвежий капкан.

– Да.

На этот раз Кострел почувствовал и крючок, и леску.

– Ах ты сволочь!

– Да, я такой! – жизнерадостно согласился Баст.

– Ты меня нарочно подловил, чтобы я задал этот вопрос!

– Да, – сказал Баст. – Это был вопрос, имеющий отношение к нашей теме, и я ответил на него полностью, не пытаясь увильнуть.

Кострел вскочил и умчался прочь – только затем, чтобы тут же вернуться.

– Отдавай мой пенни! – потребовал он.

Баст сунул руку в карман и достал медный пенни.

– Так где же купается Мберли?

Кострел свирепо зыркнул на него, потом сказал:

– За Старокаменным мостом, примерно полмили в холмы. Там есть ложбинка такая с вязом…

– А когда?

– Как на хуторе у Богганов отобедают. Потом она стирается и развешивает белье.

Баст бросил ему пенни, по-прежнему ухмыляясь безумной усмешкой.

– Да чтоб у тебя хрен отвалился! – ядовито прошипел мальчишка и затопал вниз по склону.

Баст неудержимо расхохотался. Он пытался было смеяться беззвучно, чтобы пощадить чувства мальчика, но ничего не вышло.

У подножия холма Кострел обернулся и заорал:

– И ты мне еще книжку обещал!