Большая Советская Энциклопедия (КИ) - БСЭ БСЭ

  В. С. Волжанин.

  Литературоведение. Традиционное китайское литературоведение с его культом изящного слова («вэнь») оформилось на базе конфуцианско-даосско-буддийского культурного комплекса. Его философские основы были заложены в 6—3 вв. до н. э. суждениями Конфуция, Лао-цзы и особенно Чжуан-цзы. Во 2 в. до н. э. была создана первая поэтика — «Большое предисловие» к «Книге песен»,— суммирующая взгляды конфуцианской школы. В конце 5 в. Шэнь Юэ в «Трактате о четырёх тонах» дал основы теории стиха, в начале 6 в. появилось первое произведение литературной критики — «Категории стихов» Чжун Жуна. Лю Се (5—6 вв.) в «Резном драконе литературной мысли» оформил китайскую литературную мысль в законченную систему. В дальнейшем на китайское литературоведение большое влияние оказала теория поэтического вдохновения Сыкун Ту (9—10 вв.). С 6 в. на первый план выдвигается теория жанров. Начиная с эпохи Сун (10—13 вв.) появилось большое количество трактатов о поэзии («шихуа»), а в эпоху Юань (13—14 вв.) — трактаты о драме. Сюжетная художественная проза считалась вульгарной и почти не изучалась. В литературе, как и в природе, теоретики традиционного китайского литературоведения видели воплощение абсолютного начала («дао»), которое постигал сам и доносил до читателя писатель. Главным в ней считалось внутреннее, сущностное, потаённое. Это вело к увлечению иносказательностью, поисками скрытого смысла. Высоко ценилась дидактическая функция литературы. Литературные термины были скорее образными, чем логическими. Преклонение перед стариной обусловливало их внешнюю консервацию, хотя на разных этапах эти термины наполнялись разным содержанием, что вело к синкретизму и многозначности.

  На рубеже 20в. современные научные методы изучения литературы начали вытеснять прежние эмпирические. Большой вклад в изучение классического наследия внесли Ван Го-вэй и Лян Ци-чао. С начала 20-х гг. всё большее внимание исследователей привлекал процесс исторического развития литературы, а также сюжетная художеств проза: «Краткая история китайской повествовательной прозы» (1923) Лу Синя, «История китайской простонародной литературы» (1938) Чжэн Чжэнь-до и др. Осмысливался процесс развития литературной мысли: «История китайской литературной критики» (1934) Ло Гэнь-цзе и др. Переводы Лу Синя, Цюй Цю-бо и др. знакомили читателя с марксистской эстетикой. Началось изучение китайского фольклора (журнал «Гэяо»), зарубежной литературы (Мао Дунь, Чжэн Чжэнь-до, Чжао Цзин-шэнь) Большую роль в развитии литературной теории играли такие организации, как стоявшее на реалистических позициях Общество изучения литературы (и его журнал «Сяошо юэбао»), романтическая группа «Творчество» (издавала журнал «Чуан-цзао»), пролетарская Лига левых писателей и др.

  После образования КНР (1949) появились марксистские работы о литературном наследии и современной литературе, прошёл ряд дискуссий (например, о конфликте в произведении). Однако, наряду со стремлением многих литературоведов овладеть марксистской методологией, стали распространяться вульгарно-социологические и утилитарные концепции, получившие преобладание к середине 60-х гг. Литература стала рассматриваться как средство воспитания народа в духе национализма, антисоветизма и культа личности Мао Цзэ-дуна; ее эстетические и познавательные функции отрицались. Во время «культурной революции» (2-я половина 60-х гг.) и в последующий период развитие литературоведения и литературной критики было прервано. Прекратилось изучение классического наследия, которое трактовалось как «реакционное и феодально-буржуазное». После характерного для периода «культурной революции» огульного прославления «революционных пьес», критики с 1972 стали призывать к борьбе против «беспринципного, вульгарного восхваления», к развертыванию доброжелательной критики, к оказанию помощи авторам в совершенствовании их произведений. Китайская критика вновь, хотя и очень осторожно, заговорила о необходимости овладения писателями знаниями и профессиональным мастерством, выступила против «упрощенного подхода к литературе и искусству». В то же время главным объектом критики остается так называемая теория среднего человека, согласно которой человек изображается таким, каков он есть, с его положительными и отрицательными чертами. В противовес подобным взглядам, критики призывали создавать образы «героев», лишённых каких-либо недостатков и отличающихся преданностью Мао Цзэ-дуну и его «идеям». Активизировалась пропаганда лозунгов «выбрасывать старое, впитывать новое», «расчистить место для новой культуры».

  И. Ли.

  Лит.: Васильев В. П., Очерк истории китайской литературы, СПБ, 1880; Алексеев В. М., Китайская поэма о поэте. Стансы Сы-кун Ту, П., 1916; его же, Римлянин Гораций и китаец Лу Цзи о поэтическом мастерстве, «Известия АН СССР. ОЛЯ», 1944, т. 3, вып. 4; Федоренко Н. Т., Китайская литература, М., 1956; Конрад Н. И., Краткий очерк истории китайской литературы, в кн.: Китайская литература, Хрестоматия, т. 1, М., 1959; его же, Запад и Восток, М., 1966; Сорокин В. Ф. и Эйдлин Л. З., Китайская литература, М., 1962; Шнейдер М. Е., Творческий путь Цюй Цю-бо, М., 1964; Лисевич И. С., Вопросы формы и содержания в ранних китайских поэтиках, «Народы Азии и Африки», 1968, № 1; Лисевич И. С., Древняя китайская поэзия и народная песня, М., 1969; Надеев И. М., «Культурная революция» и судьба китайской литературы, М., 1969; Позднеева Л. Д., Китайская литература, в кн.: Литература Востока в средние века, ч. 1, М., 1970; Семанов В. И., Эволюция китайского романа, М., 1970; Рифтин Б. Л., Историческая эпопея и фольклорная традиция в Китае, М., 1970; Эйдлин Л. З., Чжэн Чжэнь-до и наука о китайской литературе, в кн.: «Движение 4 мая» в Китае, М., 1971; Черкасский Л. Е., Новая китайская поэзия (20—30-е годы), М., 1972; Hughes Е. R., The art of letters. Lu Chi's «Wen Fu», A. D. 302, N. Y., 1951; Лу Синь, Чжунго сяошо ши люэ (История китайской художественной прозы), Пекин, 1953; Чжен Чжэнь-до, Чатубэнь чжунго вэньсюэ ши (Иллюстрированная история китайской литературы), т. 1—4, Пекин, 1957: Liu Hsie, The literary mind and the carving of dragons, N. Y., 1959; Чжунго вэньсюэ ши, Чжунго кэсюэюань... (История китайской литературы. Институт Китайской академии наук), т. 1—3, Пекин, 1962; Debon G., Ts'ang-lang's Gespräche über die Dichtung. Ein Beitrag zur chinesischen Poetik, Wiesbaden, 1962.

  XIV. Архитектура и изобразительное искусство

  Древнейшие памятники искусства К. восходят к 3-му тысячелетию до н. э. В долинах больших рек сохранились остатки обнесённых рвами неолитических поселений, с глинобитными ямного типа жилищами на жердевом каркасе. Во многих районах К обнаружены тонкостенные разнообразные по размерам и формам глиняные сосуды (чаши, вазы, кувшины и кубки), выполненные на гончарном круге, однотонные или искусно расписанные по поверхности полихромным геометрическим узором (ромбы, спирали, треугольники, круги и зигзаги), магический смысл которого связывался с представлениями о силах природы, властвующих над человеком (по месту находок расписная керамика получила наименование «Яншао», чёрные гладкие сосуды без рисунка — «Луншань», 3—2-е тысячелетие до н. э.). Многие из форм неолитической керамики (трёхногие сосуды-«ли», кувшины и кубки) употреблялись в течение ряда последующих эпох.

  В период государства Инь (Шан; 2-е тысячелетие до н. э.) появились города, обнесённые стенами, с характерной для К. прямоугольной планировкой, с храмами и дворцами наследственных правителей — ванов на центральной магистрали. Остатки дворца столицы — Аньяна указывают на зарождение в этот период каркасной системы в китайском зодчестве (на глинобитной платформе возводятся столбы, перекрытые подкровельными горизонтальными балками). Дошедшие до нас в большом количестве бронзовые бытовые и ритуальные сосуды 2-го тысячелетия до н. э. свидетельствуют о сложении самобытного стиля искусства. Они отличаются разнообразием форм, пластически обогащенных причудливыми горельефными изображениями зверей, птиц, чудовищ, изощренной фантазией узоров. Сравнительно с периодом неолита круг орнаментальных мотивов расширился и видоизменился. Отвлеченные символы природы стали более конкретными. Тигры, змеи, драконы, узоры, обозначавшие гром и облака, маска фантастического хищника «тао-те» связывались со странами света, планетами, ранними представлениями о мироздании. Они должны были оберегать человека от стихийных бедствий, привлекать к нему добрые знамения. Поэтому узор заполнял всю поверхность сосуда, почти не оставляя пустых мест. Несмотря на фантастичность и кажущуюся стихийность декора, сосуды отличаются строгими пропорциями и ритмом, четким распределением орнамента, его симметрией, определившими стилистические закономерности искусства К. в последующие периоды. В погребениях 2-го тысячелетия до н. э., помимо бронзовых сосудов, обнаружены сосуды из матовой белой глины, инкрустированное золотом, малахитом и бирюзой бронзовое оружие и резные изделия из нефрита. Сами подземные захоронения знати достигали крупных размеров (до 340 м2 ). Они состояли из двух расположенных друг над другом помещений, со стенами, украшенными инкрустацией и росписью. При входах ставились каменные статуи фантастических животных — стражей могил.