Утверждение власти - Николай Александрович Метельский

голову, а для удобства стрельбы была специальная ступенька, куда забирались стрелки. Вот на ней я и сидел. Рядом находились Ёхай с телохранителями, Святов и братья Хасэгава, сумевшие дожить до сего момента. Их отец ушёл со своими людьми на восток, оставив детей, как ему казалось, в безопасном месте.

– Ты ведь можешь уйти, не так ли? – спросил Ёхай.

В отличие от Святова и Щукина, которые задолбали меня этим, Ёхай впервые заговорил на эту тему.

– Не волнуйся, уж я-то выживу, – усмехнулся я.

– Нам тут каюк, – покачал он головой. – И если можешь уйти, уходи сейчас. Не играй с судьбой, не гневи богов.

Достали.

– Ты о себе беспокойся, Ёхай. Ты же знаешь, я крепче, чем выгляжу, – произнёс я по возможности успокаивающе, хотя сам, признаться, был раздражён.

– Атака, всем внимание.

– Американцы идут.

– Шайзе.

– Поднимаемся, бойцы, ещё ничего не кончено.

– Да, блин, дадут мне этот долбаный бутерброд съесть?!

– Смотри не споткнись.

Последние слова принадлежали Хасэгаве Тароу. Так как они были подростками и не очень высокого роста, им приходилось подкладывать на ступеньку пустые ящики из-под боеприпасов, с которых младший Хасэгава уже успел один раз свалиться.

Стыдно признавать, но мне тоже приходилось стоять на ящике.

– Потом поговорим, – взял я в руки свою винтовку.

– Потом может быть поздно, – не сдавался Ёхай.

– Поговорим. Потом, – произнёс я раздельно, после чего поднялся на ноги.

Первыми, естественно, заговорили орудия, и стреляли они по фигуре, идущей впереди. Правда, после нескольких попаданий в щит непонятной с такого расстояния стихии, видимо, получили приказ перевести огонь на технику, которая шла чуть позади. Человек, а это наверняка Виртуоз Мейкшифт, шёл не один – по обеим сторонам от него шли и другие люди, являющиеся, скорее всего, Мастерами. Один Виртуоз, семь Мастеров, двадцать четыре тяжёлых МД «Гнев» и два тяжёлых английских БР «Энслейвер 2». И уже позади этого воинства шли люди в МПД. Плюс некоторое количество МПД и БТР зашли нам во фланги, но эти пока близко не подходят.

Почувствовав пристальный взгляд, обернулся. В мою сторону шли Щукин, Святов, Каджо и Райт. Подойдя ближе, Щукин махнул мне рукой, призывая слезть с ящика.

– Как только их Виртуоз подойдёт достаточно близко, нам тут наступит конец, – начал Щукин, когда я подошёл к ним. – Райт, конечно, ответит, но он не может защитить всех от площадных техник.

– Я так понимаю, – оглядел я мужчин, – вы что-то задумали.

– Да, – кивнул он. – Я, Райт и Каджо выйдем вперёд и попытаемся войти в клинч с вражескими бойцами. Их, конечно, больше нас, зато мы не будем ограничены своей техникой. Поначалу. МД отойдут, но и это даст вам немного времени. Да и мы так просто не поляжем.

– Это самоубийство, – произнёс я, не показывая свою тревогу.

Терять Щукина и Каджо я не хотел, но и их план звучал разумно. Наши силы наверняка где-то рядом, должны же они когда-нибудь сделать свой ход? Но, судя по тому, что звуков отдалённого боя не слышно, даже если они начнут прорыв прямо сейчас, то просто не успеют – Мейкшифт войдёт в зону досягаемости раньше.

На мои слова ответил Райт, хотя я видел, что он опередил Щукина, который тоже набрал в грудь воздуха.

– А то мы не понимаем. Я-то ладно, мне только в радость убивать этих тварей, а вот твои люди идут на смерть ради тебя. Это, если что, я тебе соль на рану сыплю. Надо было уходить, когда мог.

Пока он говорил, над нашими головами летали лучи орудий вражеских МД, освещая находящиеся в полутьме окопы. Я же молчал, пытаясь подобрать слова.

– Я не брошу своих людей. Тех, кто мне служит, или тех, кто на меня работает. Пока я здесь, в их сердцах остаётся место надежде. Пусть я дурак, но дурак, которого будут всеми силами пытаться вытащить те, кто остался на Центральной и Пляжной базах. А вместе со мной и их. Так что не спешите умирать… – в этот момент прямо у меня на глазах и у них за спиной точный выстрел «Гнева» снёс одно из наших орудий. Вместе со всем расчётом. – Бой ещё не окончен.

– И тем не менее, господин, – произнёс Щукин, – тебе пора уходить. Их слишком много, и они слишком близко.

– Меня не примет Аматэрасу-ками-сама, если я не смогу защитить вас, господин, – подал голос Каджо.

– Тебе рано умирать, Синдзи, – усмехнулся Святов. – Уходи уже отсюда. Пожалей наше посмертие.

– Довольно, – произнёс я сквозь сжатые зубы. – Я уж точно всех переживу, лучше готовьтесь к битве.

Меня бесит то, что они похоронили себя. Ну да, дела у нас не очень, и что? Я, чёрт подери, из таких ситуаций выбирался, что у них волосы на голове встали бы, и никогда не опускал руки. Оглядев окружающий меня народ, увидел только решимость продать подороже свои жизни. Выжить, похоже, уже никто не рассчитывал. Разве что братья Хасэгава, но они дети, по сути, ещё верят в своё бессмертие…

– Аматэру-сан, – заговорил Хасэгава Тароу – старший из братьев. – Не знаю, как вы это сделаете, но, если можете – уходите. Хоть помру не зря.

Вот тут меня и накрыло, а заодно и всех рядом присутствующих, но уже моим яки. Быстро подойдя к парню, стащил его с ящика и ухватив за воротник формы, чуть приподнял.

– Я, по-твоему, кто? – прорычал я ему в лицо. – Жалкий смертный, способный сгинуть в какой-то заштатной заварушке? Я Аматэру, парниша, – приблизил я своё лицо к его бледной мордахе. – Скорее сгорит этот мир, чем сдохну я. Думаете, это конец?! – оттолкнул я парня, поворачиваясь к остальному народу. – Думаете, пришли какие-то ушлёпки, и можно подыхать?! Думаете, там, за окопами, сила?! Да вы, уроды, даже понятия не имеете, что такое сила! Щукин!

– Господин… – начал он несколько нервно.

– Сюда подойди, – прорычал я, вытаскивая из подсумка одноразовый подавитель.

– Господин, не стоит, – всё же подошёл он. – Не стоит показывать…

– Напитывай, – приказал я зло.

Всего лишь месяц остался. Ну узнают обо мне раньше, и что? Как минимум не успеют отреагировать, а как максимум я уже завтра могу свалить в Токио, и это никак не повлияет на ритуал Шмиттов. Да и кто вообще подумает, что я Патриарх? Выжившие враги, разве что, но уж я постараюсь, чтобы их осталось как можно меньше. А свои и не поймут ничего. Бахироюзеры? Плевать. Техника? Справлюсь. Пехота? Вообще мясо. Пять тысяч? Убивал и побольше. Какого хера я должен прогибаться под собственную неуверенность? Плевать на раскрытие, справлюсь. Плевать, что там армия, видывал я