Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Дневник 1984-96 годов - Сергей Есин

Дневник 1984-96 годов - Сергей Есин

Читать онлайн Дневник 1984-96 годов - Сергей Есин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 161 162 163 164 165 166 167 168 169 ... 179
Перейти на страницу:

Неожиданное около часа дня явление — один из мальчишек, бывших вчера на моей лекции, пришел ко мне в гостиницу проконсультироваться по поводу своих стихов. Зовут Денис Швыдкой. Сразу признался, что полуеврей, живет в Харькове. Интересная подробность — его тетка замужем за актером Маковецким.

Таланта у парня нет, обычная ровность и ощущение, что он во всех областях жизни боек и расторопен. Есть гладкость, но читал мало, лишь бурлящие по-молодому эндокринные железы. Поговорили хорошо. Здесь парень довольно случайно получил стипендию, приехал по обмену на практику, сдал минимум по языку и послал документы на конкурс: пригласили два университета, еще ганноверский. Он выбрал Марбург. Живет на помощь родителей и приработки. Что-то делает с бутылками на пивзаводе. Шесть часов непрерывного труда по два раза в неделю — 90 марок. В месяц собирается около четырехсот. Работу, если не лениться и хорошенько потопать, найти можно. Возмущается тем, что здесь есть "дискриминация": "Посылают за разрешением на право работы. Говорят так, дескать, работайте, но если нам с биржи в течение недели пришлют немца — не взыщите".

В четыре часа вместе с Барбарой ездили в какое-то знаменитое кафе, где выпекают немыслимые пирожные. Кафе старинное, как и вчерашний ресторан. В ассортименте до тридцати сортов тортов и пирожных. Вкуса необыкновенного. С Барбарой договаривались, что я завтра в школе буду читать из "Имитатора". Русскую литературу внедряют в умы школьников, как Екатерина Великая внедряла в России картошку. Надоело чувствовать себя побирушкой, настоял, что в кафе заплачу я. В восемь часов предстоит еще какое-то суаре, кажется, в том же подвале у директора гимназии, что и в прошлый раз.

Удивительный город, хожу по нему уже четвертый день, а ботинки все еще чистые. Никакой пыли и грязи.

Вечером были в том же подвале, что и почти два года назад. Хозяин — директор гимназии. Огромный дом, "мерседес", гараж с откидывающимся по радиоуправлению входом, подвал-бар, отделанный под какой-то кубрик на корабле. На столе вдоволь хлеба, ветчины, сыра, немножко зелени, вдоволь вина и пива. Кто-то из наших заохал, вот, дескать, обычный директор гимназии! Нет у меня зависти к их жизни, я хочу только своей и у себя. За столом скучные, полурастительные разговоры из общих мест. Зачем им всем литература? Впрочем, книга отзывов аккуратно ведется. Я нашел там и министра Сидорова, и свои фотографии, и пожелания прошлых времен.

Как-то получилось, что мы, русские, уединились у рояля и с наслаждением спели песни военной и послевоенной поры. Совершенно безголосая, по ее собственным словам, Виктория жестко аккомпанировала и держала наше сборище. К моему удивлению, все знали слова — и Куприянов, и Вика, и Леня. Разошлись в первом часу, чрезвычайно довольные.

8 ноября, пятница. В ежедневном писании дневника тоже есть и свои минусы — не отстаивается. В компьютере тоже есть опасность. Слово, его компьютерная ровность и товарный вид затягивают. Не становлюсь ли я постепенно графоманом и автором произведения о физиологии собственных дней? Не заглушаю ли дневником тоску по настоящему и по жгущей руку продукции? А так вроде бы какое-то дело. Только собственной духовной работы нет, съели ее или возраст, или отсутствие андреналина. Нет и желаний, кроме самых низких и тупых, скорее пассивных фантазий. И от интеллектуальной деятельности иногда только недолгое физиологическое удовольствие. А потом все пропадает.

Сейчас вечером, уже в номере гостиницы передо мною в телевизоре только что бежали СNN-овские новости, несчастные и голодные дети в Сомали, камера суетится и показывает слезу ребенка, а у меня ничего, кроме изобразительного любопытства да неосознаного соображения: хорошо всем в одинаковой степени быть не может, чужое страдание подстраховывает от собственных. И страданий на всех тоже одинаковая доля, кому больше, а кому, значит, меньше. Значит, меньше нам, белым, мне. И страдания всем не хватит.

Утром ездили с Барбарой в гимназию. Я уже заранее был раздражен: некая постсоветская, но на немецких дрожжах настоящая обязаловка. Но сначала о школе. Конечно, и снаружи, и изнутри, и по оборудованию она прекрасна. Впрочем, противопоставления, как ожидается по фразе, не будет. Мне нравятся немецкие дети, их осмысленные лица, и вообще не следует по одному-двум случайно встретившимся дебилам думать о целом поколении. Растут хорошие ребята. Но — ближе к первому впечатлению. Поразили вначале дети: такие сытые и уверенные, у всех гладкая и вылощенная, с просвечивающим через нее румянцем, кожа. Мы попали во время перемены, и только этим, наверное, объясняется мое следующее наблюдение: все жуют. Кто яблоко, кто какую-то булочку, стоя, на ходу, сидя на подоконнике. Физиология питания у немцев, конечно, сильна. Немецкая кухня — обильная и натуральная. Опять забегая вперед, поделюсь, что когда через пару часов мы с Барбарой обедали в одном деревенском ресторанчике и нам подали шницель, я понял, что под словом "шницель" я раньше понимал нечто другое. Этот шницель, сдобренный хреном, сильно отличался от тех, которые подают в институтских столовых и в деликатесных российских ресторанах, он в пять раз больше по площади и в десять раз значительнее по весу. Не этим ли объясняется и румянец, и немецкая стать, и пузо у мужиков, и их отменные немецкие зады, и ранняя солидность. Умеют жить в радость и в собственное удовольствие.

В учительской, скорее, зале, в котором много воздуха и простора, стоит ксерокс — немыслимая роскошь сегодняшней любой нашей государственной канцелярии, какие-то другие приборы, облегчающие объяснение и делающие его наглядным, и много учителей-мужчин. Парень-учитель, в класс которого мы шли, усатый, уверенный, выпускник Геттингенского университета, производил прекрасное впечатление. Класс у него был двенадцатый, почти выпускной, он сказал, что сейчас они изучают "Страдания молодого Вертера", а сам он преподает английский и немецкую литературу. Кстати, здесь и другие, более экстравагантные сочетания не в новость. Жена директора гимназии, у которого мы были в гостях накануне, тоже учительница, преподает одновременно физкультуру и французский язык. Тем не менее, судя по моим наблюдениям, интеллектуалов местные университеты не готовят.

Забегаю опять вперед, видимо, в этих забеганиях моя, как скажут литературоведы, поэтика: собою я остался доволен. Никакого художественного чтения все того же "Имитатора", хотя отрывок из четвертой главы у меня был приготовлен. Я в хорошем темпе, с вопросами и ответами провел сорок пять минут и, чтобы не разжижать впечатления, уехал. Говорил много о психологии творчества, о значении литературы в жизни человека, об обаянии литературы в бизнесе и т.д. Кстати, книга о психологии творчества упорно строится в ряд того, что собираюсь, если буду жив, написать.

1 ... 161 162 163 164 165 166 167 168 169 ... 179
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Дневник 1984-96 годов - Сергей Есин торрент бесплатно.
Комментарии